Олег Кукса - Камикадзе на прогулке
Я утешал ее и снова повторял — все будет хорошо, я ведь обещал…
5
Я предупредил диспетчера о потенциальной опасности нашего груза, требующего тщательной проверки. На базе к моей рекомендации отнеслись с пониманием. Мой Феникс поставили в карантин, и я с Ксенией на одном из шаттлов отлетили от моего крейсера-базы. Затем, шаттлы с радарами прощупали наш шаттл и убедились, что все чисто. Мы вышли с Ксенией в космос в одних скафандрах, и наш шаттл улетел обратно в зону карантина. Тогда нас снова проверили и мы пересели на промежуточный шаттл карантина. Но десять минут в биорегенераторах и процедуры обеззараживания подтвердили — все чисто. Все было кончено…
Я сильно переживал за Ксению, помещенную рядом со мной в карантин, на Фурии. Поэтому немного невпопад отвечал на звонки своих друзей из Странной Компании. И не сразу понял, о чем мне лепечет Наташа Климова по видеофону после своих поздравлений. Затем попросил ее не лесть не в свое собачье дело и поинтересовался — где Лаура? Пусть быстрее берет ноги в руки, потому что Ксения нуждается в ее помощи, а ее заместитель не внушает мне такого доверия, как главврач базы. Наташа ответила, что Лаура на планетарной базе, на подступах к системе Селесты. Слишком неожиданно мой крейсер-база, выйдя из гипера, прибыл к центральной Фурии. Лауры на Фурии в тот момент не было. Но ее уже оповестили и она уже вылетела на Фурию. Через двадцать минут, как штык, будет в карантинной зоне Фурии, рядом с Ксенией…
Не думал я, что между нами возможна хотя бы тень лжи. Не раз говорил об этом Лауре, и та вроде бы соглашалась со мной. Она даже радовалась тому, что может свободно говорить со мной на совершенно любую тему. Но Лаура просила… Нет — потребовала от своих подруг, чтобы они не говорили мне ни о чем. Впервые старые подруги рассорились не на шутку. В общем, полное дерьмо… Ведь Аманда уже раскусила подставу, и Лаура с ним уже выяснила все отношения. И Лаура считала — зачем нам обоим эта правда, которая не принесет ничего, кроме боли?
Что ж, определенная логика в ее стремлении скрыть от меня правду была. Лаура надеялась на своих подруг. Встретила меня, как ни в чем не бывало. Но… она сразу почувствовала — ее все же сдали. Так и спросила: «Тебя уже «обрадовали»? Кто?»
Но я все свалил на Псикорпус и психологов-наблюдателей. Она поняла, что я просто не хочу ей говорить. Поняла, что я перестал ей доверять. Мы оба понимали — она не нуждалась в правде, удобная ложь ее устраивала больше…
Мы даже не поссорились — в Лауре возобладал профессионал и она начала меня гонять по тестам не с меньшей тщательностью, чем Ксению. Согласилась со мной, что я, в общем, здоров как бык, и больше внимания следует все же уделять Ксении. Затем тоже заставила меня одеть скафандр биозащиты и попросила помочь ей с Ксенией. Общая работа сгладила возникшую неловкость, и Лаура уже несколько раз успела улыбнуться, слушая мои ехидные ответы на ее вопросы о рейде на Селесту. В моем изложении это действительно походило на легкую прогулку-приключение, с забавными эпизодами, не более. Даже Ксению удалось рассмешить. Но все же Ксения, по мнению Лауры, заслужила свой плановый отпуск на планетарной базе, в карантине. Она получила большую дозу облучения энергетикой Катастрофы — так быстро это не лечится. Но Ксению, кажется, эта новость не застала врасплох, она была к ней готова. Еще бы, такой опыт — столько лет во Внеземелье…
А затем, оставив Ксению на попечение заместителя Лауры, мы вдвоем, за руки, вышли из карантина. И тут же попали в объятья наших друзей, а затем отправились все вместе праздновать мое возвращение. Да и в штабе меня сразу предупредили — можешь обмывать очередное звание, господин старший лейтенант.
Но настроение у меня все же было аховое…
Сердца нас обоих еще раз нарезали мелким винегретом эти поганые психологи. Но позже, когда мы в очередной раз помирились с Лаурой, она смирилась, наконец, с тем, что свадебные колокольчики нам не светят, даже в отдаленном будущем. Но наша многолетняя дружба выдержала этот удар. Не без помощи и поддержки наших друзей и подруг, но все же — выдержала…
6
Я подвел и Аманду — больше никогда ее не увижу. Больше не увижу обеих моих самых лучших подруг и остальных моих друзей, с которыми мы вместе прошли сквозь огонь и воду всех этих испытаний.
Мы так и не успели толком поговорить с Амандой еще раз перед самой высадкой — последние полчаса перед десантом я, попрощавшись и поговорив с Лаурой, все время был с ребятами и готовился к высадке.
