"Фантастика 2025-69". Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Бурденя Вадим
— И поэтому ваши охотницы считаются одними из лучших егерей в королевствах. — кивнул Аттарок. — Но это простая математика: один мужчина может сделать детей с десятком женщин, в то время как одна женщина не может понести десять детей от десяти мужчин. Если бы не аномалия Таллистрии, у вас были бы схожие порядки.
— Не могу сказать, что мне больше нравится ваш шовинизм от того, что он имеет под собой разумные обоснования. — проворчала Элеонора.
— Прямо сейчас мой шовинизм призывает меня заткнуть вас, но я же этого не делаю! — фыркнул Аттарок. — Цените мою вежливость. Ну, или глубину моего падения по меркам Ниоры…
Элеонора рассмеялась звонким, чистым смехом, и её смеху вторил гулкий, раскатистый хохот короля Ниоры.
Лёд тронулся, и слова потекли рекой. Они разговаривали обо всём до самой ночи: словно тонкая нить ещё не дружбы, но боевого братства в преддверии боя связала двух столь разных людей с противоположными убеждениями. Однако вскоре после полуночи Аттарок внезапно оборвал себя на полуслове, прислушиваясь к чему-то.
— Кто-то из моих людей идёт к вашим. — мрачно сказал он. — Я должен проверить.
Бдительность короля оказалась ненапрасной: один из солдат пустынников, украдкой в тени направлялся к баракам целительниц. Однако совершенно внезапно для него, тёмная фигура закованного в латы короля неожиданно нависла над ним, приподнимая незадачливого приключенца за шкирку:
— Ты куда это собрался? — прошипел Аттарок.
— Милорд? — удивлённо узнал короля солдат.
— Он самый. Что ты тут делаешь среди ночи? — требовательно спросил король.
— Ну, я думал, раз уж мы завтра всё равно умираем, может, похитить одну из целительниц на ночь. Выживем, сделаю второй женой… — смущённо признался пустынник.
— Марш спать и, чтобы я тебя здесь больше не видел. — процедил король, отпуская подчинённого.
Солдата, как ветром сдуло.
Король вернулся в комнату барбакана и ответил, глядя на вопросительный взгляд Элеоноры:
— Один из солдат хотел обзавестись новой женой. Знаете, есть такая традиция в Ниоре, связанная с похищением…
— Отвратительная традиция. Но я наслышана. — хмыкнула женщина.
В дальнейшие ночные часы Аттароку приходилось отлучаться ещё с десяток раз. И в очередной раз вернувшись после последовательного, долгого убеждения сразу нескольких солдат в неправильности их действий, король внезапно обнаружил, что его собеседница сладко спит, опустившись на стол. В этот момент почти незаметные морщины на её лице словно бы разгладились, делая женщину моложе.
Пустынник вздохнул и снял с себя плащ, бережно укрывая женщину, на плечах которой была их мистическая защита. Сам он не собирался спать до самого конца.
Однако король Ниоры был не единственным, кто не спал этой ночью. Глубоким вечером у ныне пустующего главного храма Отца в королевском квартале, в самом центре Кордигарда, был всего один посетитель: Этериас Инвиктус, верховный иерарх и глава объединённой церкви.
Люди считали, что его святейшество отправился проводить всенощное бдение: молиться, прося их Отца и Создателя даровать праведным силам победу.
Однако молодой маг стоял в центре храма, прямо на семилучевой звезде, что олицетворяла семь великих стихий, перед статуей своего бога, что изображала умудрённого, бородатого старика без единой морщины: именно в таком облике, как гласила молва, Отец любил представать перед людьми в былые времена.
Верховный иерарх стоял перед бесстрастной, безжизненной статуей, в которой он ещё мог почувствовать дыхание силы своего бога: и не мог заставить себя опуститься на колени в молитве.
Почему он оставил их? Почему бросил умирать остальных его братьев в отчаянном бою с неведомой тварью из иных миров? Почему позволяет случиться смерти столь многих? Неужели всё, что говорил его бог ему однажды, это ложь? И они, церковь, вдалбливают людям в голове пустую брехню? РАДИ ЧЕГО?
