"Зарубежная фантастика 2024-9". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Геммел Дэвид

Овин Верринг отступил от расширяющегося дисплея, где соткалось изображение – Равна узнала инициирующую среду программиста. Смотри-ка ты, Овин нашел такую, которой она еще не видела, «Алгоритмы для придонных фидеров». Его аудитория уже вчитывалась в примечание и крутила первый урок: «Ограниченный поиск».

Овин секунду смотрел на картинку:

– Ага! Именно это я и… – Он глянул на Тимора: – Ладно. Так что ты хотел спросить?

– Можно мне эту станцию занять? В смысле только на сегодня.

Мальчик показал рукой на ту сторону помещения, где уже расположилась вокруг Белль Орнрикак, забив место для Тимора. Это была единственная станция, где сейчас не было очевидного пользователя.

Верринг задумался.

– Ну ладно. Давай.

Тимор радостно завопил и бросился к Белль.

Равна медленно выдохнула и вошла с таким видом, будто только что поднялась.

– А, Равна, привет! – Овин обошел своих слушателей – все они тщательно погрузились в обучающий ролик – и подошел к ней. Он легким движением руки показал в сторону Тимора и Белль: – Раз сейчас у меня вроде как отобрали мою рабочую станцию… можем минуту поговорить?

– Конечно.

После свержения Равны Овин вел себя попросту дружелюбно. Последнее время большинство сторонников медицинских исследований стали намного дружелюбнее.

– Мы для… как начальный этап проекта мы хотели бы переоборудовать больше гибернаторов. Но встроенные инструкции бесполезны, и пока что мы не можем получить от «Внеполосного» что-либо вроде списка пожеланий, хотя гибернаторы – технология древняя и простая.

Ага. Прозвучало как фрагмент из ее речи – той части, которую ей не пришлось произнести. Значит, Невил его поставил на эту задачу? Она посмотрела на команду Овина – все усердно старались понять урок.

Ладно.

– Насчет инструкций ты прав, Овин. Здесь, Внизу, они к ремонту не способны. С другой стороны, корабль владеет невероятным объемом информации об устройстве гибернаторов. Если ты сможешь выработать список поиска, использующий то, что ты видишь во встроенных инструкциях, и должным образом скормить это «Внеполосному»…

– И ты действительно будешь помогать? Даже после…

Равна кивнула.

– Есть один важный момент: надо будет решить, какой уровень медицинского риска считается допустимым.

И ее взгляд почти непроизвольно обратился на ту сторону зала, где сидел Тимор.

– А… – Тут Овин проследил за ее взглядом: – А! Я помню. Ты хотела отложить все работы такого рода еще и из-за риска.

Он смотрел на Тимора Ристлинга.

А Тимор настроил дисплей станции на крупный формат – наверное, Белль так легче было воспринимать, что он делает. Это были ненужные старания, потому что четверка свернулась на полу вокруг его стула, все глаза были закрыты. Но сейчас Тимор этого не замечал, он увлеченно размахивал руками. Это была не какая-то обычная игра, а что-то… куда более простое. Равна видела простые точечные маркеры, составляющие строки поперек плоскости. Внизу надписи вроде как на каком-то синтетическом машинном языке, трехбуквенные сокращения и числовые операнды.

– Похоже, что он написал какой-то двоичный счетчик, – тихо сказал Овин. – Печально. Недопустимо тратить силы человеческого разума на такие тривиальные задачи.

Овин глянул на Равну и вроде бы передумал продолжать тему. Она улыбнулась:

– И меня тебе тоже жалко, Овин?

– На самом деле мне жалко себя и… – Он жестом показал на своих друзей, выбирающихся из учебного ролика по придонным фидерам. – Такая трата сил.

Хотя дневного света и нет, все же у северной зимы есть свои отметки времени. В околополуденные часы наступают светлые сумерки. В ясные ночи, кроме этих сумерек, повисало от горизонта до горизонта полярное сияние, поминутно меняющееся. Качалась вдоль горизонта луна в своем десятидневном цикле. Приходили раз в три-четыре дня зимние бури, иногда не до конца затихающие до прихода следующего штормового фронта. Многие здания превратились в забавные холмы под снегом, и ровный пейзаж прорезали только улицы, которые абсолютно необходимо было держать чистыми.