Я увидел в поле вероятностей, что Аманда хотела остаться со мной наедине, поговорить со мной в последний раз. Быть может, наконец, добиться того, чтобы мы стали любовниками — перед лицом моей грядущей смерти.
Вот такие вероятности были сплетены желанием Аманды, даже несмотря на то, что она оставалась лучшей подругой моего Лисеночка. Хоть она и знала, что мы с Лаурой не давали друг другу обетов верности, все же Пантерочка понимала, что мы были, в определенные моменты жизни, не только старыми друзьями, но и любовниками. А перебегать дорогу лучшей подруге — моветон.
Впрочем, она мне ничего так прямо и не сказала. Просто ожидала, что я пойму, глянув в будущее, понятный лишь нам обоим тайный язык вероятностей и послание на нем, с ключом, ведущим в ее память, к предолженной ею линии вероятности.
Но я почувствовал, что не смогу ей ничего толком объяснить. Я просто верил в предсказание Сато. Верил в него слепо и безоговорочно — я встречу свою судьбу здесь, на Планете Хаоса…
Я не стер предложенные Амандой вероятности. Это было бы слишком жестоко, да и, в какой-то мере неправдой.
Во временной пробе, предложенной Амандой, мы были вместе. Это было прекрасно. Настолько, что я в тот момент колебался — Аманда ведь ничего не требовала взамен. Нормальный, дружеский секс, без всяких заморочек и глупых обязательств. Такова была Аманда, и я любил ее именно такой — решительной, обаятельной, чарующей, неповторимой…
Но женская красота, грациозность — это еще не все. Вожделению вовсе не обязательно подчиняться. Оно не является любовью — всего лишь реакцией мужчины на женскую привлекательность, красоту. И я ответил, после колебаний, на нашем тайном языке: «Пантерочка, я испытываю к тебе совсем другие — дружеские чувства. Ты ведь знаешь — секс для меня никогда не был всего лишь невинным развлечением. Не должно быть это так легко, как считаешь ты.
Здесь, в преддверии Планеты Хаоса, я не могу, не имею права забыть о своем Предназначении в порыве страсти и забвении любви. Слишком дорогой за это была бы расплата, Аманда. Расплата судьбами каждого из нас.
Поэтому я прощаюсь вот так, с каждой из вас, мои боевые подруги, на тот случай, если ты, Аманда, все же окажешься права. Прощай, боевая подруга, моя Пантерочка. Теперь на твоих хрупких плечах остается дальнейшая нить Судьбы и Успеха нашей Экспедиции.
И все же я надеюсь на то, что ты ошибаешься. Надежда будет в моем сердце до самого последнего моего вздоха. Мы, надеюсь, еще увидимся, Пантерочка. Живыми — на поверхности планеты. На нашей новой базе. И ты все же признаешь, что ошиблась, а я был прав.»
Быть может, поэтому Аманда, да и Лаура тоже, так порой на меня и сердились — на мою сдержанность, упрямую твердолобость. Но я уж таков, каков есть. «Вот, упрямый чурбан!», как не раз, злясь, говорили мне обе подруги по выпуску за все эти долгие восемь лет.
С Лаурой — может быть. Бывали в прошлом времена, особенно на первом курсе, когда я к ней неровно дышал. Но не с Амандой. Поэтому я не ответил на ее призыв, оставив это послание Аманде на нашем тайном языке временны'х вероятностей. И продолжил подготовку к старту, убедившись в том, что Аманда считала ответ вероятности-послания, благодаря ключу к нему, написанному на линиях вероятностей будущего. Она считала с легкостью то, что никому не дано больше увидеть — даже Димка и Тэцуо ничего не поняли, хотя и могли бы почувствовать, глянув на нити будущего. Потому что признание было адресовано только ей одной — Пантерочке. А Сато, лучшего из нас, в наших рядах уже не было.
Да и Лаура в свое время, в прошлом, сделала свой выбор. Осколков и сожженных лепестков любви уже не собрать воедино. И я ее, Лисенка, все равно любил такой, какая она есть. Принимал любое ее решение, даже неправильное, и всегда был на ее стороне, понимая, прощая все. Любил ее, как старую, давнюю подругу. Но в этом слове, «подруга», было гораздо больше от слова «друг», нежели от «любовь моя». Благодаря, быть может, ее и моим ошибкам, за все эти годы. Это ее уже не огорчало, когда мы обнявшись, не могли наговориться в нашем последнем, прощальном выяснении отношений.
Все же, по-своему, мы были очень дороги друг другу. Так уж бывает, когда понимаешь друг-друга с полуслова, и человек рядом с тобой, которому ты всецело доверяешь — в приятной, соблазнительной, женской упаковке. И, как говорится, аналогично — с обратной стороны. Поэтому дружба между парнем и девушкой, кхм — порой довольно ненадежное, динамичное состояние, ведущее к неизбежной, за редким исключением, развязке — первым росткам не только привязанности, но и любви. Уж такими сделала нас Матушка-Природа — уклониться при таком раскладе от романтических чувств возможно лишь теоретически.
