Дмитрий Глуховский - Будущее
Прячусь внутрь капсулы. Не люблю этих шлюх.
- Да у вас тут шоу, а не спецоперация!
- Общество имеет право знать правду, – чьими-то чужими словами отвечает Райферт.
Я улыбаюсь, но Аполлон меня не выдает.
Райферт тоже втискивается внутрь, дверь пшикает, и турболет отлепляется от башни. Полицай стаскивает шлем со своей круглой потной башки, ставит его на пол. Стрижка «маринз», свинячьи глазки и второй подбородок. Налицо ожирение головного мозга и неконтролируемое деление клеток мышечной ткани. Врач во мне пропал.
Он ловит мой взгляд и прочитывает его. Полицейские рефлексы.
- Не смотри на меня так, – говорю я Райферту. – Может, я тебе еще жизнь спас. Сейчас как рванет…
Может, всего через минуту апельсины в траве, желтое фрисби и девушка с вечерними глазами станут такой же небылью, как тосканские холмы. Из новостей узнаем.
«Октаэдр» отъезжает, словно огромная шахматная ладья, другие фигуры-небоскребы лезут на передний план, задвигая на задний восьмиугольную башню с перевернутыми садами. Турболет, чуть покачиваясь, ныряет в разрывы между столпами. Райферт сам ведет машину.
Воздух пуст. Кроме полиции и неотложки, никому летать не дозволено. Для всех прочих – общественный транспорт: тубы и лифты – и перемещения строго по осям координат. И только для этих засранцев мир существует в настоящем 3D.
- Вы себе тут «Полет валькирий» не ставите треком? – завистливо интересуюсь я.
- Да пошел ты, умник… – огрызается этот дуболом.
- Я бы ставил.
ОТРЫВОК 11 - Речь Исраэль Кампанелла
«Марш-бросок в вечность»
«Миллион лет человек возился в потемках, копался в дерьме, дох от смешных и идиотских болезней, не успевал и оглядеться, как приходил его черед умирать. Он придумал богов, наделив их самым сокровенным, самым желанным: бессмертием. И слушался их, и завидовал им, забыв, что сам же их изобрел, потому что только свобода от смерти – это настоящая свобода! Пятьсот лет назад – вчера! – человек стал равен богам. Он открыл бессмертие. Никогда не будет совершенно более великой революции! Вечные люди не нуждаются ни в каких богах! Вечные люди способны подчинить себе Вселенную! Это единственное завоевание, за которое можно положить свою вечную жизнь… Плотней фаланги! Маршем – вперед!»
Исраэль Кампанелла
Лидер Партии Бессмертия
ОТРЫВОК 12 - Видеозал
Мы сидим в видеозале. Последний час до отбоя нам разрешают оставить себе. Только этот час и можно засчитать на подобие человеческой жизни. Час в сутки. Мы живем в двадцать четыре раза меньше тех, кто на воле. Хотя о том, как они там существуют, и о том, что они существуют вообще, мы можем узнать только из увиденного в видеозале. И, конечно, все наши сведения о бабах тоже почерпнуты из фильмов.
Никто не помнит своей жизни до интерната.
По крайней мере, никто в этом не сознается.
- Говорю, что помню свою мать, – упрямо талдычит Девятьсот Шестой.
В видеозале – сто мест. Сто неудобных жестких кресел и сто маленьких экранов. Никаких объемных очков, никакой прямой проекции в зрачок. То, на что глядишь ты, может видеть каждый.
Раз в десять дней нашу сотню приводят сюда перед отбоем, чтобы мы могли культурно отдохнуть. Любой фильм из плейлиста длится не меньше двух часов, и, чтобы узнать, чем кончилась история, нужно ждать десять дней – и не совершить за это время ни единой оплошности.
На ста экранчиках – сто разных движущихся картинок. Каждый выбирает себе видео по вкусу. Кто-то смотрит про рыцарей, кто-то про космос, кто-то – хроники Европейской революции двадцать второго века; большинство за два уха уплетает боевики. Но любой трэш тут деликатес, а сам поход в видеозал – маленькое чудо. Это, наверное, единственный выбор, который нам дают сделать в интернате. Самому решать, какое видео будешь смотреть – все равно, что заказывать сны.
Но и такая, одна в десять дней, прогулка на воле проходит на коротком поводке: по залу расхаживают вожатые и заглядывают в наши сны из-за наших спин. Может, это и не выбор никакой, а очередная проверка на благонадежность.
