Сергей Коротков - Пленники Зоны. О возвращении забыть
– Чтоб вас… – Генерал мысленно, почти вслух послал пару нехороших слов в чей-то адрес. – Полковник, кажется, мы с вами были правы насчет возможных форс-мажоров и заторов по ходу рейда ребят. Судя по признакам, найденным ими, и согласно рапорту Рогожина – есть вероятность столкновения с противником. По маршруту ГОНа.
– Что-то серьезное? Наткнулись?
– Ну, пока нет, но знаки, судя по всему, принадлежат боевикам. Ладно, ждем. Что нам еще остается делать? Москвичам пока говорить не будем – чего зря волновать старика? Может, пронесет.
* * *Не пронесло!
На скрытый дозор боевиков Ден напоролся как-то неожиданно и резко. То ли за день рейда устал, потерял бдительность, то ли стечение обстоятельств, ландшафта и человеческого фактора такое. Но не потерял спецназовец выучки и опыта – все же он первым заметил чечена за валуном, царапающего ножом на прикладе винтовки какие-то символы.
Иногда одна секунда решает в жизни многое – нередко она решает сохранение самой жизни.
В одну секунду Ден не только встретил смертельную опасность, но и успел оценить положение. Выглядит нелепо, сомнительно, но мозг разведчика на рейде работает в особом режиме. Это за партой он будет долго думать над формулой или вспоминать правило написания «не» с прилагательными, а в боевых условиях его ум не сравним с мудростью ни одного ясновидца планеты, не говоря уже про реакцию.
Намеренно выроненная из рук винтовка не успела еще упасть на мох, а уже выпущенная из рукава «килька» поразила боевика в область живота. Противник тоже выронил оружие, но от боли и внезапного ужаса, длившихся еще две секунды. Лохматое зеленое существо, не стесняясь заплечного рюкзака, гранатомета и неудобного подъема, молниеносно, в три прыжка, преодолело дистанцию и с воинственным рыком набросилось на чеченца.
Первый удар ногой по рукоятке «кильки», вгоняя ее глубже в пупок, второй рубящий – рукой в область шеи и, с уворотом, захват головы в замок. Резкий сцеп, напряг и хруст в шейных позвонках.
Конец.
Ден встрепенулся, поднялся с камней, унимая легкую дрожь в руках и слабость в ногах, начал разминать конечности. Бегло осмотрел убитого, оружие, поднял свою СВД. Осмотрел прицел. Порядок. «Кильку» – трехгранное лезвие длиной с ладонь – вынул из тела боевика, обтер об его же одежду от крови, вставил обратно в ножны-трубку до щелчка. Сунул импровизированный сюрикен в потайной карман рукава. Наклонился и почти без смущения забрал у покойного двести баксов, свернутые как для стриптизерши. Может, и фальшивые, но черт с ними.
– Я Холод. Жарко. У нас гости. Уровень два. Как понято?
– Еп… Понял тебя. Всем первый уровень, – отозвались наушники. – Качаем квадрат. Истребитель на исходную. Работаем расческу.
– Есть.
– Есть.
– Принято.
– Есть, Запал.
Когда бойцы заняли боевые позиции, оставив в тылу ученого, военврача и военхимика под охраной Козуба, Рогожин отключил гарнитуру связи и повернулся к своему заму.
– Как думаешь, Никит, много их там? И что там?
– Ну не схрон и не привал – это ясно, как божий день. Скорее – капитальный лагерь. Потому что пост давнишний, чистый, не как в спешном рейде. Вытоптано на лежке давно и много. Кусты все обосраны тоже давно. Камень у ручья весь покоцанный каблуками. Явно не за один день. Налицо охрана лагеря, кстати, когда-то и сменяемая.
– Красава, майор. Ладненько. Ну и? Твои выводы.
– Впереди неплохой лагерь чехов. Может, даже Садулаева. Подлежит срочной ликвидации либо с воздуха по нашей наводке и координатам, либо тут же самими нами.
Никита заулыбался, хотя за лицевой сеткой-маскировкой и разводами краски было не понять его мимики.
– Ишь ты, архаровец! – Рогожин перевернулся с боку на спину. – У нас приказ в бой не вступать, проблем не наживать, установку доставить, бойцов и штатских не потерять. Что скажешь, замбой?
– Хм… Ну в бой мы уже вступили, скажем так. Холод щас, глядишь, еще один-другой снимает дозор. – Никита опять улыбнулся. – Проблемы уже нажили, командир. По крайней мере, после нашего ухода, а может, и вслед нам. И очень скоро! Угрозы штатским и грузу пока не наблюдаю. Предлагаю сообразить планчик уничтожения энного бандформирования, как только доложится Холод.
– Смотрю, – полковник цыкнул и сел, – больно умный у меня замбой. Планчик уничтожения ему, ишь! Догадался или подсказал кто?
– Никак нет, командир. Сам. Ну что, ждем Дена?
– Да остынь ты! – Рогожин бросил камушек с холма в ручей. – Так. Никаких ликвидаций. Уносим тело чеха, запрячем дальше. Следы проверишь лично, точнее, их отсутствие. И на все четверть часа. Как понял?
– Командир. Давай подождем Холода. Новости с фронта.
