Вычислитель. Тетралогия - Громов Александр Николаевич
Раулю бы встать у кормила власти, да где там! Он стопроцентный чужак, иммигрант в первом поколении. Что он может понимать?
А тут еще Рауль – ему бы помолчать в тряпочку! – произнес глубокомысленно:
– Один из пороков провинциальных руководителей – неспособность принимать быстрые решения. Извини, Андрей, но Лусия – далекая провинция, если не вкладывать в это слово политический смысл. У вас давно перевелись люди, умеющие думать быстро и, главное, верно. Вы погрязли в обыденности, вы дышите ею.
– Заткнись! – Крик вырвался непроизвольно, и Рауль заткнулся. Андрей подышал и успокоился.
– Что ты предлагаешь? Вопрос о переселении может решить только общий сход.
– Вот и собери его, – безмятежно молвил старик.
– Да? Ты на нем выступишь?
– Ты тоже.
– И не надейся, – отмел Андрей. – Надо мной только посмеются, а тебя, как только ты предложишь всеобщий исход, и слушать не станут…
– Могу поспорить, что станут. Ты просто не умеешь уговаривать.
– Ха-ха. Дохлый номер. Ты уже пытался уговорить Тома – и что?
– Тебе объяснить разницу между одним человеком и многими?
«Разница в количестве людей, которые будут крутить пальцами у виска», – подумал Андрей и ничего не сказал. А Рауль, не дождавшись ответа, спросил:
– Что ты знаешь о несуразниках?
– Умеешь ты сбить с толку…
– Что тебе известно о несуразниках? – упрямо повторил Рауль.
– Ну что известно… – пожал плечами Андрей. – Морские твари… довольно большие. Несъедобные. Вонючие. К счастью, довольно редкие, потому что глубоководные. Прибой иногда выбрасывает их на берег. В виде дохлятины.
– И все?
– А чего тебе еще?
– Они безопасные?
– Вроде да.
– Если позволишь, я дополню. Все они хищники, ловят разную морскую мелочь. И все они самки. Размножаются только партеногенетически. Это не наводит тебя на мысли?
– Перестань говорить загадками! – рассердился Андрей. – Говори прямо, чего тебе от меня надо, кроме общего сбора.
– Еще четверть часа твоего времени. Прогуляемся до моря?
Андрей и сам чувствовал потребность размять ноги, пока еще солнце не взобралось чересчур высоко. Стоило бы пройти по всему поселку, поглядеть своими глазами, где и что натворил ночной толчок. Пусть ни ночью, ни утром никто не прибежал, вопя о помощи, да и полученные устные доклады говорили о том, что никакой трагедии не случилось, а все же лучше взглянуть самому… Отстал бы еще этот навязчивый старикан со своими ребусами… надоел!
А впрочем, четверть часа можно потерпеть. Не все ли равно, какой избрать маршрут, можно начать и с морского берега.
– Ладно, – согласился Андрей. – Выпущу задержанную и пойдем.
– Выпустишь? – удивился Рауль. – Эту самую ищейку с Терры?
– А что еще с ней делать? Выпущу с предписанием немедленно покинуть Лусию. Доволен?
И тут старик огорошил Андрея еще раз. Вместо того чтобы выразить удовлетворение юридически безупречным и дипломатически верным решением начальника полиции, он покусал бескровные губы и объявил:
– Нельзя ее выпускать.
На мгновение Андрей даже растерялся, настолько неуместными показались эти слова. Да все ли в порядке с головой у дедули?
– Почему нельзя выпускать Юлию Новак?
– Потому что она улетит, – был ответ.
– Ну и черт с ней.
– С ней-то, может, и черт, – меланхолично ответил Рауль, – но ведь улетит и ее корабль!
Глава 3
Беда близко
За всю жизнь Андрей еще не видел такого океана. Как и прежде, ленивые пологие волны набегали на берег и лизали галечный пляж под скальным обрывом, но теперь на волнах качалось множество продолговатых белесых тел, и на всей планете, пожалуй, одна только Юлия Новак не признала бы в них несуразников. Многих выбросило на пляж, они лениво шевелились, вызывая живейшее отвращение, а поверхность океана напоминала просто-напросто суп с клецками, причем протухший. «Клецки», однако, двигались, очень неторопливо и вполне хаотично, напоминая толпу людей, ждущих какого-то события, которое, по идее, должно произойти, но когда – неясно. Жаркий дневной бриз, пока еще слабый, упирался в обрыв, полз наверх и растекался в приземном слое. Вместе с запахом.