Отчаянная, праведная ярость вкупе с жесточайшим разочарованием бушевали в душе волшебника, словно выжигая его изнутри. Обманутые надежды, лживые догматы… Нет, первосвященник искренне верил в своего бога всем сердцем. И оттого было только больнее.
Он верил, когда Отец бросил его умирать в смертельной ловушке. Верил, когда Отец допустил смерть целого королевства. Верил, когда, они проиграли битву, положив сотни тысячей людей и лучших мастеров королевств в бессмысленной бойне.
Но сейчас, когда невообразимое, почти всесильное чудовище стоит на пороге города, полного даже не солдат, а мирных жителей, готовясь стереть его с лица Тиала… Как можно молчать в такой момент? Как можно игнорировать это? Кордигард — это же святая земля, место, где на Тиал ступили первые люди, сотворёнными отцом, колыбель перворождения…
Даже вера фанатика имеет свой предел. Даже крепчайшие убеждения могут разбиться в пыль, если сталкиваются с настолько несоответствующей реальностью.
И Этериас не выдержал. С яростным, отчаянным криком волшебник вскинул руки, обрушивая на статую бога всю мощь своей магии. Статуя Отца была сделана из прочнейшего белого гранита, что знали люди, был укреплён стихией земли, хранил в себе остатки силы бога…
И всё же праведный, светлый гнев, возможно, одного из сильнейших магов, что остались в королевствах, раздробил её вдребезги, словно стекло. Гранитная шрапнель разлетелась во все стороны вместе со вспышкой света, ударив даже по Этериасу.
Маг мрачно обвёл руками дело своих рук, и медленно провёл рукой перед лицом, лёгкими порывами ветра выталкивая из порезов каменные осколки. На миг ему показалось, что этот акт несомненного святотатства сделает ему легче… Но гнев никуда не ушел.
Это может быть хорошей тренировкой, мрачно подумал Этериас. И принялся уничтожать камни: плавить их огнём, светом, стирать в пыль, отрабатывая каждый боевой приём, что он знал и мог придумать.
Это не осталось незамеченным: несомненно, стражники, несущие посты на стенах и слуги в королевском квартале заметили вспышки огня, света, и грохот, доносящийся из храма.
Его святейшество взывает к создателю: так думали они. Святое бдение…
Однако в храме не было больше ничего святого. И ничего божественного. Спустя несколько часов, в самый разгар ночи, когда оставалось ещё пару часов до рассвета, Этериас наконец-то опустил руки после изнурительной тренировки. В храме больше не осталось ничего целого: лишь каменная пыль, крошка, оплавленный потолок, колонны, стены… Одни лишь фрески и стекло уцелело.
Чародей тяжёлым взглядом обвёл дело рук своих. А затем, вздохнув, уселся в позу для медитации. Рассвет уже скоро. Ему ещё надо восстановить силы для грядущей битвы. Даже если эта станет для него последней, это не значит, что надо сдаваться до её исхода.Король Ниоры так и не сомкнул глаз до самого рассвета: но, вопреки ожиданиям, враги слегка запаздывали, позволяя иным защитникам вдоволь поспать. Лишь когда время стало идти к полудню, на горизонте показались первые полки мертвецов.
— Время пришло. — тронул плечо спящей целительницы король. — Их армия на подходе.
Пару секунд на него смотрело заспанное, непонимающее лицо… А затем Элеонора резко вскочила, принявшись что-то искать в своей сумке, стоящей рядом со столом. Мгновением позже она выудила оттуда гроздь колокольчиков, и по барбакану разнеся громкий, мелодичный перезвон, заставивший Аттарока слегка поморщиться.
Всего минутой позже в их комнату поднялась молодая целительница.
— Мия, созывай первую линию в комнате с подъёмным механизмом. — приказала Элеонора.
— Да, госпожа. — кивнула девушка, немедленно ретировавшись.
— Думаешь, ударят по воротам? — задумчивым взглядом проводил девичью фигурку Аттарок.
— Это очевидное уязвимое место стен. — пожала плечами женщина. — Но мы будем наблюдать за ними в любом случае. В стенах есть отличные проходы, если что, мы сможем быстро смещаться и укреплять защиту на нужном участке. На этот же случай я приказала девочкам подготовить свежие группы в каждой башне.
