Алексей Фомичев - Внешняя угроза
— Понял.
— Ну а я… — Вадис вздохнул, нахмурился. — Прикрываю все это дело и держу на расстоянии НКВД. Видимо, это и будет самым сложным… по крайней мере здесь.
Генерал посмотрел на часы и добавил:
— Приступаем! У нас и так очень мало времени в запасе. А еще столько дел висит. Придется работать на два фронта.
— Ну, нам к авралам не привыкать, — насмешливо заметил Самохин. — Выдюжим.
— Хорошо бы. Все! Давайте начинать!
5
Удивительно, но толком выспаться за последнюю неделю Титов смог именно в управлении. Лег он во взводе охраны, в длинной узкой комнате, где никого в этот час не было. Его разбудили в начале четвертого, пригласили пообедать. Как ни удивительно, но начальство не трогало его, словно забыло. Не привыкший к такому майор тем не менее не спешил лезть на глаза. Надо будет — найдут, а раз не ищут, значит, можно отдохнуть. И после обеда он вновь пошел во взвод охраны.
Во второй раз его разбудили уже в седьмом часу и передали распоряжение Сочнова — встретить оперативников из тринадцатой армии и принять у них задержанных. Провести первичное дознание, постараться выявить их принадлежность к немецкой агентуре.
Задержанных привез лейтенант Маслаченко из группы погибшего капитана Тихонова. Его появление напомнило Титову об утренних событиях и заставило окончательно проснуться и прийти в себя.
Задержанные — лейтенант и младший лейтенант — выглядели помятыми, обмундирование грязное, зазеленело на коленях, локтях и груди. На левой скуле у лейтенанта наливался здоровый синяк, у его товарища ободран подбородок, при ходьбе бережет правую ногу.
— Сопротивление оказывали, — пояснил Маслаченко. — Брали с шумом.
При задержанных нашли вещмешки и личное оружие. Их и документы Маслаченко передал Титову вместе с объяснительными тех, кто задерживал предполагаемых агентов.
Титов недовольно скривил губы — предстояла долгая и рутинная работа с людьми и документами. Он всегда предпочитал ей работу в поле. Однако, судя по последним событиям, о ней предстояло впредь забыть. Не сегодня-завтра его переведут на другой фронт, вероятно, начальником розыска, и там придется больше сидеть в кабинете и работать с документами.
Начал он с ознакомления с объяснительными, потом перешел к захваченным документам и вещам. Пока картина вырисовывалась ясная — задержаны немецкие агенты при попытке либо отыскать артсклад, либо уничтожить его.
Правда, взрывчатки при них не было. Как и в радиусе километра от того места, где их взяли. Значит, первый вариант. Странно только одно: зачем агенты — люди далеко не глупые — потащили с собой запасные элементы питания? Это явная улика.
Документы на вид были в порядке, их надо отправлять на экспертизу. Факт оказания сопротивления тоже не вызывал удивления. Эти двое могли принять нападавших контрразведчиков за немецких диверсантов. Запросы в часть, указанную в документах, Титов отправил. Ответ надо ждать через день-два. Пока же он мог только допросить задержанных и попробовать выяснить их сущность. Сделать это сейчас, когда задержанные немного пришли в себя и оценили обстановку, сложнее, но вполне реально.
Однако начать допрос Титов не успел. Его нашел Самохин и приказал срочно прибыть к полковнику Сочнову. Самохина майор знал довольно давно и успел хорошо изучить. И сейчас заметил тщательно скрываемое волнение в лице и голосе подполковника. Видимо, что-то произошло. И не очень приятное. Но спрашивать Титов не стал. Бросил «Есть!» и поспешил к Сочнову.
Заместитель начальника управления был у себя, сидел за столом и просматривал какие-то документы. Вошедшему Титову кивнул и выслушал короткий доклад о проведенной работе с задержанными. У майора было впечатление, что Сочнов слушает его невнимательно, даже рассеянно. Закончив доклад, он замолчал, ожидая дальнейших распоряжений.
Сочнов еще несколько секунд смотрел на документы, потом сунул их в папку и отодвинул ее в сторону. Поднял голову и смерил Титова пристальным взглядом.
— Для тебя есть особое задание. Крайне сложное и… очень рискованное. Прежде чем рассказать о нем, предупрежу — можно потерять не только голову, но и… офицерскую честь. О сути дела знают только три человека, ты — четвертый. Если узнает пятый — погибнут все. У тебя есть несколько секунд, чтобы решить — будешь ты выполнять задание или нет.