ОТРЫВОК 13 – Новости. Репортаж из России
До вечера я торчу в спорткомплексе. Бег, бокс, что угодно, лишь бы держать голову пустой. Бегу на месте, упершись в голографическое панно, транслирующее новости. Топ-стори – опять из России; там, кажется, начинается серьезная заварушка. Камера нацеливается на мертвеца. Здорово: у кого-то дела идут еще хуже, чем у меня. Сначала хочу переключиться на что-нибудь повеселей, но смерть завораживает. Оставляю новости. Надо уже разобраться, что там за дела у них. Вчера как-то было недосуг.
Репортаж – в стиле «своими глазами», как сейчас модно. Якобы зритель – участник событий. Все снято так, будто я лично за каким-то чертом поперся в эти гиблые земли, а бородатый корреспондент – мой проводник, который запанибрата вводит меня в курс. Мы с ним сидим за столом, сколоченным из грубых досок в крошечной комнатенке, стены которой из какого-то странного материала – бурые, неровные. В мятой железной посудине посред стола дымится какая-то ядовитая баланда, и по глаза заросшие варвары хлебают ее ложками прямо оттуда в каком-то хитром иерархическом порядке. На меня они косятся недобро, но в рассказ репортера не встревают.
«Помнишь, наверное, что в России народ от смерти никогда не вакцинировали, да? Странно даже, учитывая, что вакцину изобрели именно тут. Сейчас об этом редко вспоминают. В Европу и Панамерику русские ее продавали, а у себя почему-то широко внедрять не стали. Объявили, что народ к этому не готов, дескать, последствия и побочные эффекты непонятны, все-таки генная инженерия, и сначала нужно проверить на добровольцах. Из добровольцев выбрали круг тех, которым была сделана прививка. Кого именно привили, держали в тайне. Опыты на людях – история непростая. Публика сначала интересовалось, но потом к этой истории охладело. Говорили, что эксперимент как-то не так пошел, и что на населении испробовать вакцину еще рано… К этому времени Россия была уже закрытой страной, так называемый «национальный выход в оффлайн» уже произошел, а в отношении новостей с Запада работал так называемый «моральный фильтр». Все, что считали «аморальным», в России никто не узнавал. То, что в Европе людей уже вовсю прививают, например… И то, что прививка от старости дает потрясающие результаты – тоже. Российский эксперимент на добровольцах, сообщили медиа, закончился трагедией».
Снаружи что-то ухает, стол подпрыгивает, и с низких перекрытий прямо в варево сыпется пыль. Варвары вскакивают со своих мест, хватаются за тусклые зазубренные сабли, один открывает в потолке люк – внутрь хлещет свет. Репортер щурится, чешет неопрятную бороду, достает из зарослей что-то живое, давит его ногтем. Эффект присутствия есть. Корреспондент и сам выглядит, как один из этих дикарей. Этому человеку хочется верить. Тот, что выглядывал, машет рукой и возвращается за стол. Бородач оборачивается ко мне и продолжает.
«Страна экспортировала вакцину в огромных количествах, но русские продолжали стареть и умирать. Почти все. Лет через двадцать появились подозрения, что политическая и финансовая элита России – очень небольшой круг, несколько тысяч человек – не только не умирают, но и не проявляют никаких признаков старения… Президент, правительство, так называемые «олигархи», верховные чины армии и спецслужб… Очевидцы утверждали, что эти люди… помолодели. В народе поползли слухи, что жертвы эксперимента по вакцинации от смерти, имена которых были строго засекречены, вовсе не были такими уж жертвами. Опыт по омоложению российская власть героически поставила на себе. Государственные медиа немедленно опровергли эти сплетни, народу был показан постаревший президент – но только на экране. На публике он больше не появлялся, как и все его ближнее окружение. В России эту группировку называют «Большой Змей».
Один из варваров, услышав знакомое слово, сует мне в нос обрывок флага: символическое изображение дракона, пожирающего свой хвост. Потом плюет на дракона, швыряет его на пол и топчет, изрыгая на своем корявом наречии ужасные проклятия, состоящие сплошь из «р», «ш» и «ч». Репортер сочувственно смотрит на дикаря, давая ему высказаться, потом снова поворачивается к объективу.
«Сегодня средняя продолжительность жизни в России – тридцать два года. Но эти люди убеждены, что страной до сих пор управляют те же лидеры, что и четыреста лет назад», – заключает он.
Занимательно.
Нет, правда, занимательно.
ОТРЫВОК 14 – Казнь
