Василий Гозалишвили - Джокер для Паука
Прочитав последний абзац куртуазного послания раза три, принц ошарашено ухмыльнулся и пробормотал:
— Теперь понятно, почему оно оказалось под шкафом… Интересно, а он при этом присутствовал? Хотел бы я посмотреть на его реакцию…
В этот момент раздался еле слышный скрип хорошо смазанных петель входной двери, и через несколько мгновений до принца донесся обрывок начатого в коридоре предложения:
— …а насчет того, что люди Коррина способны уничтожить наших военачальников, беспокоиться не стоит. Мы приняли во внимание эту возможность, и теперь надежно защищены от этой и других подобных «случайностей»…
— Интересно, каких? — судя по интересу в голосе, король Минион не собирался прерывать предательские речи Мрайка! Наоборот, он обсуждал уже заинтересовавший его план!
— На мгновение представьте себе, Ваше Величество, как аниорские убийцы проникают в мирный военный лагерь, и крадутся к палатке, скажем, тысячника Кварта по прозвищу Копье… — с придыханием в голосе затараторил казначей. Не обратив внимания на бредовое словосочетание «мирный военный лагерь», рожденное в его не отличающемся особым интеллектом мозгу. — И, убив ни в чем не повинных часовых, врываются в святая святых любой армии — ее штаб! Они вооружены страшными черными мечами и двигаются, как настоящие демоны тьмы! Кто их сможет остановить? Никто! Поэтому, сделав свое черное дело, они так же бесшумно, как и проникли в лагерь, исчезнут в ночном лесу и отправятся докладывать об исполненном задании! Представьте себе — несколько дней, и все наши армии окажутся обезглавленными!! И это — за пару дней до начала справедливой и священной войны!!!
— Ну, представил… — слегка раздраженно буркнул король. — Это будет катастрофой!
— А вот и нет… — мерзко захихикал Мрайк. — Армии двинутся на Аниор, методично перемалывая под своими мечами жалкие отряды перепуганных нашей мощью корриновских гвардейцев, и вскоре, сломав робкое сопротивление кучки жалких трусов, ворвутся в осажденный со всех сторон город!!!
— Мрайк, ты бредишь? — услышав реплику отца, Лодд довольно улыбнулся, но, как оказалось, рано — следующие слова казначея подействовали на него, как удар обухом топора по голове:
— Армиями будут командовать те же тысячники, что и раньше!!! — еле сдерживаясь, чтобы не заорать от восторга, приглушенно взвыл советник. — Найти пару двойников для каждого нашего военачальника оказалось не так просто, но теперь их жизням ничего не угрожает! В их палатках живут и изображают бурную деятельность люди, не соображающие в стратегии и тактике войны практически НИЧЕГО! Мало того, о том, что они — это не они, не знают даже ординарцы!
— Не верю… — в голосе Миниона звучало сомнение в умственных способностях собеседника.
— А что такого? За последние полтора месяца ВСЕ старые ординарцы под тем или иным предлогом оказались отозваны из своих подразделений. Одного казнили за кражу, другого случайно ужалила ядовитая змея, третьего покалечили в драке… — довольно похохатывая, рассказывал казначей. — Мало того, небольшая ротация старших офицеров тоже пошла войскам на пользу… Правда, слегка поупирались Меорд Кулачище и Плакса Одд, но, получив приказ с Вашей подписью, тут же сделали все, что мы просили…
— «Мы» — это кто? — слегка возмутился король. Но так, для проформы — чего-чего, а нрав своего отца принц успел изучить, так что не обольщался мнимым гневом.
— Мы — это Вы, Ваше Величество… — подобострастно хохотнул казначей. — Благо государства требовало быстрых и решительных действий, и я взял на себя смелость помочь Вам в некоторых несущественных мелочах…
Слушая дальнейшие словоизлияния Мрайка, принц то и дело ловил себя на мысли, что план, представляемый его отцу, был неплох. И даже очень: война должна была начаться с небольшого слуха, умело запущенного через посольство в Аниоре. По мнению тех, кто придумал и старался воплотить в жизнь эту, в своем роде гениальную военную операцию, реакцией короля Ольгерда должно было стать обещанное им уничтожение всех тысячников королевства Спаттар. Молниеносное и жестокое. Кроме того, в этот же период необходимо было подменить двойниками и самого Миниона, и членов его семьи. Естественно, при общем увеличении охраны королевского дворца. Мало того, в момент начала боевых действий армия Аниора должна была оказаться разбросана по территории самого королевства и его союзников — Мрайк с пеной у рта утверждал, что специально подготовленные отряды выдвинулись в некие стратегические точки и сейчас заняты наведением там хаоса. Что должно заставить Коррина распылить свои силы и оголить кусок границы, через которое планируется вторжение.