Нижнюю часть корабля замел снег. Остальное – изгибающиеся кроны двигателя, обводы корпуса – светились зеленым, когда бывал свет. Площадка у главного входа была вытоптана постоянным потоком людей и стай.

Дважды в декаду Невил проводил общие собрания в Новом зале, и каждый день Дети из группы Овина и других групп работали в корабле, честно стараясь овладеть его автоматикой. Одной группе удалось оживить носитель, доставивший сюда посадочный модуль. Невил по этому поводу устроил большое торжество – и Равна не могла не признать, что наличие спутника на орбите улучшит ситуацию. Он был почти мертвым корпусом, но жизни в нем хватало, чтобы работать удаленным сенсором и радиорелейной станцией.

Исполнительный Совет больше не собирался, его члены занимались каждый своей работой. Лаборатории Тщательника в Холодной Долине не были напрямую затронуты переворотом Невила – в основном потому, что необходимые эмуляции были уже проведены и экспериментальное оборудование установлено. Тщательник явно нервничал по поводу будущего, но продолжал играть в одной команде с Невилом и Резчицей, а радиотрансляция с орбитального модуля очень упростила работу в Холодной Долине.

А Равна, Джоанна и Странник декада за декадой развивали свой маленький заговор со второго этажа своего особняка.

– Только вопрос времени, – говорила Джоанна. – Невил каждый день теряет поддержку. Это говорят программы Равны. И это вижу я, когда говорю с Тщательником, с Гибкарем и Ларсндотами. – Она оглядела Странника и обнаружила недостаточный энтузиазм согласия. – В чем проблема?

– Эхе-хе. Кто-то должен уравновешивать твои колебания настроения. – Странник, лежа на величественном ковре Равны, смотрел с нескольких точек обзора. Этот ковер ему очень нравился – он говорил, что это шедевр с Длинных Озер. Сейчас три его головы покоились на ворсе, любуясь вытканными пейзажами. – Я согласен с проекциями Равны. И еще более мне приятно, что Равна может вести контршпионаж против Невила.

– Ага! – Равна улыбнулась до ушей. – Злоупотребление правами командира – я даже себе представить не могла, как это забавно.

– Мне также приятно, что один из моих друзей оказался таким великолепным политиком. Я не про тебя, Джоанна, ты все та же Бешеная Девчонка.

Джоанна нахмурилась:

– Мы этому мерзав… этому нашему товарищу Невилу дадим хороший урок… как это сказать? Ага, цивилизованного руководства. Видишь? И я могу быть обходительной.

Равна сказала:

– Ну не хочешь же ты сказать, что это я – великолепный политик? Я не способна ни на какие из этих тонких маневров из руководства «Внеполосного». Да я об собственный язык бы споткнулась, если бы попыталась. А кроме того, Овин Верринг и прочие работают изо всех сил. Я не хочу их дурачить.

Странник кивнул всеми головами:

– Да, и они это знают. После Невиловского переворота ты для них делаешь все, что можешь, и это куда больше, чем все, что делает Невил.

– И это они тоже знают! – добавила Джоанна.

Невил поставил нескольких старших ребят помогать в исследованиях. Это были его лучшие друзья – в основном студенты старших курсов из Верхней Лаборатории. Но попытка продлилась едва ли декаду. Друзьям Невила было чуждо само понятие ограниченности «Внеполосного». Ганнон Йоркенруд почти целый день пытался «договориться» с кораблем – такое слово употребил он сам. Едва не пристукнул Тимора, когда мальчик попытался дать ему совет по методам доступа. И наконец ушел в дымящейся ярости.

Странник улыбался:

– Ты не играешь в мелкие игры, но ведешь большую игру. Дети знают, что ты им друг. Все больше и больше они понимают, что твои методы планирования работают, а те короткие пути, по которым они пытаются двигаться, результата дать не могут.

– Ну хорошо, – ответила ему Джоанна. – Если ты согласен, что все так хорошо, что тебя беспокоит?