Александр Зорич - Пилот мечты
Но еще больше погибло флуггеров, так что безлошадные соколы занебесья массово уселись за кормовые турели «Фульминаторов».
Наш торпедоносец шел во главе эскадрильи. Которая, в свою очередь, возглавляла авангард всего СУАК — сводного ударного авиакорпуса.
Строй не набирал ход, ожидая сигнала истребительного прикрытия: «Небо чистое». Сзади нас подпирали фрегаты «Пермь», «Воронеж» и «Бранденбург», покинувшие свои эскадры ради обеспечения выхода СУАК в атаку.
Истребительный щит двумя волнами ушел вперед к ярко-синей тарелке Наотара — туда, где геостационар был оседлан астероидами джипсов.
Сами астероиды угадывались крошечными черными точками на фоне планеты, да и то лишь крупнейшие. Черноту космоса расцвечивала нарядная иллюминация: вокруг астероидов непрерывно что-то вспыхивало, мигало и разлеталось сияющими шлейфами. Продолжалась артподготовка.
Тысячи тонн силумита ежеминутно покидали пусковые шахты и орудийные стволы, чтобы унестись к целям на раскаленных плазменных хвостах. Фрегаты подыгрывали ракетами. Их легкие многоцелевые ракеты «Хризолин», «Вольфрам», ASTRA не могли причинить заметного ущерба астероидам, зато отменно перегружали ПКО джипсов.
Вокруг, на периферии оси атаки, тоже сверкало. Там дрались истребители: десять авиаполков, всё, что смогли наскрести со всего флота. Далеко на правом фланге черное небо прокалывали десятки ярких иголок, указывая, что клоны навалились на врага синхронно с нами.
Зрелище завораживало. Мне было здорово непривычно, а оттого страшно. Я вдавил тангенту внутренней связи.
— Товарищ капитан-лейтенант, — обратился я к Яхнину.
— Андрюша, отставить устав в бою! — одернул тот. — Капитан, или командир, а то пока мы с тобой расшаркиваемся, война закончиться успеет!
— Слушаюсь! Я хотел спросить, как вы думаете, толк от наших торпед будет? Уж очень астероид здоровый!
— Не о том беспокоишься. Если к нам прорвутся гребешки, тогда мы и один раз пальнуть не успеем! Есть такая вероятность. Так что смотри в оба! На тебя вся надежда!
— А как же фрегаты?
— На фрегаты надейся, а сам не плошай, кадет.
— Что там наши истребители? Держатся?
— Андрей, а можно я тут немного эскадрильей покомандую? У тебя рация есть, тактический экран есть? Что ты как маленький?!
— Простите, Максим Леонидович, нервничаю!
Яхнин дал отбой, проворчав напоследок что-то насчет моей впечатлительности.
Нервничал я не зря! Хотя джипсы купились на давешнюю уловку с синхронизированным пуском ракет и подъемом флуггеров, достаточно было прорыва десятка гребешков, чтобы сорвать нашу атаку.
Под ударами тяжелых «Пацификов» гребней поубивалось не менее полусотни! Они стартовали сразу, как только зафиксировали нашу армаду, и в этот момент их образцово накрыли с европейских линкоров. Потом в дело вступил истребительный щит, точно такой, как вчера на «Сиянии», только больше раза в два.
Невозможное с точки зрения обычной тактики построение флуггеров — плотный вертикальный квадрат — идеальная мишень для любого дальнобойного ПКО. Однако гребешки играли у джипсов роль и ПКО и главного калибра одновременно, и они устремились в лобовую атаку.
Судя по радостным воплям в эфире, первая минута боя оказалась невероятно успешной. Ракет у джипсов не было, на дистанции наши ударили крепко!
Однако вслед за тем гребешки оказались в своей стихии. Началась жуткая собачья свалка, комэски лихорадочно перенацеливали звенья, уводили в тыл тяжелые истребители, переориентировали строи — словом, делали всё, чтобы вытеснить джипсов с маршрута ударной группы.
До истребителей дорвались не более шести десятков джипсов. Триста семьдесят наших машин оказались в тяжелейшей ситуации. Бой был лютый. Шестикратный перевес позволил драться на равных, но результат оставался под очень большим вопросом. Ведь «на равных» в стратегическом смысле — это такая лотерея!
Хорошо еще, что клоны вступили в бой вовремя и половина гребешков оттянулась на фланг, не представляя непосредственной угрозы для нас.
Я не понимал, чего ждут отцы-командиры. Пока истребители сдерживают гребешков, надо бросать в бой ударную группу, то есть нас! Но отцы-командиры видели больше моего со своих высоких колоколен. На боевые мостики стекалась информация с сотен камер, радаров и прочих средств слежения.
