Андрей Круз - Эпоха мёртвых. Прорыв
Пропустив откровенную издёвку мимо ушей. Пасечник спросил:
— А навредить чем он может?
— Если просто изложит историю похода наших сил в области — вреда будет выше головы, — хмуро сказал Салеев. — Тот же Рубцов начнёт живо интересоваться, за каким хреном мы ему бандитский край по соседству организовали.
— Это верно, — кивнул Пасечник. — Это вопрос неприятный, и хуже всего то, что много свидетелей, которые подтвердят, что наш отряд там хулиганил. Правда, тот же Крамцов может снять с нас подозрения в организации Катастрофы. Он ведь наверняка на взрыв всё относит.
— А ты?
— А я уже нет, если честно, — вздохнул генерал. — Есть мнение, что Катастрофа куда как рукотворна. Ну да ладно, это мы выясним, уже ясно, с кого спрашивать. И всё же, что делать будем, учитывая, что лучше всего нам бы указанных лиц тихо похоронить, да возможности нет?
— Предлагать какую-то сделку, — чётко сказал Салеев. — И не пытаться слишком ловчить. Если попытаемся сыграть в открытую, то можно ещё что-то исправить. И сохранить нормальные отношения с Рубцовым, что сейчас становится одной из основных задач. Надо связываться. А вот что можно предлагать Крамцову…
— Да что угодно, — пожал плечами Пасечник. — Начиная от денег… ну, их эквивалента в ценностях, и заканчивая должностью…
Он хотел сказать «Домбровского», но вслух произносить не стал. Салеев и так всё понял. Пасечник же закончил:
— …Или и тем, и другим. Надо только свою историю подправить. Сочли его инициатором убийств в институте, Оверчук покойный, мол, успел позвонить, искали… ну и дальше по сюжету. В общем, звони Главному, договаривайся о встрече.
Сергей Крамцов
31 мая, вторник, вечер
Сначала всё было понятно и очень плохо — нас взяли «фармкоровские». Без возможностей рыпнуться, без вариантов спастись. Наручники, охрана, удивительно плохие перспективы на будущее. Затем чёткая и плохая картина стала распадаться на куда менее чёткую, но уже и не такую плохую.
Когда в поле зрения появился бандит Валера с небезызвестного Базара, я сначала подумал, что у меня галлюцинации от несильного, в сущности, удара головой о землю или от жары, потому что ему точно здесь не место, но Валера оказался вполне вещественным, материальным. Всё такой же здоровый, мордатый, в разгрузке поверх майки и в камуфляжных штанах с кроссовками. Ну и «Витязь» уже знакомый на плече. А рядом с ним, хоть это вызывало куда меньшее недоумение, оказался ни кто иной, как Рубцов Сергей Владимирович, глава группировки «кремлёвских», тот самый, с кем мы имели счастье пообщаться на крыше одной гостиницы в городе Нижний Новгород и который даже предлагал мне поработать у него. И вот этот самый Рубцов окончательно спутал все карты в том раскладе, что сложился у меня в мозгу, совершенно откровенно за нас вступившись.
Послать его, к моему великому счастью, не могли, не та ситуация. Другое дело, что я не поверил в долговечность добрых намерений Сергея Владимировича и был просто счастлив и благодарен ему за то, что он действительно потратил немало времени на прояснение ситуации. Взбесил его не сам факт нашего пленения, насколько я понял, а то, что «фармкоровские» были здесь по приглашению и вдруг совершенно неуместно расслабились, начав кого-то задерживать на чужой земле без согласования с хозяевами, хулиганить в гостях. На его месте я и сам бы вышел из душевного равновесия.
А затем у меня в голове со скоростью промотки понеслась целая череда образов. Тут и вирус, выпущенный сразу во многих местах мира, тут и освобождение зэков из тюрем, а «кремлёвским» теперь с ними разбирайся, тут и просто убийство сотрудников областного управления ФСИН, а ведь к Рубцову примкнуло немало их коллег. Если мысленно взвесить все «активы», то из них можно отлить гирю такого веса, которая утопит Бурко и всю его компанию глубоко-глубоко, даже пузырей пустить не успеют.
Подумав минутку, я разве что новую версию истории распространения вируса решил придержать при себе, чтобы не спровоцировать наших пленителей на быстрый расстрел пленных и силовой прорыв из расположения «кремлёвских». В угол загонять кого-то можно лишь тогда, когда сам уверен в собственной безопасности. А такой не было — вокруг нас были кирпичные стены какого-то сарая с зарешёченными окнами, что приткнулся на окраине территории ГЭС и который выделили под нашу тюрьму. Сарай был забит пустыми деревянными ящиками, на которых мы и расселись с доступным комфортом. Спасибо хоть за то, что Рубцов к «фармкоровской» охране своих людей добавил, а то бы я за наши головы ломаного гроша не дал. Ну и за то, что наручники сняли, тоже спасибо.
— Слышь, майор, — обратился я к Зудину, — ты ведь уже понял, у кого мы сейчас?
— Бурко?
— Ага. Но на чужой земле. Есть вариант выпутаться, знакомых встретил. Но надо молчать про то, что вы мне рассказали.
— Естественно, — усмехнулся тот. — Не хочется от «случайного взрыва спрятанной гранаты» всем разом накрыться.
— Именно. Держимся пока в рамках версии, что знаем только о взрыве.
— Лады.
Не думаю, что кто-то успел в этот сарай прослушку поставить, но опасались, шептали друг другу в самое ухо. Нас не трогали часа три, наверное. Никто не заходил, ни о чём не спрашивал, народ даже расслабился немного, болтали о чём-то своём. Затем в окно заглянул охранник, посмотрел на нас, сказал:
— Сейчас к вам зайдут. К дверям никому не подходить, сидите где сидите, а то так через окно и пальну. Всё ясно?
Никто не ответил, но ответа он и не ждал, похоже. Дверь распахнулась, и вошли сразу четверо. За главного уже явно был Рубцов, с ним двое рыжих, «фармкоровец», здоровенный как бык, и кто-то в городском камуфляже, а с ними, к моему удивлению, просто вездесущий Валера, оглядевший интерьер и, наплевав на серьёзность момента, заявивший:
— А ничего так кича, чистенькая.
Рыжий в городском камуфляже сказал негромко:
— На ящиках можем тоже пристроиться.
— Кормили вас? — спросил Рубцов, усевшись на ящик, с которого тщательно стёр пыль носовым платком.
— Пока нет, — ответил я, добавив «пока» исключительно из вежливости, ну и как намёк.
— Покормим, вам с кухни привезут, — кивнул тот. — Теперь поговорить нам надо.
Я лишь вопросительно посмотрел на него. Рубцов сказал:
— Был разговор с Александром Бурко у меня. Только что. Он сказал, что серьёзных претензий к вам не имеет. С формулировкой «что было, то было», как-то так.
— А у вас к нему? — спросил я.
— В смысле? — насторожился тот.
Я перевёл взгляд на рыжего здоровяка с капитанскими погонами, который с отсутствующим видом смотрел куда-то в сторону окна, откровенно игнорируя меня.
