Питтакус Лор - Восстание Девятого
Восьмой реагирует на это, вырастая вверх метра на полтора.
– Это все, что ты можешь, Десятая?
Элла изо всех сил старается прибавить еще несколько лет, но ничего не получается. Она пожимает плечами:
– Вроде того.
Крейтон поворачивается к Восьмому.
– Подробности разъясню потом, но был еще один корабль, покинувший Лориен после вашего. Мы с Эллой были на нем. Тогда она была еще младенцем.
– Это все, или мне следует знать и о Тридцать Втором? – спрашивает Восьмой, уменьшаясь до своего обычного роста. Голос у него хриплый, но добрый. Я замечаю, что глаза у него потрясающего темно-зеленого цвета. Судя по выражению лица Марины, она тоже это заметила. Я не могу не улыбнуться, глядя, как она нервно убирает волосы за уши.
– Элла последняя, – отвечает Крейтон. – Это Шестая, а это Марина – Седьмая. Ты, судя по всему, умеешь менять облик. О чем еще нам следует знать?
Вместо ответа Восьмой оборачивается десятиметровым двухголовым жирафом. Я стараюсь подавить улыбку.
– Несомненно, я обладаю этим Наследием, – произносит левая голова.
Правая голова наклоняется к озеру и делает глоток воды, а потом поднимается и добавляет:
– Помимо других.
– Правда? Например? – спрашивает Марина.
Восьмой опять становится человеком и прыгает по поверхности озера, как по твердому льду. Возвращаясь к нам, он разбегается и резко останавливается, посылая к Марине высокую волну.
Но Марина не готова так просто сдаться перед новеньким. Не поведя бровью, она поднимает руки, останавливает воду в полете, а потом при помощи телекинеза направляет ее обратно к Восьмому. Он в свою очередь запускает ее в небо, словно гейзер. Не желая оставаться вне игры, я перехватываю власть над ветром и превращаю гейзер в стену воды, окружающую Восьмого с трех сторон.
– Что еще ты умеешь? – кричу я, бросая ему вызов. Он выбирается из водяной ловушки и появляется на скалах над озером. Исчезает снова и оказывается в паре дюймов от моего носа. Мне настолько не по себе, что я бью его кулаком в ребра. Он отходит назад.
– Шестая! Что ты делаешь? – возмущается Марина.
– Прости, – говорю я. – Это был просто рефлекс.
– Я заслужил, – говорит Восьмой, пожимая плечами.
– Так ты можешь телепортироваться? – спрашивает Марина. – Это же круто!
Он неожиданно возникает рядом с ней и небрежно кладет руку ей на плечо.
– Обожаю телепортироваться.
Марина хихикает и сбрасывает его руку.
Хихикает? Она что, шутит?
Восьмой улыбается, пропадает и появляется на плече Крейтона, изображая, что из последних сил удерживает равновесие и едва стоит.
– Иногда, правда, я приземляюсь в странных местах.
Как ни странно, Восьмой – вроде шута. Меня потрясает его любовь к игре, но я не знаю, достоинство это или слабость. Я решаю считать эту черту положительной. Представляю раздражение и недоумение на лицах могадорцев перед тем, как этот парень их испепелит. Крейтон наклоняется вперед и, как будто они заранее отрепетировали этот трюк, Восьмой переворачивается и опускается на землю, хлопая в ладоши. Очевидно, он очень доволен собой.
– Где твой Чепан? – спрашивает Марина.
Веселое выражение на лице Восьмого сменяется серьезным. Мы все знаем, что это значит. Я тут же вспоминаю Катарину, прикованную к стене и с кляпом во рту. Вспоминаю Джона и его Чепана, Генри. Я прогоняю эти видения прежде, чем слезы успевают выступить у меня на глазах.
– Давно? – мягко спрашивает его Крейтон. Это вопрос, который мы все хотели задать. Восьмой поворачивается к лугу за нашими спинами. Силой разума он разводит траву в стороны, пока не образуется узкая тропинка. Он поднимает глаза к закатному солнцу.
– Слушайте, нам надо уходить отсюда. Темнеет. Я расскажу вам о Рейнольдсе и Лоле по пути.
Командир Шарма подбегает к Восьмому и хватает его за запястье.
– А я? Что я могу сделать для тебя? Пожалуйста, скажи мне.
Я вздрагиваю от неожиданности. Меня настолько захватило наше знакомство, а он сидел так тихо, что я забыла о его роли во всей этой истории.
– Командир, – говорит Восьмой. – Вы были мне верным другом, и я благодарен вам и вашим людям. Вишну признателен вам за вашу преданность. Боюсь, теперь наши пути расходятся.
Судя по выражению лица командира, он был уверен, что останется рядом с Вишну надолго.
– Но я не понимаю. Я сделал все, что ты просил. Я привел к тебе твоих друзей. Мои люди умерли за тебя.
Восьмой смотрит командиру Шарме в глаза.
– Я не хотел, чтобы из-за меня погибали. Поэтому я и отказался покидать гору и ходить с вами по миру. Мне жаль, что люди умерли. Мне гораздо тяжелее, чем вы можете себе представить. Поверьте мне, я знаю, что это такое – терять. Но сейчас нам нужно пойти разными дорогами, – он говорит твердо, но я вижу, как ему тяжело.
– Но…
Восьмой обрывает его.
– Прощайте, командир.