Поэтому на главные артиллерийские посты раз за разом поступал приказ: продолжать ведение огня!
Линкоры. В двух кильватерных колоннах шли девять бронированных крепостей. Здесь собрались все: и новейшие вымпелы типа «Кавказ», и старый ветеран «Князь Пожарский», и неубиваемые немецкие «Эльзасы».
Открываются створки ракетных шахт. Звучат команды.
— Азимут 10, дистанция пять семьсот!
— Есть.
— Фугасным заряжай!
— Есть фугасный.
— Огонь!
Срабатывает вышибной заряд, трехсоттонный «Титанир» уходит к цели со скоростью, недоступной человеческому глазу. Контейнер ракеты вытягивается элеватором в крюйт-камеру и автоматика ждет новой команды. Через десять секунд шахта готова к стрельбе.
«Титанир» нарывается на плотный поток метеоритов, которым джипсы прикрывают свои астероиды. Срабатывает взрыватель, в космосе вспухает огненный шар, расшвыривая мелкие камни и пыль, испаряя непроницаемость потока. И тут же в брешь немцы укладывают «Пацифик» в бронебойном исполнении!
Раз в пять секунд на «Эльбрус» обрушиваются ракеты и девяносто снарядов главного калибра!
Вслед цели ворочаются орудийные башни.
В затворные каморы поступает бинарная смесь жидкого пороха…
Выстрел!
Рельсотронный ствол доразгоняет снаряд, а в космосе подключаются маршевые двигатели.
Тыльная часть башни выбрасывает реактивную струю откатника, гироскопы визжат от натуги, компенсируя момент вращения башни, а по бортам семафорят маневровые дюзы.
Снаряд меньше ракеты, не столь дальнобоен и не умеет активно маневрировать. Но именно в этом его ценность: снаряд почти невозможно перехватить! Ему не страшны снопы осколков, легкие кинетические элементы ПКО. Только прямое попадание, которое приводит к полному разрушению корпуса, способно остановить снаряд главного калибра! А это, согласимся, маловероятно.
Снаряд бесполезно путать радиоэлектронными помехами, его не обманет фантом — он слишком тупой и слишком быстрый. Безмозглая стальная болванка весом в три тонны на третьей космической скорости способна натворить дел! Даже без силумитовой БЧ!
При такой кинетической энергии резкое торможение в поверхности цели срывает молекулы материи с насиженных мест, пуская их в бешеную скачку, и следует взрыв, как от самых высокобризантных смесей. За что все и любят снаряды главного калибра. Романтические немцы даже чеканят на поддонах девиз: Semper fidelis — «всегда верный».
Артиллерийский шторм длится уже полтора часа, а мы потеем в скафандрах. Истребители тоже потеют, удерживая гребешки от прорыва.
Наконец ожила трансляция «борт-дом» и раздался голос адмирала Пантелеева.
— Сводный ударный авиакорпус, внимание! Средства визуального контроля фиксируют вскрытие астероида «Эльбрус» на достаточную глубину. Продолжать огонь считаю бессмысленным. Поэтому, орлы, ваше время! Торпедоносцам приказываю атаковать и уничтожить флагман противника! Приказ по фрегатам «Пермь», «Воронеж» и «Бранденбург»: прикрывать ударную группу от возможного противодействия истребителей противника, хотя бы и ценой собственной гибели!
Когда звучали последние слова приказа, пилоты уже давали тягу на маршевые двигатели, и восемь боевых ордеров устремились к цели, все набирая ход.
— Андрей, начинаем! — предупредил Яхнин. — Все внимание на заднюю полусферу! Не зевай и не выёживайся! Если будут цели, помечай на тактическом планшете — пусть автоматика стреляет! Ручное наведение отставить, у тебя квалификация не та!
— Так точно, капитан! — рапортую я, а у самого ноет под ложечкой, звенит в голове, и обмякают мышцы. Так работают первые дозы адреналина, через пару секунд я буду быстр, зол и смертоносен!
«Фульминатор» — мощная машина. Два корпуса формируют катамаранный центроплан с короткими законцовками плоскостей. В кормовой части левого корпуса расположен наплыв лазернопушечной башни ПКО, в ней сижу я. В соседнем корпусе могла бы быть такая же башня — конструкция модульная, позволяет — но вместо нее сейчас на торпедоносце смонтирована дополнительная аппаратура связи. Потому что флуггер командирский и для него самое важное — не терять в бою управления.
Моей башней ПКО можно управлять и из кабины, но с места надежнее, ведь, не дай бог, от боевых повреждений накроются коммуникации!
Я во все глаза пялюсь на обзорный экран и на мониторы визуального слежения. Космос чист, только сзади чернота полыхает вспышками, когда флот играет на многотрубном органе главного калибра.
