"Зарубежная фантастика 2024-9". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Геммел Дэвид

Глава 16

– Так что значит это слово – «карга»?

Белль одной мордой показала на страницу в книжке Тимора: «Сказки Старой Ньоры».

– Да я не знаю, – ответил Тимор, нахмурив лоб, как всегда, когда бывал озадачен. – Можем посмотреть в следующий раз, как на «Внеполосном» будем.

Когда она только познакомилась с этим представителем Детей, такой вопрос вызвал бы приступ паники. Глаза бы у Тимора полезли на лоб от ужаса, когда он бы понял, что не может сразу дать ответа на вопрос. Лучшее доказательство для Белль, что эти самые люди когда-то были чем-то вроде всезнающих.

Теперешний Тимор, столкнувшись с таким вопросом, спросил бы кого-нибудь, или пошел бы в общедоступное место на борту корабля, или соорудил бы ответ из подручных материалов. Сейчас он листал книгу туда-сюда, ловкие человеческие пальцы переворачивали страницы.

– Вот, смотри, – сказал он. – Вот тут, на тринадцатой странице, мудрый археолог говорит про даму, которую на предыдущей странице назвали «каргой». Он говорит, что она «бельдам».

– Белль значит «красивая», – сказала Белль. Это было ее взятое имя – одно из первых, выбранное себе стаей на человеческом языке. Храбрый был поступок, тем более что это было сразу после того, как ее вышибли из кабинета министров Резчицы, и ее имя «Мудрый Королевский Советник» стало звучать издевкой.

Тимор скривил рот в улыбке.

– Знаю. А дама она потому, что так называли женщин при дворе короля. Так написано в сказке «Принцесса и болотные лилии». Значит, «бельдам» – это красивая придворная женщина.

– Вот как.

Может, она могла бы стать «Бельдам» или даже «Карга Бельдам». Это красиво звучало бы в аккордах и трелях.

Она стала размышлять об открывающихся возможностях, а Тимор продолжал читать сказку вслух. Было время, когда Белль всерьез училась по таким книгам – две королевы печатали их массово. Такие позволяли ей понять хитроумные планы Равны Бергсндот. Еще до ее низложения.

А в этой вот книжке сказки, если отвлечься от противной тропической обстановки и неизбежных человеческих странностей, очень похожи на народные сказки Стальных Когтей. Равна в своих речах то и дело поминала Ньору, утверждая, что именно по этому образцу старается действовать здесь, и это подстегивало интерес Белль к книжкам о Ньоре. Но хотя Тимору эта последняя книга и нравилась, оказалось, что она откровенно выдумана. Подслушивая разговоры других Детей, Белль постепенно поняла, насколько глупа Равна Бергсндот. История Ньоры для нее значила что-то очень серьезное, а для Детей – не больше чем любой миф из этой вот книжки. Если бы кто-нибудь спросил Белль (Каргу Бельдам, еще красивее звучит), она бы ответила, что Равна Бергсндот движется к своему падению.

Которое и произошло.

Одна была большая разница между Равной и Белль: Равна все еще живет почти во дворце. Белль постепенно поняла, какая за этим стоит политика. Придет время, когда Невил Сторхерте уже не сможет не замечать Белль и ее Тимора…

– Мне жаль, что у слова «карга» оказалось такое значение, – сказал Тимор, закрывая книгу и протягивая руку, чтобы обнять Белль за ближайшие плечи. – Еще одну сказку прочитаем?

Обычно Белль больше внимания обращала на то, что говорит это Дитя. Но все, что сейчас помнили любые ее элементы, – как Тимор ее оглядывал по кругу минут пять назад, когда она углубилась в свои мысли. Тимор мог трещать часами о том и о сем, даже когда не читал вслух. Это было ненатурально (по крайней мере для Стальных Когтей): говорить о стольких разных вещах и не издавать даже малейшего мыслезвука. На миг она подумала, не сознаться ли, что не слушала. Иногда, кажется, он об этом догадывался. Но нет. Лучше потом забраться сюда, когда он заснет, и узнать, что же такое эта самая «карга». Может, надо будет сегодня прочесть всю эту книгу и закрыть вопрос. Но тогда следующие несколько вечеров придется всерьез скучать.