Титов от удивления едва не разинул рот. За все годы службы ему впервые говорили такие слова. Нет, риск, опасность, ответственность сопровождали все задания. Но вот потеря офицерской чести! Что это значит?! Крайне узкий круг посвященных — видимо, все руководство управления. Но что такого ему могли поручить, чтобы так предупреждать, не говоря сути дела?… Переход линии фронта? Работу у немцев по легенде? Может, это как-то связано с захваченными сегодня агентами и неизвестной группой?
Самохин и Сочнов не зря отмечали развитые логическое мышление и интуицию майора. А также умение анализировать, сопоставлять и делать порой неожиданные, но, как ни странно, верные выводы. И сейчас Титов почти угадал, какое задание ему хотят поручить. Но гадать — одно, а знать — совсем иное.
А еще он не привык отступать. Ибо умение рисковать, ходить по лезвию бритвы — одна из особенностей его работы.
— Слушаю, товарищ полковник! — ответил он после небольшой паузы.
— Угу! — довольно кивнул Сочнов. — Тогда садись. Первое: что бы ты сейчас ни услышал — это правда. Поэтому восклицаний типа «не может быть» и «такое невозможно» лучше не произносить. Второе — вопросы на иные темы задавай сколько влезет, но только после того, как я закончу. Ясно?
— Так точно!
— Оставь казенный тон и устав. Сейчас это не важно. Да… — Сочнов поднялся, жестом остановил Титова, вскочившего было с табуретки. — Это помещение, как и другие, в которых ты побываешь, защищено от прослушивания. Говорю, чтобы ты не отвлекался от главного. А теперь перейдем к сути дела…
Сочнов облокотился на крышку стола, скрестил пальцы и набрал воздуха в грудь, прежде чем начать говорить.
…Он рассказал Титову все. О существовании инопланетных цивилизаций, ведущих войну и активный поиск пригодных для жизни миров. Об агрессивной политике в отношении обнаруженных обитаемых планет, о разведгруппе Достеи, о разведке Протериса. О том, чем грозит Земле в целом и СССР в частности появление вооруженных сил этих миров на орбите. О плане, который придумали Вадис, Самохин и он — Сочнов, — чтобы спасти Землю. И об идее просить помощи у немцев, а конкретно у начальника отдела абвера полковника Дитриха. И о том, что эту рискованную смертельно опасную миссию решено поручить ему, майору Титову, как наиболее подготовленному во всех отношениях сотруднику контрразведки.
Не утаил, что риск операции прежде всего связан с разоблачением своими же органами. Что автоматически означает трибунал и расстрел. И объяснил, почему решено не ставить в известность высшее руководство страны.
Сказать, что Титов был удивлен, значит не сказать ничего. Изумление, непонимание, неверие, подозрение, что Сочнов свихнулся от перенапряжения, мысль о том, что это хитроумная проверка лояльности и преданности. И под конец постепенное понимание, что все сказанное — правда.
Осознание этой правды далось Титову нелегко. Так же нелегко, как и остальным посвященным в суть дела. Но ему было немного легче. Все же информацию передавал не пленник, а заместитель начальника управления.
И все же Титов долго приходил в себя. Чужие миры, цивилизации, вторжение инопланетян!.. В детстве он любил фантастику. Читал Уэллса, Беляева, Толстого. Но относился ко всему как к интересному вымыслу. А здесь на тебе — никаких домыслов и выдумок! Все реально, все по-настоящему…
Сочнов не торопил майора, дал ему время прийти в себя. Ответил на десяток вопросов, которые Титов задал, и еще на полдесятка незаданных, но готовых сорваться с языка майора.
Потом прихлопнул ладонью по столу.
— Все, хватит! Теперь ты в курсе дела. Решай, будешь выполнять задание или нет?
Титов встал, покрутил головой, словно приходя в себя, и посмотрел на Сочнова.
— Так точно, выполню! Я все понимаю! У нас нет другого выхода. Значит, надо сделать все, что можем.
В этот момент открылась дверь, и в кабинет вошел Вадис. Титов встал по стойке «смирно», но генерал махнул рукой и прошел к столу. Посмотрел на Титова, перевел взгляд на полковника.
— Как? Ввел в курс дела?
— Так точно!
— И?! – Вадис внимательно посмотрел в глаза майору. — Ты понимаешь, Илья, всю сложность операции?
Генерал впервые назвал его по имени, и от этого сердце Титова сжалось еще сильнее. Вадис тем самым показывал, насколько серьезно положение и что сейчас не до субординации. Перед лицом катастрофы мирового масштаба чины и звания теряли смысл.
— Я все понимаю, товарищ генерал! Я сделаю все, что от меня зависит.