Он оборачивается, на лице его читается отчаяние. Бедняга. Но он солдат. Он знает, как выполнять приказы и принимать вещи такими, какие они есть.
– Вы покидаете меня.
– Нет, – возражает Восьмой. – Это вы покидаете меня. Вас ждет что-то бо́льшее и лучшее. Один мудрец как-то сказал мне, что, только покинув что-то хорошее, можно встретиться с чем-то лучшим. Вы будете со своим Вишну и познаете его, только когда меня не будет.
Смотреть на их расставание тяжело. Командир Шарма открывает рот, чтобы что-то сказать, но молчит, когда Восьмой разворачивается и, не глядя назад, бредет по тропинке. Поначалу я думаю, что Восьмой слишком жесток с ним. Потом я понимаю, что это самый мягкий вариант.
– Эй! Постой! – Крейтон окликает его. – Подножие гор с другой стороны. Нам нужно попасть в аэропорт.
– Сначала я хочу кое-что вам показать, – отзывается Вишну. – Может, аэропорт нам и не понадобится.
– Куда ты идешь? Есть вещи, о которых ты еще не знаешь. Нам нужно сесть и поговорить, надо придумать план! – говорит Крейтон.
– Как жаль, что я разбила очки, – говорит Элла. – Мы не можем просто так идти за ним, не зная, куда он нас ведет и хорошая ли это идея. Он думает, что все знает, но это может быть не так.
Мы наблюдаем за тем, как Крейтон пытается понять, что делать дальше. Я, кажется, знаю, как быть. Мы наконец нашли нового члена Гвардии, и нам нужно держаться вместе. Я киваю в сторону удаляющейся фигуры Восьмого. Крейтон смотрит на меня и кивает. Он поднимает Ларец Марины и идет за Восьмым. Не говоря ни слова, Марина и Элла берутся за руки и шагают за ним следом. Я замыкаю группу. Мой острый слух позволил бы мне услышать, как командир уходит с того места, где мы его оставили, но до меня не доносится ни звука. Могу представить, как он стоит там, молча и неподвижно, еще долго после нашего ухода. Я понимаю, что это было необходимо, но мне все равно его жаль. Его оставили, не взяли с собой, несмотря на всю его верность. Я смотрю на прямую как палка спину Восьмого впереди, и мне становится жаль их обоих. Восьмой ведет нас вперед. Мы следуем за ним вниз по склону и оказываемся в широкой долине. Везде вокруг нас увенчанные снегом Гималаи. Ближе к нам видны небольшие участки леса и луга, покрытые желтыми и лиловыми цветами. Здесь красиво. Мы все наслаждаемся видом. Неожиданно Крейтон прерывает молчание.
– И все-таки. Кто эти Рейнольдс и Лола?
Восьмой замедляет шаг, чтобы мы могли с ним поравняться. Он наклоняется, срывает несколько лиловых цветков и раздавливает их в руке.
– Рейнольдс был моим Чепаном. Он много смеялся. Он всегда смеялся. Он смеялся, когда мы были в бегах, когда мы спали под мостом или прятались в чьем-то сарае с дырявой крышей во время муссонных дождей, – Восьмой смотрит на каждого из нас по очереди. – Кто-нибудь еще его помнит?
Мы все качаем головами, даже Крейтон. Жаль, что и я не помню. Но мне было всего два года, когда мы отправились в путь.
Восьмой продолжает:
– Он был отличным лориенцем и прекрасным другом. Но Лола… Лола была человеческой женщиной, в которую он влюбился, когда мы оказались здесь. Это было восемь лет назад. Они встретились на рынке и с тех пор не расставались. Рейнольдс был так влюблен. Лола следовала за нами очень быстро. Она почти не покидала наш дом, – Восьмой пинает цветущий кустик. – Я должен был знать, что ей нельзя доверять. Понять по тому, как она на меня смотрела, как всегда хотела знать, где я нахожусь и что делаю. Я не подпускал ее к своему Ларцу, как она ни пыталась к нему подобраться. Но Рейнольдс так ей доверял, что в конце концов он рассказал ей, кто мы. Рассказал все.
– Не слишком-то умно, – говорю я. – Джон рассказал Саре, и посмотрите, что из этого вышло. Доверять нашу тайну людям слишком рискованно. А любовь только увеличивает риск.
– Не могу даже описать, как я разозлился. Когда я понял, что он сделал, то просто озверел. Мы ругались целыми днями. А до этого мы вообще никогда не спорили. Я доверял ему полностью и не могу сказать, что внезапно перестал. Дело было в ней. Тогда Лола начала уговаривать нас, чтобы мы все вместе пошли в горы с палатками. Она сказала, что знает отличное место. Она убедила Рейнольдса, что это поможет ему помириться со мной. Что это поможет нам сблизиться. Я решил, что вряд ли она хочет, чтобы мы помирились и обо всем забыли, но все равно отправился с ней. – Восьмой останавливается и указывает на пик прямо к северу от нас. – Мы пошли вон к той горе. Я взял с собой свой Ларец. К тому моменту я уже мог телепортироваться и владел телекинезом. Моя сила уже превышала человеческую. Нужно было тренироваться, и я подумал, что горный воздух поможет мне стать сильнее и быстрее. Но с самого начала Лола пыталась разделить нас. Он делала все, чтобы Рейнольдс оставил меня в одиночестве. В конце концов ей пришлось прибегнуть к плану Б, – он поворачивается и идет дальше. Мы ждем, пока он снова соберется с силами.
