Уильям Форстен - Вечный союз
Марк и его подданные еще не вполне осознали, какие коренные преобразования несет им это техническое новшество. Винсент же понимал, что чем быстрее римляне начнут строить собственные линии и наладят торговлю между разными частями своего государства, тем крепче оно станет и тем надежнее будет как союзник. Все это, конечно, еще надо было обсудить с Кином, но Винсент надеялся, что полковник согласится с ним.
– То есть вы не намекали мне, что я должен строить собственные железные дороги и становиться капиталистом, как вы это называете, – уточнил Марк, понимающе улыбнувшись.
Винсент ничего не ответил ему и принялся с озабоченным видом наблюдать за тем, что делается в литейном цеху. Рабочие трудились, подчеркнуто не обращая никакого внимания на своего консула и русского посла, ибо приостановка работы в их присутствии могла дорого для них обойтись. То, как был организован их труд, возмущало Винсента до глубины души. Почти никакой механизации: все, вплоть до раздувания кузнечных мехов, выполнялось рабами вручную. Контракт на производство костыльных гвоздей и прочего оборудования для железной дороги был заключен непосредственно с Марком, которому, естественно, и принадлежал литейный цех в его столице. Винсенту претило, что железная дорога строится с применением рабского труда, но он был вынужден согласиться с Кином, что на первом этапе самое важное – привлечь римлян к этой работе.
Марк видел, с каким недовольством юный посол, еще не научившийся притворяться, смотрит на рабов, надрывавшихся над кузнечными мехами. С точки зрения консула, все происходило слишком быстро. Когда первые странники появились в Риме на два года раньше, чем ожидалось, Марк приготовился к самому худшему – скорому приходу тугар. Еще со времени их последней остановки в Риме он жил в постоянном страхе, ожидая их возвращения.
Между тем странники принесли весть, которой было трудно поверить. Сначала Марк с презрением отверг помощь по предотвращению оспы, предложенную прибывшими с Руси врачевателями, но, когда стало ясно, что эпидемия вот-вот разразится вовсю, он разрешил им испытать свои методы, и в течение нескольких недель опасность была ликвидирована. Однако Марк старался отогнать воспоминания об этом: если бы помощь была оказана своевременно, не погибли бы его единственный сын и жена, с которой он прожил тридцать лет.
Так все это началось. Вслед за врачевателями прибыл отряд в двести русских воинов вместе с несколькими странными людьми в синей форме, которых называли «янки». Благодаря их поддержке римские патриции, плебс и рабы, поднявшись в едином порыве и сражаясь с фанатическим упорством ради того, чтобы скинуть многовековое иго, сумели отразить нападение тугар. По прошествии некоторого времени, справившись с болью от понесенной потери, Марк осознал, что теперь он впервые может осуществить свою мечту – навсегда освободиться от страха перед Тугарами и стать, подобно императорам легендарного Древнего Рима, полновластным правителем государства.
– Мне сообщают о том, что говорят в городе люди, прибывшие вместе с вами, – сказал консул, когда они вышли на улицу и грохот литейного цеха остался позади.
Винсент выругался про себя. Он предвидел эти жалобы. С того момента, как 5-й Суздальский полк вместе со 2-й и 3-й Новродскими батареями легкой артиллерии прибыли в Рим, в городе царило всеобщее возбуждение. Винсент понимал, какова будет реакция людей, совсем недавно освободившихся из-под власти бояр, на то, что они увидят здесь, и ему уже пришлось столкнуться с трудностями, о которых его предупреждал Эндрю. «Как было бы хорошо, – думал Винсент, – если бы все эти проблемы улаживал сам Эндрю, а я вернулся бы прямо из их Испании домой, в родной Суздаль». Он уже несколько недель не видел Таню и детей и тяжело переносил вынужденную разлуку, которая должна была продлиться еще несколько месяцев, пока двойняшки не станут достаточно большими для того, чтобы путешествовать.
– И говорят они, полагаю, о политике, – спокойно произнес Винсент, глядя консулу в глаза.
Марк улыбнулся. Ему импонировало столь необычное прямодушие молодого посланника.
– Согласно договору, консул, никакие разногласия не должны влиять на свободную торговлю между нашими странами. Мы нуждаемся друг в друге.
– Я абсолютно согласен с этим, – отозвался Марк. – В любой момент можно ожидать нападения тугар или других орд с юга. Нам нужно ваше оружие, а вам – наши металлы.
– Но вам не нужны равенство и свобода, о которых говорят наши люди.
Улыбнувшись, Марк покачал головой:
– Они не знают нашего языка, а римляне не умеют говорить по-русски, но понять, как ваши люди относятся к здешним порядкам, нетрудно.
– А знаете, Марк, почему я научился вашему языку? – спросил Винсент.
