"Фантастика 2025-69". Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Бурденя Вадим

Глава 56. Свет Души.

Этериас устало плёлся по военному лагерю, едва перебирая ноги. Тяжёлые звенья кольчуги больно впивались в плечи, а шлем, казалось, был готов раздавить череп.

Рыжеволосая принцесса весело хлопнула его по плечу, заставив пошатнуться: она выглядела совершенно свежей и не уставшей.

— Не хмурься, в целом, уже неплохо. — весело заявила Леана. — Возможно, сможешь справиться даже с парой-тройкой стражников! Главное, ничего не бойся и бей в полную силу!

Этериас ответил девушке кислым, истощённым взглядом, и ничего не сказал, открывая проход в палатку. Уже внутри он буквально рухнул на свою койку: к счастью, так находилась совсем рядом.

Хотелось стонать. Но вместо этого иерарх устало поднялся и принялся снимать с себя снаряжение. Он был здесь не один: в палатке находился его десяток. Аккуратно сложив доспехи и сняв с пояса короткий меч, мужчина с наслаждением вытянулся на лежанке.

— Настоящая ведьма. — пожаловался он соседям. — Ещё немного, и я бы даже не дошёл до палатки!

— Может, это намёк. — хмыкнул солдат через два места от Этериаса. — Я слышал, женщины становятся совершенно несносными, если редко уделять им внимание.

— И то верно. — живо поддержал его сосед. — Мы тут, конечно, далеки от ваших высоких реалий, но дело хорошее. Видно же, сохнет по тебе…

Верховный иерарх лениво почесал щетину движением бывалого солдата. Чаще всего среди простых солдат бывали именно такие разговоры: о женщинах, вкусной еде или оружии… За два месяца в ополчении он к ним уже привык. Кому-то может показаться странным жизнь первосвященника в таком месте: но, когда он утратил способности, глава церкви твёрдо решил, что должен находиться на передовой с простыми солдатами.

Альянс как раз набирал новое ополчение…

Конечно, пришлось выдержать целый бой с королём Ренегона. Тот, исчерпав аргументы, язвительно предложил Этериасу ещё и жить вместе с простыми солдатами, попирая все нормы традиций: а тот возьми и согласись. Ничего плохого, впрочем, сам глава церкви в этом не находил. Кормили солдат неплохо, а в общей комнате ему доводилось жить ещё будучи послушником в монастыре: ничего нового.

— Я бы и сам не отказался. — честно признался мужчина. — Но, думаю, она просто не сможет. Её насиловали, как и всех женщин Виталии: и для молодой девушки это серьёзная травма, пусть внешне и незаметно. Когда я поднял её на руки по прибытии в Кордигард, она вздрогнула: рефлекторно, инстинктивно. Этот страх… Он не проходит так просто.

Некоторое время в солдатской палатке царило молчание. А потом один из солдат, постарше, процедил:

— Понимаю. У меня самого дочка, ей лет столько же. Как представлю, что с ней кто такое… Попадись мне кто из этих на поле боя, живым не уйдёт.

Остальные поддержали мужчину нестройным гулом.

Этериас вздохнул. Вообще-то, церковь официально выступала против любого насилия: но эта война давно перешагнула все привычные рамки, превращаясь в бойню без правил. Глава церкви вообще не любил подобные разговоры об убийствах: однако он достоверно знал, что сказанное здесь вскоре эхом разносится по солдатским сотням. Многие хотели слышать его мнение: не мог же он запретить сослуживцам отвечать на вопросы, правда?

Поэтому нужно было что-то сказать: молчание в таком деле хуже всего.

— Не позволяйте ненависти сожрать своё сердце. — тихо сказал верховный иерарх. — Ненавидеть своего врага всегда проще, чем пытаться его понять. Помните, где-то глубоко внутри, они все такие же люди как и мы, лишь отравленные ядом чужих слов.

— Если только где-то очень глубоко. — хмыкнул один из солдат.

— В милосердии есть сила. — твёрдо ответил Этериас. — Потому что только тот, кто твёрдо знает, что всегда способен превзойти своего врага, может позволить себе оставить его в живых.

— Завтра мы пойдём в бой. — негромко заметил ополченец постарше. — на стенах будет мясорубка… Милосердие к врагу может стоить жизни одному из нас. Как нам быть?

