Федор Березин - Война 2010: Украинский фронт
Однако явно превосходящая всяческие натовские стандарты живучести «ЛА», потеряв связь с землей-мамой, приобрела кошмарную жутковатость ожившей куклы-марионетки. Может, посредством неведомого пространно-временного континуума с ней связались империалистические роботы из «грядущего далёко» однополярного мира? Может быть. Но только от встряски произведенного рядом зенитного подрыва, в самолете-мишени отключился самоликвидатор и теперь ее срок жизни обусловил только запас сохранившегося в баках топлива. Этот запас был достаточно велик. Самое главное, чудесно управляемый сам собою летательный аппарат совершил маневр-разворот, прочь от опасной территории полигона, и отправился в самостоятельное путешествие над соснами.
* * *…Так вот,
Для полной имитации в бумаге,
Достаточно немного наклонить, тот стол,
На коем затаилась
Та схема боя. Персы лезут вверх,
Точнее движутся, подъем не слишком крут.
Но то пехота – медленный кулак.
Его задача мазать по стене
И в сопли растирать размокший уголь —
Жалкие остатки
Кремня, алмазную крупу
Фаланги греков. А катализатор?
Тот самый, что обязан разложить
там, наверху стоящую преграду из человеков.
Да, он впереди —
Гарцуют на конях стрелки —
Непобедимая армада…
23. Большой бизнес-план
Кондиционер включен в машине явно не только для комфорта. Это аппарат глушение по звуковому каналу. Сопровождающие Хайруллах-бея лица стоят спиной к дверям, но они наверняка обернутся, если Исхан Хаккин примется сейчас убивать генерала. Голыми руками он ничего не успеет. Хайруллах-бей явно об этом знает, а потому продолжает вещать спокойно и размеренно.
– Ты, наверное думаешь, Исхан, зачем такой-сякой генерал, которого я всегда за деньги, но, мне почему-то кажется, с душой, ранее обслуживал, сделал такую гадость? – Звания генерал-лейтенант в турецкой пехоте за просто так явно не присваивают: Хайруллах-бей читает мысли с листа. – Но твой мозг зашорен, Исхан, ой зашорен. Кстати, учти, официально мы с тобой тут не виделись. Мы вообще никогда не виделись. Будешь трюнькать языком, и правда прослужишь весь срок, да еще не здесь, а где похуже. В патрулирование прокурдских территорий жаждешь? Вот то ж! Так усек, что мы не виделись?
– Так точно, Хайруллах-бей, – Исхан уже почти взял себя в руки.
– И значит, я о зашоренности. Ты вот думаешь, из-за узости обзора, что все как всегда было, так всегда и будет длиться вперед? Ошибаешься, Исхан. Во-первых, жизнь не стоит на месте – глобально меняется. А во-вторых, есть кое-какие вещи не плавающие на поверхности. Кое-где прогнозируется будущее, и оно, поверь, очень непохоже на нынешнее настоящее.
Исхан Хаккин слушает в пол уха. Ладно, генерал напускает тумана – почему бы имея свободные уши не пофилософствовать. Непонятно другое – зачем? По крайней мере, если во всем плохом ковырять до чего-то хорошего, то сейчас выковыряны две веши: скорее всего, Исхана здесь не закопают и, может даже, не поколотят, а во-вторых, совершенно негаданно, удалось узнать, кто виновен в случившемся повороте судьбы.
– Так вот, Исхан Хаккин, если не будешь дураком и соплей, то все мелочи текущей действительности, вполне так, выдержишь. После ты поможешь мне, а я помогу тебе. – Исхан спешно выныривает из посторонних грез – он чуть не убаюкался под гудение «кондишина» и лекцию генерала – концентрирует внимание. – Кроме того, Исхан, хотя тебе на это наплевать, но мы с тобой поможем Родине. Понимаешь о чем я? Ни шайтана не понимаешь? Сейчас поясню. Ты у нас кто по профессии, да и призванию, Исхан, а?
Исхан Хаккин спешно думает, как бы такое сформулировать: «маэстро сервисных услуг», «мелкий бизнесмен сферы развлечений», «организатор…»… Перебрать все вариации не получается, генеральский мозг работает быстрее, без всяких простальзываний-экивоков.
– Ты у нас сутенер, Исхан, правильно? Возражений нет? Вот и исходим из такого расклада. Однако именно в таком качестве ты мне и нужен. Скажешь, редкая профессия? Таких спецов Стамбул полон доверху. Однако у меня к тебе личная симпатия, да и хочу я тебе сполна оплатить за дополнительный сервис. Не всякий умеет как ты.
– Спасибо, Хайруллах-бей, за оценку моих скромных… – кивает Исхан потому что сейчас так надо.
– Не стоит пока, оставь на грядущее, – отмахивается генерал. – Так вот, таких как ты много, но я выбрал тебя. Будешь на главной роли. Твой бизнес, который сейчас как бы накрылся – то были сущие мелочи, по сравнению с тем, что я тебе предложу. Но, конечно учти, моя доля будет по более твоей, так уж распорядился Аллах. – Исхан Хаккин навостряет уши – речь, вроде бы, и правда, пошла о бизнесе. – Вот представь себе не десяток-другой девиц, как у тебя было до этого, а, допустим, тысячу, или даже десять тысяч? Да что там десять, бери двадцать, тридцать? Масштаб чувствуешь? Конечно, это, считай, целая индустрия. Но меня мало интересует ежедневная мышиная возня. Я хочу хапнуть – грубоватое слово, но пойдет – сразу и всё. Мы просто перепродадим всю эту кагалу. Конечно, тебе как любителя-специалиста, может, заинтересует и постоянный бизнес. Это, пожалуйста. Оставишь себе сотенку, а то и две. Это мелочи, потом обсудим. Теперь учти, все эти девочки будут в самом соку и к тому же белые, да и не целованные, наверное, в большинстве. Как перспективки?
