Андрей Земляной - Шагнуть за горизонт
– Против одного воина? – на лице командующего возникло слабое подобие улыбки. – А если у Красной Звезды не один такой воин, а хотя бы сотня?
Офицер промолчал.
– Значит, так. – акрон, пристукнул ладонью по подлокотнику. – Максимально форсировать операцию по внедрению нашего агента в штаб флота. – он помолчал. – Как с пленными воинами? Что говорят наши мозгокруты?
– За двух дают гарантию, а остальные под вопросом.
– Тогда этих двух форсировать и подбросить обратно. Особо проработайте этот вопрос. Все должно быть максимально достоверно. Если надо, можете угробить хоть сотню наших воинов. Информация важнее.
Пространство империи Алат. Планета Омара, Дальнегорск.
Старший лейтенант Белый
Несмотря на чуть тянущую боль, утро Алексей начал в саду тренировкой, а после снова сел за язык и изучение общества алатов. Вечер наступил как-то внезапно. Посмотрев в окно и не увидев неба среди деревьев, перевел глаза на часы. Местное светило имело суточный цикл в двадцать восемь почти привычных часов. Выходило, что сейчас самое начало вечера, и поскольку мозги уже просто отказывались работать, он после некоторого раздумья решил прошвырнутся в город.
Предоставленный ему бесплатно, как и всем офицерам клана от капитана и выше, иссант поднялся в воздух, и через пять минут он уже маневрировал, пытаясь найти место на переполненной парковке. Наконец, обнаружив незанятое место на самом краю площадки, Алексей, поскрипывая новенькими сапогами, пошел в сторону Театральной площади, куда направлялась основная масса людей.
Там как раз заканчивали последние приготовления к представлению под открытым небом. Вопреки ожиданиям, это был не спектакль или опера, а эстрадный концерт. Алексей отметил для себя только сильные, практически профессиональные голоса и странную смесь из русских и алатских песен. Устроился он на самом краю площади, но зато под навесом кафе, где подавали совсем неплохое вино и очень вкусные пирожные. Через два часа, когда концерт закончился и народ потянулся за пищей плотской, полупустое кафе мгновенно превратилось в настоящий муравейник.
За его столик, вежливо спросив разрешения, присела компания из трех девушек и двух парней. Ребята заказали вина, фруктов и продолжили бурно обсуждать прошедший концерт. Алексей слушал веселые девичьи голоса в пол уха, расслаблено улыбаясь.
– А вам Калинина понравилась?
Он не сразу понял, что обращаются к нему.
– Это такая высокая, в синем платье?
– Вы что, Калинину не знаете? – с шутливым удивлением спросила барышня в широком бледно фиолетовом платье, подчеркивающим замечательный ровный загар и огненно рыжие волосы.
– Да я как-то больше все в других местах… – он смущенно развел руками.
– А это у вас "Яростный поток"? – Парень уважительно кивнул на новенькие алатские ордена в ряду внушительной колодки наград.
– Да, случайно вышло.
Ребята расхохотались в голос.
– И все же. – рыжая не сдавалась. – Неужели она вам не понравилась?
– Я как-то больше люблю русские песни. Алатские кажутся мне заунывными, что ли. Нет в них ни энергии, ни страсти. Одну только слышал. "Небесная синь" вроде называется. Еще такая длинноволосая девушка поет.
– Это же сама Айна им Горо. – осуждающе произнесла другая. – Величайшая рато алатского народа.
– Да мне как-то фиолетово. – Алексей улыбнулся. – Рато она или еще кими. Мелодия хорошая, голос тоже. Энергетика сильная, девушка красивая. Так что в целом все в порядке.
Парни понимающе улыбнулись.
– А вам какие песни нравятся? – ярко накрашенная брюнетка томно отбросила черные словно вороново крыло волосы за спину.
– Мне нравятся песни… – он задумался. – Ну, не знаю. Для начала, в песне должны быть стихи. А потом, желательно, красивая мелодия. Ну, а главное, наверно, это энергия.
– А может, споете?
– Дак на чем? – Белый с улыбкой оглянулся. – Ни рояля в кустах, ни гитары под столом.
– Это мы мигом. – со странной улыбкой пообещала рыжеволосая и куда-то исчезла.
Алексей пожал плечами.
– Да ну их, эти песни. Я вот еще пирожных хочу.
– Теперь она от вас не отвяжется. – со смехом сказал парень. – О, смотрите, раздобыла гитару!
Рыжая возвращалась с гитарой в руках, а за ней мягко, словно плыла, шла та самая певица, что исполняла алатские песни.
К удивлению Алексея, компания оказалась хорошо знакома с артисткой, и после бурных взаимных приветствий девушка обратила взгляд своих красивые голубые глаз на Алексея.
