"Фантастика 2023-119". Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Шведов Сергей Владимирович

— Одно из трех, — сказал Игорь. — Либо я двадцать лет болтался где-то на территории, под ней, над ней, ни с кем из вас не соприкасаясь. Либо меня кто-то — Бог, черт, подземные духи, не знаю, — сотворил буквально позавчера. Либо в самом деле оттуда. Выбирайте.

Опять тишина, лишь Саша хрюкнул.

— И с какого же вы к нам направления, как бы сказать, проникли? — осведомился пожилой после паузы.

— На выходе из корпуса, — устало ответил Игорь, — две тропки. Из них одна ведет к периметру. Там еще страшилка стоит смешная. Александр говорит — его работа.

Пожилой взглянул на Сашу.

— Ага, — отреагировал тот. — Все проверил, а как же. Там и чинарик валяется, где Слабина. У самой перепонки. Его чинарик, он как раз такое курит. А Слабина в целости и сохранности.

Слабина, уловил Игорь, явно с большой буквы у них. Вспомнил: Коммодор тоже так назвал то место, только, вроде, с буквы малой.

— Я и по сторонам обшарил, — продолжал Саша. — Все в целости и сохранности. Мое мнение, Максимыч, — Игорь дело говорит. Он мне как встретился — на первом уровне это было, — я сразу и подумал, почти вот как он сейчас доказывал, про одно из трех.

— Подумал… — проворчал пожилой.

— Да уж, — сказал На-Всё-Про-Всё со смешком. — Думать — это вам тут. Мне все больше руками орудовать. Хе-хе.

— Ладно тебе… — пожилой как бы смутился, но, показалось Игорю, скорее для виду. — Ну, извини, что ли…

Опять замолчали.

Ступор. Цугцванг. Нужно представиться.

Игорь отрекомендовался полным ФИО, сопроводив это энергичным кивком. Внутренне усмехнулся: по-белогвардейски получилось; остается только каблуками щелкнуть. Каблуками берцев, да уж.

Трое поднялись, приблизились. Речицын остался в кресле. Четвертый вылез из-за стойки, присоединился к вставшим. К его поясу оказалась пристегнутой резиновая дубинка. Не портье, поправил себя Игорь — скорее, секьюрити. Странная компания, ну да что здесь, в Марьграде, не странное, сверху донизу…

— Анциферов Иван Максимович, — проговорил пожилой и протянул руку. — Да вы бы рюкзак скинули, тяжело же.

— Очень приятно, — ответил Игорь, отвечая на рукопожатие. — Спасибо.

Действительно, подумал он, что я, как бедный родственник, с махиной этой на спине — будто жду, пригласят остаться или прогонят. Снял махину, поставил рядом.

— Павел Алексеевич, — назвался невзрачный. — Елохов моя фамилия.

Пожали друг другу руки. Крепко, оценил Игорь.

«Секьюрити», до сих пор казавшийся сонным, уставился на боевой пояс Игоря.

— Красота… — восхищенно произнес он полушепотом. Несмело дотронулся до пакета с мусором: — А это что?

— Это, Петро, — подал голос Саша, — отходы жизнедеятельности Игоря Юрьевича. Их пристроить бы по назначению.

— Давайте, давайте, конечно, — смутился тот. — А, да, Вялкин я, Петр. Можно без отчества. Можно просто Петя.

— А все-таки? — спросил Игорь, пожимая пухлую потную ладонь.

— Васильевич он, как и я, — сообщил из своего кресла Саша. — Только мы ни разу не братья, ага.

Петя перехватил мусорный пакет, метнулся к своей стойке, швырнул под нее, мигом вернулся на прежнее место, принял было уставную позу «смирно», сменил на «вольно» по команде все того же Саши — похоже, потешавшегося.

Обменялись рукопожатием и с тощим. Вялым оказалось это рукопожатие, а в голосе послышалась — или почудилась? — брюзгливость.

— Смолёв, — представился тощий как бы нехотя. — Не Смо́лев, а Смолёв. Матвей. Константинович.

Чем он недоволен? — удивился Игорь. Неприятный какой-то. Ну, может, зуб болит… мало ли причин для плохого настроения? Заставил себя улыбнуться и произнести ритуальное «очень приятно» как можно теплее.

— Мотя, возьми себя в руки, будь поприветлевее, — сказал Анциферов. — Вы, Игорь Юрьевич, не обращайте внимания, просто Матвей у нас — неизлечимый ипохондрик и отъявленный мизантроп. А сегодня еще и не выспался.

Смолёв зыркнул на него исподлобья, но промолчал.