Исхан несколько ошарашен. У генерала приступ легкого помешательства на почве… Однако вести себя следует осторожно. Он аккуратно, как марсоход в чужом мире, с удаленными на сто миллионов километров техниками, зондирует грунт:
– А кто же сделает такие поставки, господин генерал? Вы наладили связи с московской мафией? Может, они преувеличивают? Десять тысяч – это… За какой срок? Пять-семь лет?
– Каких «пять-семь лет», дорогуша Исхан? – генерал распаляется, почти подпрыгивает в своем кресле. – Сразу! Понимаешь, сразу?! И никаких посредников, дорогой Исхан. Мы сами будем делать поставки. Мы сами будем брать и поставлять. Причем сразу, за несколько дней всю партию. Может, потом даже еще. Но не будем загадывать чрезмерно. – Хайруллах-бей вытягивает руку и почти любовно треплет Исхана за плечо. – Теперь, Исхан Хаккин, ты спросишь, а кто купит всю эту партию? И я тебе такое сейчас поясню. Ты вообще новостями в стране интересуешься хоть чуть-чуть? Ты о катастрофе в заливе Анталья слыхивал? Так вот, турецкий бизнес всего южного побережья нашей милой Турции на мели. А ты ведаешь, сколько всего для туристов там настроили только за прошедший год? Сколько туда вложили средств? Да банкиры некоторые скоро начнут кидаться в окна. Они все банкроты, все кто поставил на туризм! Теперь понял? Если мы предложим им десять тысяч молодых белых женщин, то… Они заплатят любые суммы, – генерал Хайруллах совсем распаляется, совершенно внезапно он начинает хохотать, причем, хохотать так, что охранник, отгороженный бронированным стеклом, оборачивается и смотрит, все ли в порядке с начальством. – Так вот, мальчик мой. Кроме всего прочего этим мы еще и спасаем Родину. Ясно? Мы спасаем всю туристскую индустрию. Любители голых попок кинутся сюда со всего мира, так ведь? (Ты ведь и сам бы кинулся, если бы был с большими деньгами, так? Я уж тебя знаю, баловник-затейник Исхан). Подумаешь, какие-нибудь аквапарки покуда по-пустуют. А может, и не по-пустуют? Старые дяденьки у которых уже… Они там со своими девочками на водных горках покатаются, правильно? Короче, согласен участвовать в таком бизнесе, Исхан Хаккин? Или поедешь к курдам, а? – генерал все еще похохатывает.
– Конечно. Буду донельзя признателен, – лепечет Исхан, но сам чувствует – выглядит это не слишком бодро. Он находится, и вставляет вопрос по делу: – Послушайте, уважаемый Хайруллах-бей, а где мы возьмем всех этих девочек?
– А вот это, Исхан, покуда секрет. Большой, толстый секрет. О нем ни-ни, – грозит пальчиком генерал Хайруллах. – Но чтобы добраться до этих девочек, Исхан, тебе требуется сейчас быть в армии. Такое понятно? Пока служи, не нарушай серьезно дисциплину. Не чеши языком, кто ты есть, и в чем твое призвание. Сопи в две дырочки, учи «Ме-шестнадцать» и прочее. Никому не тренькай, что я, генерал-лейтенант Хайрулах-паша, твой протеже. Чуток потерпи. Скоро, очень скоро, застучит наш барабан, и труба нас с тобой позовет.
* * *…И прямо с седел,
Сидя и на вскид метают…
Нет, не только стрелы,
И дротики, и даже каменюки,
В пращу запихнутые верною рукой.
Хотя здесь риск – ведь греки в высоте,
А значит сила тяжести за греков,
К тому ж, ногами на земле удобней
Метать копье, и более того – земля своя.
Нет, мистики здесь нет —
В альтернативе дело, вот смотрите:
Земля своя, к тому же небольшая,
Для отступления маневра вроде нет,
И вот стоим, куда еще деваться?
Нам быть или не быть?…
24. Полигонные несчастья
Быть может, эта самая «ЛА-жка» после воздушного удара и пырнувших ее осколков получила некоторое сотрясение ума? и теперь решила проверить состояние ПВО Союза ССР по-настоящему? Очень похоже на то. Или после пережитого катаклизма она настолько вошла в роль имитатора, что полностью перевоплотилась во вражескую ALKM? Вот эта версия еще более вероятна, ибо самолет-мишень отравилась прямиком не куда-нибудь в пространство большой дружественной, но малонаселенной Монголии, и не в еще более большое, но враждебное, и к тому же густо заселенное, пространство Китайской Народной Республики. Она двинулась к самой важной и масштабной цели находящейся в ее «зоне поражения», то есть, возможностей бортовой энергосистемы. Она полетела в столицу области – город Читу.
