"Фантастика 2024-12". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

— Обнаружили только спустя пятьсот лет. К тому времени католики все земли себе забрали, да ещё уверяли, что православные пытались себе чужое взять. А кого в пятнадцатом веке станет интересовать правда? Уже и Восточной Римской империи нет, все сделано.

А ведь до чего же похоже на мое время! Государственный секретарь размахивает пробиркой с каким-то белым порошком, уверяя, что там «сибирская язва». Журналисты демонстрируют трупы, уверяя, что это тела боснийцев, убитых злобными сербами. Непонятные люди обливают детей водой, делают какие-то странные движения, но уверяют, что дети отравлены. Еще кого-то мажут ядами, травят радиоактивными веществами, но отчего-то все живы и здоровы.

Истина, разумеется, будет установлена, но кого эта истина заинтересует, если главное уже сделано? Главное для англов и саксов придумать ложь поярче, да пожутче, а потом погромче кричать. Да, крик должен быть очень громким, чтобы заглушать голоса нормальных людей.

Нам бы тоже придумать, но не сможем. Вернее, смочь-то сможем, придумаем, но лгать не станем. И брать ложь за основу просто не сможем, не по-нашему это, не по-русски. За всю тысячелетнюю историю подличать мы так и не научились. Может это и плохо, но я тоже не смогу врать. И дело не только в том, как к этому отнесутся подданные, потомки, а во мне самом.

— Ещё очень интересный момент, — вмешался в моим размышления Иванов. — Императора Карла Великого считают основоположником нескольких государств — Франции, Германии, Италии, Австрии. В общем, от его империи пошла вся европейская государственность. А ведь если посмотреть строго формально, то Карл не имел право на императорскую корону. Имелся император Восточной Римской империи — законный правопреемник Римской державы, а чтобы появился ещё один император — это следовало согласовать и с ним, и с патриархом. А что делает Карл? Он просит, чтобы коронацию провел его ставленник — римский папа. Разумеется, тот рад подчеркнуть свою власть, он с удовольствием возлагает корону на голову Карла. Но это был незаконный акт. Можно даже сказать — нелегитимный. Но кто теперь в Европе признает, что Карл Великий — мудрый, седобородый, зачинатель всего — от рыцарства до школ и литературы, незаконный правитель?

А царь-то — ненастоящий! Хм… Никогда не задумывался, что с правовой точки зрения, Карл Великий не имел права становиться императором? Но Карла мы пока трогать не станем. Пусть вначале наши историки, специализирующиеся на государственном праве напишут пару научных трудов. А потом посмотрим, можно ли это как-то использовать? Скорее всего, ничего не выйдет, но что я теряю? В конце концов, мы станем говорить только правду.

А вот информацию, как оружие, я использую. И начну на самом деле с «Константинова дара». Если фундамент Европы зиждется на лжи, то чего же стоит само здание?

Завтра же озадачу все проправительственные газеты. О лжи, совершенной тысячу лет назад, напишут не только столичные, но и все губернские и епархиальные ведомости. Разумеется, подача материала будет разная. Кабинет министров и Святейший синод доведут до ума мой краткий конспект, сделают текст ярче, а образы более выпуклыми. Пусть поработают. Есть же библиотеки, а них справочники, научные труды. Те, кто умнее, догадаются привлечь специалистов.

Епархиальные ведомости сделают упор на религиозной стороне вопроса, а светские, находящиеся в ведении губернаторов — на материальной и политической. Надо озадачить Кутепова — пусть подключает к работе и «желтую» прессу. Ещё пусть сделают передачи на радио. Так, между делом. И по телеящику нехай пройдет пара-тройка репортажей. Пусть даже кто-то из журналистов проведет собственное расследование, организует встречу с учеными-историками, уважаемыми иерархами — совсем прекрасно. Еще неплохо бы подключить к этому делу художников. Текст — это хорошо, но визуальный ряд, повествующий о «Константиновом даре» — еще прекраснее. Пусть изобразят лживых католических монахов, сочиняющих свои лживые сочинения.