В солдатской палатке повисла тишина: кажется, в этот миг она воцарилась и вокруг, словно весь лагерь желал слышать ответ на этот вопрос.

— Сражайтесь без колебаний. — наконец, ответил глава церкви. — Без ненависти, но и без сомнений: с холодным, чистым разумом. Пусть боги и оставили нас, истина и справедливость всё ещё на нашей стороне. Преждевременная смерть другого человека всегда трагична: и увы, в этот раз мы оказались слишком слабы. Я выбираю этот бой с печалью, но твёрдой решимостью: потому что, в мире есть вещи, что важнее не просто моей жизни, а важнее жизни любого солдата. Вспомните тех, кто стоит за нашей спиной. Детский смех и веселье, женщин, что улыбались и плакали, провожая солдат на войну. Вспомните мир, в котором мы жили: именно его здесь и сейчас у нас пытаются отобрать. Ничего из этого не останется, если мы проиграем эту войну. Разве не за это мы все сражаемся? За мирную жизнь, веселье, свободу и детский смех? Чтобы они просто были: даже после всех этих жертв, после долгих лет войны?

Вопрос повис в воздухе, оставаясь без ответа, а сам Этериас лишь устало прикрыл глаза, проваливаясь в сон: но лишь для того, чтобы в тот же миг открыть глаза он пронзительного крика десятника:

— Подъём!

Вскоре их сотня споро собиралась, готовясь к атаке. Кряжистый, среднего роста мужчина с усталыми, глубоко запавшими глазами, что был их сотником, проводил краткий инструктаж:

— Перед нами Медейн, крупнейший из наших городов близ границы с Палеотрой. Месяц назад ублюдки из соединённого королевства атаковали, взяв его штурмом. Сейчас основная часть войск, что его брала, ушла северо-западнее, стремясь взять Ригард и получить контроль над рекой, но там наши войска ещё держатся. Это хороший шанс для нас отбить город и отрезать осаждающих от подвоза припасов: через Медейн до войны ходило немало караванов. Оставленный гарнизон нас уже заметил и наверняка отправил гонцов, и скоро к ним могут подтянуть подкрепление: поэтому наш план заключается в решительном, быстром штурме. Мы должны отбить город обратно, парни! Сейчас или никогда!

Ополченцы с серьёзными лицами стукнули по щитам, подтверждая услышанное.

— Наша сотня атакует вот этот участок, между третьей и четвёртой башней. Так что подхватили лестницы, подняли щиты над головой, и вперёд по общему сигналу: и да поможет нам Отец!

Ждать пришлось недолго. Вскоре затрубил рог, оповещая войска о сигнале к атаке. Этериас вместе со своим десятком подхватили длинную лестницу одной рукой, а второй накрылись щитом и споро побежали вперёд, к стенам.

Вскоре по щитам дождём замолотили стрелы: одна из них пробил щит главы церкви, но наконечник вышел неглубоко, лишь слегка уперевшись в кольчугу на руке. Краем глаза сквозь стену щитов, которыми они прикрывались, Этериас заметил, что из-за спины взлетел ответный вал стрел: сотни лучников выступили за ними, прикрывая наступающих.

Несколько солдат упало: всё же, не слишком умелые ополченцы не могли создать сплошную стену щитов над собой, тем более, те были круглыми… Однако большая часть все же добежала до стен, сбрасывая на землю лестницу и упираясь плечами в каменное подножие, чтобы шумно выдохнуть: бегать вместе с лестницой, оружием и доспехами это не такая уж и простая задача для того, кто большую часть жизни подобным не занимался.

— Первый, второй: ставьте лестницу, третий, четвёртый - прикрывайте щитами. — рявкнул десятник, помогая солдатам поднять лестницу. — Залезаем быстро и не мешкая, и лезть прямо: сверху могут стрелять или бросать камни, надо маневри…

Тяжёлый камень, упавший сверху, смял шлем десятника, словно доказывая правоту его слов: мужчина рухнул замертво. И в этот самый момент ополченцы всё же смогли поставить лестницу: однако дальше, на краткий миг все замерли, не зная, что делать дальше.

— Вперёд. — выдохнул Этериас, рывком отталкиваясь от стены и первым хватаясь за лестницу. — Седьмой, восьмой - закрепите лестницу снизу, чтобы не сбросили.