Александр Богатырёв - Марсианин
Эля и Вадик спускаются на 11-й этаж и там быстро прикрепляют на нужную дверь нехитрое устройство с краской и взрывпакетами, замаскированными под дешёвые украшения. Там же, на пол приклеивается маленький плакатик с надписью: «тут тоже могло быть много тротила».
После этого они с максимальной скоростью выбегают на крышу, вывешивают на «слепой стороне» грузовую верёвку и слетают по ней вниз.
Как только Эля, идущая второй, достигает земли, Владимир поджигает запальный шнур на ведре-бомбе, широко размахивается и кидает его подальше от стены вместе с прицепленными к нему верёвками…
Ведро, отлетев на всё длину грузовой верёвки, по широкой дуге, маятником устремляется к нужному окну.
Несколько секунд тишины, заканчиваются ударом и звоном выбиваемого окна. В это же самое мгновение, срабатывает самосброс освобождая ведро от грузовой верёвки и оно далее летит в комнату уже в свободном полёте, и через мгновение снизу раздаётся глухое «пуф!». Это детонирует взрывпакет и расшвыривает полужидкие останки бедных бродячих кошечек по всему доступному пространству.
Вместе с паникой в квартире распространяется жуткая, невыносимая вонь. Жильцы в панике бросаются к выходу. Но как только они открывают свою бронированную дверь, следует очередной взрыв, покрывающий их одежду, поверх останков кошек, ещё и слоем несмываемой краски.
В это же самое время Владимир и Юля выдёргивают верёвку использованную для заброски ведра и самосброс наверх, хватают их в охапку и бросают вниз. Внизу её тут же подбирают и запихивают в рюкзак.
Последний штрих перед бегством: дверь, ведущую на крышу, закрывают и заклинивают так, что создаётся впечатление, что ею очень давно не пользовались.
После этого, Владимир и Юля слетают вниз по верёвкам и дружно сдёргивают их. Остаётся только спокойно раствориться в темноте.
Эффект превзошёл все ожидания.
Так как ленивые милиционеры не смогли взломать дверь на крышу, то, естественно, пришли к выводу, что «преступники» на крыше не были.
Но тогда получается, что они неким совершенно фантастическим способом умудрились забросить ведро с дохлыми кошками в окно ОДИНАДЦАТОГО ЭТАЖА!
Вполне естественно, что если не был установлен способ, то и не смогли выйти на след. Единственной зацепкой были странные двое человек прошедших с некоей Н. умудрившиеся не показать своих лиц ни одной телекамере. Но и этот след упирался в пустоту.
Дамочка мучаясь от сильнейшего похмелья так ничего и не смогла вспомнить. Помнила как пили в баре. А как домой попала не помнит.
При расспросе компании, пьянствовавшей тогда в баре, также ничего выяснить не удалось. Правда и не старались.
Многим из милиции также был этот «предприниматель» очень несимпатичен и они были заинтересованы в том, чтобы его Дело было завалено. А то, что завалить дело решили некие бандюки… или «бандюки»?…
Как сказал майор Петренко, «Пыймаим следущий раз!».
Последние штрихи к портрету
Собирались долго.
Внезапно обнаружились несколько дел, которые нужно было сделать срочно. В результате, намеченное заседание «учёного совета», на котором обещалась выступить Эля с, как она утверждала, «фундаментальным докладом, сильно задержалось».
Степан, ещё не до конца отошедший после последних «приключений», пришёл с замотанными бинтами кистями рук. Его всегдашняя бравая «улыбка крокодила» имела несколько ошалелый вид. Георгий, как всегда был серьёзен. Перекинулся парой слов с Степаном и сел на предложенный хозяином диван.
Зашла Марина. Вид у неё был по-прежнему какой-то такой, будто она заблудилась в диком сне. Вероятно она до конца так и не поверила в ту «басню» что «наплёл» ей Владимир про иные миры.
Лёва, сделав какой-то напиток в большом графине вместе с хозяином занёс его на подносе в зал и разлил по бокалам. После оба сели на диван, вместе с Георгием и Семёном.
Юля сидела в кресле и чисто машинально делала заметки в блокноте, краем глаза смотря очередной «блокбастер» крутящийся по телеку. Николай и Юра резались в шахматы.
Наконец, в комнату, с извинениями зашли Михаил и Владимир. Юля тут же ядовито заметила, что они опоздали на целых десять минут. На что Михаил, будучи в приподнятом настроении отшутился в стиле «начальство не опаздывает — оно задерживается». Юля покачала головой и перевела взгляд на Элю, которая всё это время простояла у окна, с пачкой листов.