— Ага, — подтвердил Саша, выбираясь из кресла и посмеиваясь. — Ипо это самое, всю дорогу бу-бу-бу, бу-бу-бу. А так-то он ценный кадр, ты, Игорь, не сомневайся!

— Я и не сомневаюсь, — заверил Игорь, держа улыбку.

— Вы есть хотите? — осведомился Анциферов. — Мы-то уже позавтракали.

— Спасибо, нет, — отказался Игорь. — Вот кофе бы… если это сложно, то у меня с собой…

— Ничего сложного, — возразил Анциферов. — Давайте все перейдем в переговорную. — Пояснил Игорю: — Так мы скуки ради зовем нашу кухню, она же столовая, она же конференц-зал…

— А я бы заморил червя, — вставил Саша.

— Вот там и заморишь, Алехандро, — сказал Анциферов. — А новоприбывшего кофе напоим. И сами тоже испьем.

— Момент, — попросил Игорь. — Я только часы поставлю по вашим. Они же правильно идут? И время московское?

— Гринвич плюс три, — с неожиданным энтузиазмом объявил Смолёв. — И точные! Точнее почти некуда! Плюс-минус двадцать четыре секунды в год!

— Прекрасно, — сказал Анциферов. — Готовы? Пойдемте. Покофейничаем, да и потолкуем.

И здесь «потолкуем», непроизвольно содрогнулся Игорь. Мало мне Федюни… Впрочем, что это я? Здесь у этого слова наверняка совершенно другой смысл.

***

Кофе был хорош. Игорь микроглотками цедил эспрессо, которого не пил, казалось, вечность. Да ладно, вечность… позавчера утром пил, в отделе 31/3… всего позавчера?! не может быть! может-может…

Кофейную компанию ему составил один лишь Петя Вялкин, с детским наслаждением причмокивавший капучино. Смолёв отказался от чего бы то ни было — он сосредоточенно сворачивал самокрутку и делался при этом все мрачнее. Остальные прихлебывали чай из разномастных кружек.

Полный фьюжн, усмехнулся Игорь. Под стать помещению. Кухонный уголок со всем, что требуется, включая кофе-машину; здесь же столик с ноутбуком и проектором; рядом с ним почему-то машина стиральная; на противоположной стене, ровно напротив проектора, экран, а по обеим его сторонам туго набитые книжные полки; посреди «переговорной» длинный стол а-ля «для совещаний»; стулья с высокими спинками, пепельницы, чашки, карандаши, ручки, шахматная доска с едва начатой партией, разбросанные листы бумаги, исчерканные и чистые… Под потолком — галогенки, на полу — ковер, на этот раз с длинным ворсом. Для кухни-столовой не очень, зато — вспомнилась классика — можно при случае уронить непогашенную сигару. Как Рэдрик Шухарт. Ну, конечно, здесь нам не там, в позитивном смысле. Здесь таких случаев — независимость демонстрировать и презрение выказывать — представиться не должно.

А кофе — да, хорош, хотя и не бодрит, ибо после стимулятора бодрить уже некуда.

— Игорь Юрьевич, — заговорил Анциферов, но Игорь перебил его:

— Иван Максимович, извините, могу я попросить вас? Пожалуйста, называйте меня просто Игорем, а? Оно и короче, и не так официально.

— Не вопрос, — кивнул Анциферов. — Ну и я тогда просто Иван. Товарищи, а вы как? Согласны?

Не возражал никто. Даже Смолёв буркнул: «Окей». Саша не преминул похвастаться, что он-то с Игорем на «ты», причем давно, уже больше часа как брудершафтнули по грамульке крепкого.

— Сандро! — возмутился Иван. — Тебе же не показано! И вообще, спозаранку…

— За дружбу же! — азартно парировал На-Всё-Про-Всё.

Иван покачал головой, а Игорь признался:

— Моя вина. И крепкое было мое. И еще имеется. Хотите?

— Нет-нет, — Анциферов опять покачал головой. — Все еще утро, это раз, угощать теперь наша очередь, только позже, это два, у нас в наличии всякое, а в-третьих — нам обсуждение предстоит серьезное. Хотелось бы полной ясности в мозгах. Что ж, приступим? У нас к вам, Игорь, естественно, бесконечный ряд вопросов. Безусловно, и у вас к нам. Давайте прежде всего договоримся о регламенте.

Стало тоскливо. И почувствовался озноб, только не реальный, а внутренний — в душе.

— Я смотрю, у вас тут курить можно, — глухо проговорил Игорь.

Он медленно вытащил из кармана пачку Akhtamar и зажигалку, медленно, словно придирчиво выбирая, извлек сигарету, медленно зажег ее; справился с собой, собрался с мыслями, заговорил.