– Так это вам нужна была гитара? – она подала руку. – Вера.
– Алексей. – он бережно коснулся тонких почти прозрачных пальцев. – Это, в общем, не моя инициатива. У нас тут спор возник… Он принял из ее рук гитару и не торопясь прошелся по струнам. – Мягкая какая. – он улыбнулся. – Сразу чувствуется девичий инструмент.
Здесь птицы не поют, деревья не растут.
И только мы, плечом к плечу, врастаем в землю тут.
Горит и кружится планета, над нашей Родиною дым.
И значит нам нужна одна победа,
Одна на всех, мы за ценой не постоим.
Одна на всех, мы за ценой не постоим.
Нас ждет огонь смертельный, но всё ж бессилен он
Сомненья прочь, уходит в ночь отдельный
Десятый наш десантный батальон.
Десятый наш, десантный батальон.
Как только бой угас, звучит другой приказ,
И почтальон сойдет с ума, разыскивая нас…
Голос у Алексея был сильный и чуть хрипловатый, так что ему сразу удалось поймать нужную интонацию. Когда песня закончилась, притихшее кафе вспыхнуло аплодисментами.
– Это ваше?
Алексей задумчиво посмотрел на Веру.
– Это одного очень хорошего парня.
Он протянул инструмент обратно.
– Э, нет… – высунувшись откуда-то из за спины Белого, женские руки, вернули гитару на место. – Давайте еще, товарищ капитан.
Белый оглянулся и увидел стройную белокурую женщину-подполковника в летной форме. Она как-то очень по-дружески ему кивнула, устраиваясь поудобнее на стуле.
– Почему я не слышала эту песню? – тихо произнесла Вера. – Такого же просто не может быть.
– Все может. – Алексей кивнул и мягко прошелся по струнам.
Еще стрелу из колчана
Не вынул злой волшебник случай,
И черной молнией летучей
Не поразила нас она
Еще в объятия к беде
Нас не швырнула злая сила,
И цепь, что нас соединила,
Еще не порвана нигде.
Еще разлука и тоска
Не наступают нам на пятки,
И все пока еще в порядке,
Все хорошо еще пока.
А вдруг нам жизнь и впрямь дала
Отсрочку эту и поблажку,
А тетива уже в натяжку,
И заготовлена стрела.
– А это чье? – поинтересовалась женщина-пилот.
– Других отличных парней. – Алексей обернулся. – Я сам песни не пишу. Я и пою-то их крайне редко.
– Почему?
– Да как-то не до этого. – потом, не слушая возражений, отдал инструмент и решительно встал. – Все, друзья. Пойду. А то у меня дома звереныш. Как бы на соседей не начал охоту. А то были уже… прецеденты.
Он уже подходил к своему иссанту, как за спиной застучали каблучки.
– Уф. Вас не догнать. – Вера поправила гитарный кейс, висевший на плече.
Алексей молчал ожидая продолжения. Молчала и певица. Наконец, она не выдержала.
– Я думала, офицеры более решительны.
– Отчего же. – Алексей улыбнулся. Я вполне решителен. То есть я решительно не понимаю, что вам от меня надо.
Девушка от избытка чувств притопнула ножкой.
– Я артистка. Понимаете? И новые песни для меня – как воздух. Даже, может быть, важнее воздуха. Ну, что вы, как…
– Мне жить нельзя без музыки ни дня, Гораздо проще не дышать… – пропел Алексей…
В ответ Вера молча прошла мимо него и села в иссант, взяв инструмент на колени.
– Ну, поехали. – Алексей забрался на место пилота и осторожно поднял машину в воздух. – У вас все такие в Дальнегорске?
– Какие?
– Решительные.
– Я со всеми не знакома. – сердито отрезала Вера. – Но если хотите знать, если бы не наша решительность, то человечество давно бы вымерло.
Вопреки опасениям, малолетний бандит, тихо урча, поедал оставленное ему мясо, не пытаясь разнообразить меню за счет соседей.
– Ой. – Вера, увидев детеныша ревуна, остановилась как вкопанная. – Это ревун?
– Да какое там, – отмахнулся Алексей. – Скорее, ворчун или урчун. Жрет, спит и урчит, словно трактор. Меня тут пару дней не было, так он чуть соседей до рукоприкладства не довел. Проходите, я сейчас придумаю что-нибудь на стол.
– Да не беспокойтесь так. – она спокойно, словно у себя дома, сбросила туфли на высоком каблуке и прошла в гостиную.
На столе Алексей увидел пол-литровую бутылку с надетой на горлышко бумажкой:
"Попытались синтезировать твой коньяк. Попробуй, как тебе."
– Не жилье, а проходной двор. – грустно констатировал он, доставая из холодильника продукты.