– Нет. Это, кстати, меня немного удивляет.
– Мы, янки, попали сюда через врата света, как и ваши предки две с лишним тысячи лет тому назад. У нас дома, на Земле, ваш Древний Рим воспринимался как легендарная страна, и наша форма правления была построена по вашему образцу.
Предки здешних римлян покинули Римскую империю в самом начале Первой Пунической войны, и Винсент решил пока не посвящать Марка в дальнейшую историю их государства. Он был еще не настолько испорчен, чтобы с легким сердцем лгать, но не видел большого греха в том, чтобы умолчать о тех или иных фактах. Насколько можно было судить по сохранившимся здесь историческим легендам, предки нынешних римлян были моряками, входившими в ту часть римского флота, которая пропала во время войны. Когда они оказались в Валдении, тугары выделили им землю и женщин из других обитавших здесь человеческих племен, а после того, как они обосновались и стали на ноги, обложили их потомков данью, отбирая, как обычно, часть населения в пищу. Дальше к югу жили давние соперники римлян, карфагеняне, также попавшие сюда через световой туннель.
О световом туннеле Винсент знал от Музты. Перед тем как освободить его из плена, кар-карт рассказал ему, как время от времени, без какой-либо определенной системы, в их владениях появляются люди из самых разных уголков Земли, перенесенные сюда через врата света некоей неведомой силой.
В отличие от русских ни тот, ни другой народ не занимались торговлей. Римляне были фактически отрезаны от моря, так как могли выйти в него только через длинный узкий залив, что при преобладавших здесь южных и западных ветрах было затруднительно. Единственными судами, которые они строили, были военные корабли, охранявшие вход в залив от карфагенян, да грузовые баржи, доставлявшие зерно из отдаленных частей страны в столицу. Русские торговые суда заходили к ним, но не чаще одного раза в год, – слишком трудно было бороться с ветром на обратном пути через проливы. К тому же старинные римские галеры не были приспособлены для перевозки грузов. Когда поблизости не было ни тугар, ни мерков, контакты римлян с карфагенянами сводились к отдельным пиратским набегам.
– Вы говорили мне, – прервал его размышления Марк, – что на Земле наш народ во многом отошел от тех порядков, которые были во времена Древнего Рима?
Сделав знак Винсенту последовать его примеру, консул забрался на свою колесницу, и они направились вдоль берега моря. В приморских кварталах кипела жизнь. Вплоть до прошлой осени из Рима было невозможно пройти по воде даже до залива, так как на реке Тибр, протекавшей вдоль восточной окраины города, как раз в этом месте были бурные пороги, и потому все суда разгружались в Остии, находившейся в пяти милях южнее, а оттуда товары доставлялись на повозках. Подобно древнему Риму, город был построен в труднодоступном месте, чтобы обезопасить жителей от нападения морских пиратов. Эндрю предложил римлянам несколько тонн столь ценного для них самих пороха и послал к ним двух помощников Фергюсона для постройки канала со шлюзом в обход порогов. Этот жест доброй воли был воспринят римским консулом с благодарностью и способствовал быстрому расцвету торговли между двумя странами, но после этого у русских завелся в сенате непримиримый враг – владетель Остии Петроний Регул, неизменно выступавший против какой бы то ни было помощи со стороны Руси, будь то даже оружие.
По пути Марк с одобрением рассматривал появившиеся в последнее время на берегу сооружения и ряды кораблей у причалов. У подножия холма консул велел повернуть на запад, и два могучих коня стали преодолевать длинный подъем к форуму.
Копыта зацокали по вымощенной булыжником мостовой возле храма с колоннами и общественных бань. При виде этого здания все мысли, связанные с его дипломатической миссией и экономическими проблемами, вылетели у Винсента из головы. Он уже был здесь накануне, и это посещение порядком встряхнуло его честную квакерскую душу. Сначала, когда ему предложили посетить бани, он обрадовался тому, что римляне, в отличие от русских, признают неотъемлемое право всякого цивилизованного человека регулярно принимать ванну. Однако, оказавшись в толпе из нескольких сотен таких же голых мужчин, он почувствовал себя неловко. Но это было ничто по сравнению с шоком, который он испытал, заметив в одной из полуосвещенных ниш группу мужчин, занимавшихся тем, о возможности чего он до настоящего момента даже не подозревал. Он начисто забыл о необходимости соблюдать свое дипломатическое реноме. А Марк еще подлил масла в огонь, намекнув, что если у Винсента возникнет желание присоединиться к этой группе, то его, разумеется, примут там с распростертыми объятиями. Никому в старом добром богобоязненном Мэне подобное и в голову не могло прийти. При всем уважении к местным обычаям, Винсент твердо решил, что мыться отныне он будет в одиночестве.