– Н-да… – морща нос, протянул Андрей. – Сколько тут этого дерьма…
– А ты прикинь, сколько их по всему побережью материка, – отозвался Рауль, зависший в своем летающем кресле над самой кромкой обрыва.
– На черта мне все побережье… Вот же гадость! Наверное, землетрясение выгнало из глубины всю эту дрянь.
– Очень возможно.
– Ну, тогда они уберутся обратно, – уверенно заключил Андрей.
– Ты так думаешь? – прищурился старик.
– А ты думаешь иначе? – гаркнул Андрей.
– Я думаю о том, что этой вони будет недостаточно, чтобы побудить людей убраться на Южный кряж…
Кто о чем, а этот знай себе дудит в свою дуду! Резкий ответ, несомненно заслуженный надоедой, так и не прозвучал – вместо него воздух вдруг наполнился криком. Кричали в несколько голосов где-то неподалеку. Не у резиденции ли менеджера? Один особенно истошный женский вопль покрыл все другие звуки и внезапно оборвался.
Андрей с места сорвался на бег.
Возле террасы резиденции менеджера происходило то, чего еще никто не видел на Лусии. Прямо на голом камне недвижно распростерлось толстое женское тело, а на нем извивалась, мельтеша десятками гибких лапок, трехметровая черная тварь и деловито вгрызалась Аделине в живот. Два подростка и девчонка помладше, окаменев от ужаса, торчали столбами всего в нескольких шагах и безостановочно орали.
Аделина была уже мертва, Андрей понял это в падении, одновременно выхватывая плазменник. И все же он не хотел бить тварь сверху навылет. Ударившая из плазменника молния отсекла голову твари, не задев женщину. Широкая и плоская башка, несколько раз судорожно сведя и разведя две пары жвал, отвалилась от обширной раны, безголовое тело сползло с Аделины, опрокинулось на спину и принялось дергать лапками. Андрей поднялся на ноги.
– Откуда… это? – тяжело дыша, указал он стволом плазменника.
Перестав вопить, подростки только мычали. Девчонка всхлипывала.
– Отсюда вылез. – Рауль-Эрвин был уже тут как тут. С любопытством тыча подобранным невесть где прутиком в сморщенную вонючую оболочку, оставшуюся от несуразника, он покинул свое инвалидное кресло и даже не кривил нос, обоняя вонь. – Вот, значит, как… А это что?
Только сейчас Андрей заметил гибкое щупальце, похожее на тонкую кишку. Оно выходило из головы твари выше жвал и оканчивалось в груди Аделины.
– Ага, – неуместным тоном естествоиспытателя констатировал старик, – вот так они убивают своих жертв. Потом жрут. Интересно…
Взмахом ножа Андрей отсек щупальце и, выдернув из раны неглубоко засевшее в теле острие, повернулся к наконец-то подоспевшему полицейскому:
– Это – в лабораторию. Яд или электрический орган? Ответ нужен сегодня. Бегом!
И напустился на второго блюстителя порядка, приотставшего и порядком запыхавшегося:
– Не поспеваешь? Пузо наел? Молчать!.. Врача сюда, живо! Нет, стой!.. Отставить врача. Носилки и еще кого-нибудь. Аделину и эту тварь – в клинику на вскрытие. Да пошевеливайся, ты, тюфяк ходячий!
Начал сбегаться народ, послышались ахи и охи, женщины запричитали. Андрей прикрикнул, призывая к тишине, и наскоро допросил сопляков и соплячку. Видели ли они момент нападения? Видели. Девчонка даже видела, как черная тварь выбиралась из несуразника, будто нога из чулка. Тетя Аделина тоже увидела и подошла поближе, чтобы поглядеть. А тварь как кинется на нее…
Дело было ясное. Прибыли носилки, тело Аделины полицейские унесли в клинику. Носилки вскоре вернулись, но погрузить на них останки твари удалось не раньше, чем безголовое туловище перестало дергать лапками.
Мало-помалу зеваки разошлись, судача. Отбыл и Рауль. Осталась лужица крови на голом базальте. Андрей велел смыть ее водой из шланга, затем сам сунул голову под струю. Тени укорачивались. Приближался полдень, еще более душный, чем вчера.