Мы, за легко видимыми признаками и явлениями, проглядели главное. А именно то, что реально произошло в этой версии Советского Союза и что произошло с его обществом. Ещё только придя в этот мир, в результате той достопамятной дискуссии мы выяснили, что Сталин был убит в 1953-м году, и к власти пришла клика Хрущёва. Он оклеветал Сталина и его время, а ценности и цели нашего строя, как то Справедливость, совершенствование общества и человека, подменил целями и ценностями чисто материальными. Потребительскими. Также предательство Хрущёва заключалось в том, что он разрушил систему защиты элиты от проникновения туда карьеристов, шкурников, бездельников, и преступных кланов. Разрушил систему очистки элиты от проходимцев. Но!
Хрущевское предательство открыло путь не просто карьеристам, кланам, бюрократии.
Оно оправдало и подняло на пьедестал поклонения вещизм, потребительство и вместе с ними обывателя. А уже обыватель, обрушил общество в капитализм.
Если же отвлечься от деления на формации (капитализм, социализм и пр.), то речь идет о такого рода кризисе, который пережили, наверное, все цивилизации. Эти кризисы порождаются победоносной тайной войной обывателей против творцов. Часто эта война имеет вид ползучей контрреволюции обывателей и мародеров против революции творцов. И цель таких регрессивных движений — вовсе не залечивание ран революции, а именно удушение того творческого импульса и той страсти развития, которые двигали революцию.
Критерий, по которому стяжатели оценивают успех своего дела, есть уровень их потребления. Как представитель массовой социальной группы, в отличие от «акул крупного бизнеса», такой стяжатель является обывателем. Его идеал — попасть в «средний класс» и в нем удержаться, «осесть». Это не то же самое, что буржуа в период «строительства капитализма». Тот трудился, как подвижник, создавая промышленное производство и науку. Он шел на баррикады великих буржуазных революций, шел добровольцем в армию «железнобоких» Кромвеля или французских санкюлотов. Он строил эти армии нового типа. Это был творческий и революционный культурно-исторический тип, при всей подлости созданного им капитализма.
Обыватель, хоть в России, хоть на Западе — это антипод творчества, прогресса и высокой культуры. Этому типу одинаково противны наука и религия, красные и белые, аристократизм и демократизм. Противно любое активное действие, движимое идеалами и сопряженное с риском. Обыватель вожделеет собственности, но небольшой, неопасной. Она ему нужна как средство самоутверждения, как ресурс власти над видимым кругом ближних людей — чтобы можно было их понемногу тиранить и благодетельствовать.
Педагог А.С. Макаренко кратко определил социальный тип обывателя так: «зажиточность без культуры». Этот тип людей сложился в период кризиса старой сословной России из тех, кто, прячась от назревающей бури, стал поклоняться собственности, сделал ее своим идолом. Поэтому речь идет о культурном типе, имеющем свое мировоззрение, свою идеологию и даже свою метафизику.
Горький верно писал о сытых обывателях: «А вы проживете на свете, как черви слепые живут — ни сказок о вас не расскажут, ни песен о вас не споют». Да только плевали они на песни, они вообще их не любят. Важнее, что они раз за разом берут верх на более или менее длительный срок — и обессиливают борцов, созидателей и тружеников. Рим был разрушен не вандалами. Он был уже убит, когда ветераны его армии, возвращаясь домой, оказывались бессильными перед союзом преступного «дна» и коррумпированных чиновников. Также и с этим обществом, в котором мы сейчас живём.
Для обывателя главное — барахло и жратва. Он принципиальный враг Героя и Творца. И когда главным В ЭТОМ ОБЩЕСТВЕ стал обыватель с его антикультурой, то Героев и Творцов, стали «задвигать».
ТОЧНО ТАКЖЕ, КАК У НАС «ЗАДВИГАЮТ» мещан, карьеристов, потребителей и бюрократов.
Именно поэтому, после времени Сталина, в этой версии СССР, экономический и социальный прогресс неуклонно замедлялся. Темпы экономического развития падали.
Падали потому, что система, созданная Сталиным была порушена, а страна ещё двигалась по инерции, завершая те великие проекты и дела, что были начаты ещё при Сталине. И ведь завершали и ПЫТАЛИСЬ ПРОДОЛЖИТЬ те самые кадры, что были выдвинуты ещё при Сталине. Но накопление обывателей, мещан, потребителей в верхних эшелонах власти, шло неуклонно. Постепенно были выхолощены такие механизмы социализма как социальная защита, из-за чего социализм в этом СССР превратился в эдакий глобальный собес, плодящий иждивенцев… то есть всё тех же ОБЫВАТЕЛЕЙ, ЯРЫХ ВРАГОВ ГЕРОЕВ И ТВОРЦОВ.
