Иван Валеев - Ржавый калейдоскоп
— Однако, насколько мне известно, — продолжил между тем робот, — поста больше не существует, поэтому препровождать мне вас некуда.
И опять умолк. А Бэй принялся лихорадочно думать.
— У тебя есть имя? — спросил он осторожно.
— Да. Меня называли Клик-Клак.
— Ясно. А меня называли Бэем… Послушай, мне бы раздобыть еды… И рацию. Здесь где-нибудь может быть что-то похожее? Хотя бы на том же посту?
— Поста больше не существует, — повторил птицелов терпеливо, — Он был уничтожен. Возможно, мне следует препроводить вас на командный пункт номер двадцать семь? Он мог уцелеть. Но там, скорее всего, тоже никого нет.
— Ты имеешь в виду — солдат?
— Ни солдат, ни командования — никого.
— Ладно… Далеко это место?
— Шесть часов двадцать минут интенсивным ходом.
— Хм… Значит, за сутки доберемся?
Разбитый Корабль
Зитц влезла в Корабль через здоровенную пробоину, стянула с лица респиратор и осторожно втянула носом воздух. Пахло разложением. Командир Бэй постарался на славу. Только до конца дело не довел.
Корабль-Матерь был еще жив. Он оставался практически на том же месте, что указала командир Имра. Зачем — неясно. Может быть, то, что осталось живого в Корабле, инстинктивно боялось соплеменников и не хотело быть отнесенным в чужие воды? Тогда эти старания наверняка бессмысленны — Зитц, обходя вокруг Корабля, обратила внимание на пару мест, явно надгрызенных Охотниками. И скоро они наверняка приведут более серьезные силы.
Если Кораблем кто-то управляет, его следует добить — хотя бы из жалости.
Жалость — по отношению к этой твари? Такого чувства Зитц не испытывала еще ни разу. К людям, которых Корабль менял, превращая в части себя — да, и жалость, и влечение, и что угодно еще… Ну что же, все когда-нибудь бывает впервые.
Зитц двинулась дальше — и тут ей помешали единственный раз. Маленький, почти черный человечек кубарем выкатился из пролома в стене и попытался подсечь ноги Зитц коротким раздвоенным клинком, растущим из предплечья. Женщина отскочила назад, и человечек метнулся следом. Тягаться в этим охранником в проворстве было трудно. Зитц заставила его подскочить, дав короткую очередь из автомата, и когда он оказался в воздухе, метнула свой клинок, пригвоздив человечка к стене.
* * *Он охранял вход в довольно большую квадратную комнату. Стены, состоящие почти целиком из хрящевой ткани, уцелели, но в потолке и полу были пробиты большие рваные дыры — следствие бомбардировки. И сквозь одну из этих дыр Зитц увидела наконец выживших.
Внизу, под полом комнаты, находился большой зал. На полу там и сям виднелись неровности, вздутия, с потолка свисали оборванные соединительные жилы — места для «экипажа», большую часть которого Корабль-Матерь утилизировал, пытаясь восстановиться. Теперь в зале остались лишь две женщины. Обе они были страшно худы и цветом кожи, серым с прозеленью, напоминали саму Зитц. На этом сходство заканчивалось и начинались различия.
Почти по центру зала стояла, перекосившись на бок, девушка с безвольно повисшими руками, ее длинные спутанные черные волосы, касались пола. Верхняя половина тела девушки была вообще нетронута модификациями, но вся нижняя половина, от пояса и дальше, врастала в большой, метра полтора высотой, чуть сдувшийся кокон, пробитый слева большим осколком. Глаза девушки были открыты и слепы. Возможно, она и жила-то лишь потому, что Корабль поддерживал в ней эту недожизнь.
Другая женщина была постарше. Корабль зачем-то — отметила Зитц с удивлением и некоторой завистью — оставил ей ноги, которые ее сейчас совершенно не держали. Женщина висела в дальнем углу зала на левой руке, подтянутой связкой жил к потолку, а обрубок правой свободно болтался вместе с обрывками соединительных нитей.
Когда Зитц спрыгнула вниз, эта женщина резко выпрямилась, вскинув поросшую «лианами» голову, и уставилась на вошедшую.
— Здравствуй, — тихо сказала Зитц.
Женщина дернулась. Рта у нее не было, и она могла только громко, с присвистом, дышать сквозь оставленные ей ноздри.
— Ты меня слышишь?
Еще один рывок.
Зитц обошла девушку, торчавшую из кокона, и та, глубоко вздохнув, повела незрячими глазами в ее сторону.
— Все кончено. Ты понимаешь это?
Женщина понимала. Она все жгла вошедшую взглядом, в котором смешались боль, страх, ненависть — и что-то еще. Может, облегчение?