— Да и дойти до Аниора мы планируем скрытно… — вещал казначей, все больше и больше заводясь. — Вернее, не совсем так: часть подразделений, разбившись на десятки, проберутся туда горными тропами и обеспечат одновременный захват всех городских ворот и части королевского дворца…
— А дворца-то как? — удивился Минион.
— Вход в столицу сейчас свободный… — захихикал казначей. — Ну, почти свободный. Что нам мешает подготовить пару десятков купеческих караванов и завести их в город? Часть солдат поселится в посольстве, часть — в купленных специально для этой цели особняках. Думаю, при захвате казны Ольгерда эти траты окупятся с запасом…
— Пожалуй, это должно сработать… — судя по голосу, короля проняло. — А как решить проблему с самим Коррином и его Ближним Кругом? Насколько я понимаю, самое опасное, что есть в Аниоре — это не армия, а именно они.
— Ну, после его последнего промаха я могу сказать, что рассказы об их хватке сильно преувеличены. Надо же, дать похитить единственного сына! Мало того, наши люди в Аниоре утверждают, что и сейчас охрана королевского дворца осуществляется спустя рукава — доброй половины гвардейцев Коррина в королевстве просто нет! Ищут принца!
— Это не решает проблемы. При малейшей опасности для трона они вернутся, и тогда все наши планы влетят корове под хвост… — хмыкнул Минион.
Принц думал точно так же — слушая ответ Мрайка, он вспоминал размазавшийся между телохранителями отца силуэт Ольгерда Коррина, скорость, с какой валились на пол немногие пытавшиеся его остановить солдаты и мрачно представлял его реакцию на объявление войны.
Даже если он выживет один, боюсь, мы умоемся кровью… — подумал Лодд. — А зачем золото трупам?
План обсуждали долго. Часа полтора. Все это время принц просидел за широченным шкафом, стараясь даже не дышать. Так что к моменту, когда за собеседниками захлопнулась дверь, почувствовал, что здорово отсидел ногу. Впрочем, неудобство от ковыляния в свои покои не шло ни в какое сравнение с теми чувствами, которые играли в его душе — детально проработанный план Мрайка отдавал такой тухлятиной, что хотелось взвыть, рвануться к отцу и попытаться его отговорить.
Увы, торопиться явно не стоило — король, при всей своей любви к сыну, не зря заслужил прозвище Чума. Жесткий, решительный воин, не боящийся ни Творца, ни демонов, он признавал только логику, железные аргументы и силу. Поэтому переубеждать его надо было фактами. А их, доказывающих слабость и уязвимость плана казначея, у Лодда пока не было. Поэтому надо было успокоиться, попробовать подготовиться и уже потом пытаться что-то сделать…
…Сделал… — закинув руки за голову, мрачно пробормотал принц. — Плевать он хотел на мои факты! Он уже все решил, и то, что я накопал, кажется ему досадными мелочами. А Мрайк-то молодец, вовремя подсуетился! И откуда он узнал, что я у отца? Пара вовремя брошенных фраз, мое бешенство, и вот я — тут. Под арестом. Что теперь? Ждать, пока заварится кровавая каша? Или, раз теперь от меня ничего не зависит, выбросить это все из головы?
Глава 14. Маша
Кто сказал, что время лечит? С каким бы наслаждением я поменялась с ним местами! Не знаю, как автору этого изречения с его проблемами, а мне с каждым прожитым без сына днем становилось все хуже и хуже. Все, что я видела во дворце и чем занималась, рано или поздно напоминали мне о нем. Мои покои, тренировочные площадки, столовая… — с каждым помещением дворца были связаны хоть какие-то воспоминания о моем пропавшем ребенке. Вот здесь он однажды спрятался за углом, чтобы «неожиданно» для отца выскочить из-за поворота лестницы, сделать страшное лицо и зарычать. А потом запрыгнуть на грудь упавшему навзничь «от испуга» Олежке и приставить к его горлу свой первый детский меч. А парой месяцев спустя и этажом выше он как-то не вписался в поворот в погоне за разошедшимся Угрюмым. И свалил на пол тяжеленную каменную вазу. Пыли в ней оказалось столько, что Самир чихал минут десять. А я, решив, что он простудился, сорвала с его спины «сломавшийся» автомед, нацепила свой и зачем-то напичкала ребенка привезенными с Земли таблетками…