И Пырьева озадачу. Пусть Иван Александрович напрягает свое ведомство и снимает парочку киножурналов. Небольших, минут на десять-пятнадцать, чтобы их показывали перед началом кинофильмов.

Значит, Европа основывается на лжи и на ненависти к России!

И это станет первым идеологическим ударом новой войны. Но удары хороши, если это делать в системе. Значит, очередной «залп» придется дать не задерживаясь. Так, чтобы у народа сложилось правильное впечатление о происходящем и они точно знали — кто же их враг.

Глава 26

Планы просвещенной Европы

— Ваше величество, — подскочил с места секретарь, в последнее время предпочитавший носить военную форму с погонами подпоручика, а не штатский костюм. Видимо таким образом он хотел показать свою готовность. Ну или то что он тоже серьёзно относится к складывающейся ситуации, и таким символическим способом поддерживает меня. — Только что звонил начальник Генерального штаба генерал Шапошников, просил назначить ему встречу в любое удобное для вас время, но поскорее. Ещё сказал, что на встрече будет присутствовать полковник Фраучи.

— Шапошников не сказал — зачем ему встреча? Цель? — поинтересовался я, хотя недоброе предчувствие скребануло.

— Никак нет. Наверное, не счел нужным говорить об этом по телефону, а я не стал настаивать, — слегка виновато отозвался секретарь.

Как я уже знал, начальник Генерального штаба генерал Шапошников — человек спокойный и выдержанный. Но если он позвонил и сказал, что информация срочная, значит, его и на самом деле нужно принять. К тому же, мне очень хотелось познакомиться с полковником Фраучи, известным в моей истории как Артур Христианович Артузов.

Нет, и Шапошникова и Артузова, тьфу ты, Фраучи, я должен принять как можно скорее.

— Что у меня с расписанием? — повел я царственным подбородком.

— По расписанию, в течение часа у вас работа с документами, затем должен прийти художник, которому вы обещали позировать ещё два месяца назад, — доложил секретарь. — С Шапошниковым вы можете встретиться только завтра с утра.

С утра? Нет, лучше сейчас. И что вообще за портретист?

— А я обещал позировать? — удивился я.

Нет, может и обещал, но из головы вылетело. За два месяца столько всего накопилось, какой там художник?

— Так точно, — вытянулся подпоручик. — Нужен парадный портрет вашего императорского величества для главной залы Зимнего дворца, там, где уже висят все царствующие особы дома Романовых. Там и для вас уже место приготовили…

— Чтобы повесить? — усмехнулся я. — А остальные особы уже висят?

До секретаря поначалу не дошло, что он такое сказал, а когда понял, то зарделся, как гимназистка, а не как офицер, пусть и приставленный к канцелярской работе:

— Виноват, не лично для вас, а для портрета. Оговорился. А ещё, как сказала великая княгиня Ольга Николаевна, нужны живописные портреты для альбома. Вы мне давно сказали, чтобы я оставил для художника «окно», если такое у вас будет. Я вчера сверился с вашим графиком, окно изыскал и ему позвонил.

Нет, определенно, провалы в памяти. Художники, портреты какие-то, да ещё и альбомы. Вспомнил, что по случаю коронации выпускают специальные альбомы. И на фига? Даже если художник Серов, все равно некогда. Да и Серова точно не будет, давно умер.

— Сообщите Шапошникову, что я его уже жду, — принял я решение. — Художнику перезвоните, извинитесь от моего имени… Хотя, перезванивать не нужно. Когда художник придет, дайте ему какую-нибудь мою фотографию — пусть сядет где-нибудь в уголке, места в приемной много и перерисует.

— Обидится, — уверенно сказал секретарь. — Да и Ольга Николаевна…

— Обидится — так и Бог с ним, времени у меня нет, чтобы позировать. Потом, позже, когда делать нечего будет, тогда пусть с меня и портреты пишут. А с матушкой я уж как-нибудь разберусь.

Подумал — а не отчитать ли секретаря? Уже не первый раз упоминает матушку, хотя это не его дело — как посмотрит великая княгиня на действие императора.