– Отставить! Ему задачу поставлю валить на запад от возможного лагеря. Сами уходим отсюда во-о-н через ту ложбину к высотке справа.
Никита почесал затылок шлема, типа уняв зуд потной головы через кевлар полусферы, сделал горемычную гримасу и встал.
– Есть отставить. Только не отзывайте его пока, засветите, вдруг он в этот момент кошелек щипачит.
– Знаю, знаю. Ждем его сигнала. Глянь, что там ботаник наш.
Никита взял «Вал» наперевес и начал спускаться к ручью. Вот жара, еклмн!
Вдруг в наушнике отозвался Денис.
– Я Холод. Триста метров на юг, за скалой влево, лагерь чехов. Бородатых голов с десяток, считая два поста с востока и запада. Палатки, землянки, схроны, шалаши… – Ден умолк.
– Ну, вот видишь! – повернулся Рогожин к заму, не успевшему уйти. – И на старуху бывает проруха. Уходим, пусть живут… пока.
Но тут снова зашептали наушники, видимо, Ден что-то не договорил.
– И еще. Похоже, зиндан у них там и заложники… наши, славяне.
Лицо Рогожина вмиг сменило цвет и мимику. Неприятные мурашки побежали и по спине Никиты. Неприятная новость. Мягко говоря.
– Повтори! – Полковник чуть не закусил усик гарнитуры связи. – Похоже или точно? Подтвердить.
– Я Холод. Вижу до отделения боевиков. Двое с оружием. Перед ними на коленях гражданский. Плохо выглядит. Один бородатый бросает в яму еду. Навряд ли собакам. Как поняли? – отозвался Ден, выбрав где-то укромное местечко и через оптику созерцая лагерь боевиков.
– Принято, – Рогожин, как под тонной груза, устало и тяжело уселся на дерн, – продолжай вести наблюдение.
– Есть.
Молчание. Только шелест листьев над головой да журчание ручья на перекатах. Тишина в эфире. Все слышали этот диалог, но угрюмо и терпеливо ждали. Ждали решения командира и дальнейших действий. Если в лагере действительно наши заложники – пленные военнослужащие, а тем более гражданские, тут сам Бог велит принять нужное истинное и единственное решение. Прошла минута. Рогожин снова приподнялся, проницательно посмотрел на замбоя. Брови вздернулись – типа, ну что?
Никита несколько секунд напряженно смотрел в глаза командиру, не глотая, не шевелясь. Затем вздохнул и вытянул сжатый кулак с разогнутым вниз большим пальцем.
Рогожин надул щеки и медленно выпустил воздух.
– Холод?
– Да, командир.
– Доложить точные сведения по обстановке. – Рогожин не сводил взгляд с Истребителя, тот кивнул в знак согласия.
– По скрытому посту охранения с двух точек лагеря. Восток и запад. С юга не наблюдаю, видимо, со стороны гор никого не ждут… – начал доклад Ден.
– Холод, докладывать по визуальности объектов, а выводами займутся другие, – перебил Рогожин, – дальше. Меня интересуют живые силы.
– В пределах видимости девять чехов и один… э-э… гражданский. Руки связаны за спиной. Плохо видно… Опс. Второй заложник. Екарный бабай! Баба! Гм, виноват. Женщина. Вытаскивают из зиндана. Тоже связана. Ну и видок у нее! Никакая. Чех ведет ее к остальным. Грубо ведет. Так. У ямы остался еще один чех. Сидит… да… сидит, бросает камни в яму. Ржет…
– Много текста, Холод. По людям понял. Что вооружение и состав лагеря?
– Стрелковое, легкое. У всех АКМы, винтовки какие-то. Не различу. Ан нет. Наблюдаю самовар, разобранный. Ящики. Та-а-к. ПКМ. В сторону тропы на восток заряжен. Пара РПГ. Все. Четыре палатки – одна армейская, другие э-э… какие-то туристические. Четыре шалаша. Два входа в землянки. Одна добротная, с бруствером, наката в три. Виноват. Вон еще землянка – схрон. В нее полез чех с котелком.
– Они что, костер жгут?
– Нет костра. Не наблюдаю ни огня, ни дыма, ни запаха.
– Что еще, Холод?
– Ну стандартная оборона. Херовая. Виноват. Растяжки. Да типа скрытые дозоры. Запал?
– Понял тебя, Холод. Продолжать…
– Заложницу поставили на колени рядом с первым. Того ударили. Видно, не раз уже. Визуально подтверждаю статус заложников. Как поняли?
– Принято. Продолжать наблюдение.
– Есть.
Полковник не отрывал взгляд от Истребителя, будто на нем клином сошелся белый свет. Но видно было, что командир думает. Глубоко думает. Решает.
Позади Никиты, в метрах десяти, Баллон с Орком о чем-то спорили. Так, междусобойчик, не в эфир. Судя по всему, куда и как припрятать труп боевика. Получив приказ старшего, они стащили тело к ручью и теперь решали в дискуссии, притопить его камнем в омуте или закопать. Вроде не первый раз доводилось проводить такие «похороны» в рейдах, но здесь, в короткий срок, без наличия даже нормального хвороста и почвы их спор малость затянулся и отвлекал.
