Василий Головачев - Логово зверя. Исход зверя. Укрощение зверя
Виктор Михайлович вздохнул.
– Более или менее. Но ведь обидно! Россия по-прежнему является самым большим источником творческих личностей, талантов и гениев, а занимает всего лишь семьдесят первое место! У нас даже бандиты «гениальней», чем в других странах, если можно так выразиться. Пример тому – Халил Магомедович. Как же умело орудует, подлец!
Антон помолчал, не понимая, почему Курыло затронул эту тему. Разве что Савагов так «достал» его, что захотелось кому-нибудь «поплакаться в жилетку».
– Вы знаете, как вывести страну из тупика?
– Это сущая неправда, что страна в тупике, не верьте оголтелой пропаганде купленных телеведущих. Страну специальнозагнали в эту яму, в которой она сейчас находится. Конечно, трудно найти рецепты для бедной – не ресурсами и людьми, а нормальными руководителями – страны для ускорения созревания, в первую очередь – духовного. Но выход есть. Просто его надо видеть.
– Монархия? – наугад предположил Антон. – Или все-таки «справедливый коммунизм»?
Виктор Михайлович отложил ложку, усмехнулся.
– Всего лишь власть, Антон Андреевич. Первая правда: нужна сильнаявласть. К сожалению, наш президент слаб, разве что в трубу дудеть умеет хорошо да на лыжах кататься, и потому им манипулируют далеко не светлые силы. Вторая правда: затраты на социальную сферу должны соответствовать уровню экономики. У нас же на коррумпированный чиновничий госаппарат тратится половина дохода страны! Вдумайтесь в эти слова – половина дохода! Когда в других странах, даже самых развитых, – не более двадцати процентов. И третья правда: быстрый рост экономики невозможен без эксплуатации. Понимаете?
– Не очень, – поразмыслив, честно признался Антон.
Виктор Михайлович погрустнел, взялся за грибной суп.
– В переводе это звучит так: до получения богатства народу придется пережить бедность. Надо научиться просто работать! А не кричать на каждом углу о правах человека. Кто у нас в стране захочет работать после демократических воплей о правах человека?
– Мало кто, – согласился Громов.
Курыло сгорбился над столом, начал есть суп. Через минуту поднял на собеседника сосредоточенный взгляд.
– Не обращайте внимания на пожилого брюзгу, Антон Андреевич. Просто я не вижу выхода из создавшейся ситуации, а людей, сочувствующих моим идеям, почти что и нет. Вполне возможно, что я скоро сойду с дистанции.
– Я сочувствую.
– Спасибо. Мне повезло, что вы… такой…
Антон дернул уголком губ.
– Не совсем безнадежен?
Курыло улыбнулся.
– Не обижайтесь. Вы мне действительно помогли и успокоили. Во всяком случае, господин Савагов перестал слать угрозы и занялся делом.
– Я бы все равно ему не доверял, – пробормотал Антон, вспомнив недавнюю стычку в боулинг-клубе с одним из телохранителей Савагова.
– Я и не доверяю. Просто делаю то же самое в параллели, чтобы исключить неприятные сюрпризы, как уже было не однажды. К сожалению, Халил Магомедович – восточный человек, а как говорил персонаж «Белого солнца пустыни»: Восток – дело тонкое.
– Савагов – мусульманин, исламист?
– Наверное. А что?
– Фанатики-исламисты презирают человеческую жизнь. Как чужую, так и свою собственную. Они не боятся умереть и потому спокойно убивают неверных. Каждого, кого сочтут неверным. Я встречался с ними и знаю, что это за люди. Точнее – нелюди. Теперь только они отвечают за сам факт нашего существования на Земле в качестве биологического вида. Поэтому с такими, как Савагов, нельзя договориться, их можно только уничтожить.
Виктор Михайлович хмыкнул, ощупывая лицо Громова прищуренными глазами, покачал головой.
– Да вы философ, Антон Андреевич. Хотя кое в чем я с вами не соглашусь. На сегодняшний день все-таки не исламский фундаментализм – главная деструктивная сила на Земле.
А какая главная – сила Морока? – чуть было не ляпнул Антон, но вовремя удержался. Вряд ли Курыло знал о существовании реальновмешивающегося в жизнь человечества древнего бога северного ветра, войны, хищников и всего, что связано с насилием. Но тогда что он имел в виду?
Курыло поднял взгляд на собеседника.
– Да, Антон Андреевич, это факт: нами управляет некая античеловеческая система, отнимающая у людей разум и волю, и я не вижу другой системы, которая способна справиться с ней. Подумайте над этим на досуге, может быть, найдете ответ?
Ответ уже есть, подумал Антон, эта система– честные и сильные люди. Хотя их, может быть, и мало. Вслух же он сказал только одно слово:
– Обещаю.
А в голове продолжала ворочаться «встопорщенная» мысль: что Курыло имел в виду под системой, отнимающей у людей разум и волю?..
Пообедав, они вернулись в приемную гендиректора. Виктор Михайлович скрылся за дверью своего кабинета, а Громов устроился в углу приемной, берясь за журналы и газеты, которые не забывал менять секретарь Костя. Остаток дня так и прошел в привычном бдении, чтении и беседах с Костей, успевающим выполнять все поручения шефа, болтать, работать с компьютером и готовить кофе. Лишь к вечеру в приемную заглянул молодой парень смуглой наружности, оказавшийся телохранителем Савагова, окинул помещение быстрым взглядом и тут же исчез. И Антон сразу понял, что неспешное, мирное, ламинарное течение событий дня чревато неожиданной турбулентностью вечера. Назревали какие-то перемены обстановки, и к ним надо было подойти в полной боевой форме.
В семь часов вечера Виктор Михайлович спустился к стоянке машин и поехал в мэрию столицы, где пробыл около двух часов. В начале десятого он попросил штатного водителя ВВЦ Кучереню отвезти его домой и, пока «Волга» петляла по улицам Москвы, разглядывал на коленях какие-то бумаги. Антон, сосредоточившийся на отслеживании потоков внимания к их машине, не пытался завести разговор, привычно анализировал обстановку и вышел из трансового состояния лишь при появлении девятиэтажки, где располагалась квартира Курыло.
– Остановись, Миша, – попросил он.
Водитель оглянулся на директора и послушно прижал машину к тротуару. Он уже знал, что советы телохранителя следует исполнять неукоснительно.
– Подождите меня здесь, Виктор Михайлович. И никуда не выходите, пока я не приду. Миша, увидишь что-либо подозрительное – гони к ближайшему отделению милиции.
– Что случилось, Антон Андреевич?