— Послушай… Мне нужно кое-что узнать. Ты мне поможешь?
И Зитц подошла вплотную. Женщина попыталась ударить ее свободным обрубком руки по голове, но удар вышел слабый. Зитц осторожно перехватила этот обрубок, положила его себе на плечо и потерлась щекой. Нежно, насколько это было возможно, провела пальцами по лицу женщины.
— Мне нужна твоя помощь. Я не хочу тебя заставлять. Давай попробуем?
Зитц обняла женщину, погладила по спине, чуть сжала ягодицы. Та вдруг обмякла, ткнулась безгубым лицом в ухо Зитц — и их «лианы» потянулись друг к другу.
* * *…Бой. Пробитый бомбардировщик и Предательница другой Матери, падающая на разведчика, который только-только вернулся с добычей…
— Не то! Дальше!
…Предательница убегает от…
— Дальше!
…Пустое небо…
— Дальше!
…Самолет в небе. Не приближался. Не опасен…
— Дальше!
…Самолеты атакуют. И одновременно — нападение катеров. Так раньше не…
— Почти!
…Большой самолет падает в воду, оставив Разведчика без управления. Единственный человек…
— Вот он!
…человек выбирается на Разведчика. Разведчик — тот самый, что атаковала Предательница. Разведчик уходит…
— Куда?
…Кладбище…
— Не понимаю.
…Такие корабли уходят на кладбище.
— Где это?
…Пустынный берег. Вода. Из воды торчат остовы кораблей, обглоданных крабами…
— А почему Матерь не отправилась туда?
…
Разъединились.
Женщина вновь обмякла, тяжело дыша в объятиях Зитц.
— Спасибо…
Зитц достала клинок, отсекла жилы, на которых все еще висела женщина, после чего бережно уложила ее на пол. К ней тут же протянулось несколько нитей.
— Ты уйдешь со мной? — спросила Зитц, обрывая их.
Женщина покачала головой — и розоватый с бледно-зелеными разводами клинок вонзился в ее грудь.
Девушка в коконе вдруг словно пробудилась — и закричала. Закричала так, что Зитц выронила оружие, обхватила голову руками и повалилась на бок.
* * *Разведчик подошел к умирающей Матери, обогнул ее кругом — и наткнулся на неживое суденышко, какими иногда пользовались враги всех Матерей. Суденышко это болталось, иногда ударяясь о борт корабля, рядом с большим проломом, через который очень удобно было проникнуть в Матерь. Разведчик боднул лодку, но та держалась на толстом, тоже неживом канате, уходящем в пролом. Тогда Разведчик просто подмял ее под себя и дал сигнал бойцам выходить.
Серв выбрался на нос Разведчика и легко впрыгнул в пролом. Он вместе с двумя бойцами и Старшим не спеша двинул вперед, вынюхивая выживших. Старший дал знак бойцам разойтись, чтобы быстрее обыскать корабль. Серву выпало идти в коридор, что вел в самое сердце Матери. Довольно скоро он наткнулся на тело охранника. Следы пуль в полу заставили Серва насторожиться. Враг с Острова? Или с какой-то из Больших Земель? Однако нюх говорил совсем другое: где-то совсем близко был — нет, была! — была одна из воинов Матери. Другой, не этой — но и не Матери Серва.
Он пригнулся, заглянул в большую дыру в стене — там, судя по запаху, прятался убитый охранник. Серв почувствовал нетерпение. Дальше, дальше!
Войдя в пустую комнату под остатками потолка и пробоинами в полу, Серв подкрался к одной из таких пробоин и заглянул вниз.
Внизу, в большом зале, находились три женщины. Одна торчала почти посередине этого зала, свешиваясь из мертвого кокона, две другие лежали в углу. Жива была только одна — та, что побывала в руках Врагов с Большой Земли… С той самой Большой Земли, которую Серв все еще смутно помнил.
* * *Зитц застонала, открыла глаза — и перестала дышать.
Над ней склонился воин с Корабля-Матери, скорее всего, с другого. Его кожа была черно-синей, безгубый рот щерился двумя рядами длинных острых клыков, а в больших, глубоко запавших черных глазах…
Зитц повела левой рукой и наткнулась на изогнутое лезвие клинка, вонзившегося в пол рядом с ее головой. Этот самый клинок должен был прикончить ее, но…
Воина что-то остановило. И Зитц понимала, что.
Ее рука скользнула вверх по клинку, нашла, где начинается плоть воина, погладила его плечо и тихо сказала:
— Здравствуй.
Он молчал. Зитц, наверное, могла бы сейчас взяться за свой меч, но нужды в этом не было.
— Как тебя зовут? — спросила она.