Снаружи по улице грохотало что-то большое. По звуку судя, упряжка из шести керхогов тащит несколько телег. Что-то должно быть действительно большое, раз слышно через шумопоглощающие стены. Слышались резкие скрипы и звонкие щелчки, будто колеса фургонов швырялись щебенкой в стены домов. Их маленький дом стоял на окраине города, прямо на Буксирном Пути. Когда улицу только построили, Белль подумала, что у Резчицы имперское безумие: так широка и так идеально выровнена была дорога. Теперь, зная, какие грузы по ней идут в Береговую гавань, Белль признавалась (себе), что у нее мнение переменилось.

Она лениво подумала, что надо бы выйти на улицу да наорать на погонщиков. Но вместо этого занялась кое-чем более практичным.

– Тимор, ты не считаешь, что это несправедливо? Почему мы с тобой живем в этой лачуге?

Наплевать, что здесь можно сделать светло и тепло одним движением лапы, даже в северную зиму. Наплевать, что здесь уютнее и удобнее, чем было в любом королевском дворце до прилета Детей Неба. Сравнение с некоторыми другими – вот что делало это обиталище нищей лачугой.

Тимор погладил ее по плечам, желая успокоить. Странно: он уже с ней так давно, что это и правда успокаивает. Белль попыталась отмести эту мысль. Он должен возмущаться этим положением даже больше, чем она. Белль привалила огромная удача иметь собственного человека. И огромной неудачей оказалось, что Тимор Ристлинг – самое неприхотливое, самое спокойное и самое разумное создание из всех, кого она в жизни знала.

– Можем жить в общежитии, Белль, с другими ребятами и их Друзьями. Или могли бы, вероятно, делить жилье с какой-нибудь новой семьей. Ну, вроде Ларсндотов на Скрытом Острове. Я думал, ты хочешь, чтобы у нас свое жилье было.

Если бы Тимор был кем-то из прочих советников, когда Белль еще носила имя «Мудрый Королевский Советник», она бы наверняка решила, что это чертовски умный контрудар. Но у Тимора, она знала, дело было в абсолютной наивности. Конечно же, Белль хотела иметь свое жилье! А как еще она может сохранить его для себя, чтобы он не завел себе человеческих друзей или даже какую-то другую стаю? Тимор уже почти девять лет был ее талоном на еду. Если она утратит статус официального опекуна, то жить даже в этом доме она себе не сможет позволить.

– Нет, – ответила она и изобразила звук человеческого вздоха. – Я просто думала, что ты заслуживаешь лучшего. Ты знаешь, я ведь думаю только о том, как лучше тебе.

– Белль! – Тимор отложил книгу и втиснулся между четырьмя ее телами. – Если ты правда хочешь квартиру получше, я могу пожаловаться Равне. Просто не хочется этого делать.

Да кому эта Равна нужна? – подумала Белль, но вслух говорить не стала. Эта самая Бергсндот теперь отстранена от власти – в лучшем случае игрок второго плана. С другой стороны, сам Тимор стал важной фигурой, даже если не понимает этого. В Новом зале встреч Белль, лежа у его ног и притворяясь, что спит, часто подслушивала разговоры людей.

Насколько Белль могла понять, родители Тимора были приблизительно того же социального статуса, что сборщики мусора в Домене. Тимор унаследовал их способности – и каким-то образом здесь эти способности оказались редкими и драгоценными. Невил и его друзья Тимора недолюбливали. Им не нравились его наивные мнения, не нравилось влияние его на других ребят. Так или этак, а Тимор – мой рычаг! Главное было – выбрать нужное время и нужный вопрос, чтобы применить его против Невила и его приятелей. Она уже для этого заронила семечко:

– А может, стоит пожаловаться Невилу? Или этому приятному молодому человеку Били Ингве?

Мальчик зевнул.

– Да, наверное. – Его слегка передернуло дрожью. – Устал уже, читать не могу больше. Мне надо спать.

Когда Тимор был всего лишь щенком, она его каждую ночь укладывала, и это стало ритуалом, который теперь потерял смысл. Но мальчик остался маленьким, каким был всегда – не вырос, как другие Дети. И были еще другие проблемы: он очень быстро слабел, и сна ему было нужно больше, чем любым известным ей стаям или людям. Даже если он останется ей верным, она все-таки может оказаться в проигрыше.