"Зарубежная фантастика 2024-9". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Геммел Дэвид

Равна тоже была одержима, как и Тщательник. Зная теперь о «Группе изучения катастрофы», она понимала, насколько мрачные последствия имел бы провал зимней попытки. Но после вечера со светляками на могиле Фама она несколько успокоилась, понимая, что дело на правильном пути. Каждый день Невил приходил с новым наитием, часто с вопросами, которые нельзя было бы вынести на Совет, иногда с такими, о которых она сама никогда бы не подумала. Потому что Невил оказался идеальным дополнением к Джоанне. До приземления «Внеполосного» Джоанна была здесь одна, окруженная Стальными Когтями. Для них она стала героиней. У нее были близкие друзья на самых высоких и на самых низких уровнях. Стаи ее любили за то, что она сделала в битве, и даже за сумасшедший прорыв, который она организовала в старом Фрагментарии, с чего и началось движение частных больниц. Равна не уставала удивляться, как много стай говорят, что знают ее лично. Даже те стаи, что не были ветеранами.

Но хотя у Джоанны было достаточно друзей среди Детей, она и Джефри все еще держались от них отдельно: оба они провели страшный первый год в одиночестве. А вот Невил оказался между Равной и Детьми идеальным мостом. Он был прирожденный лидер и всех ребятишек знал еще по Верхней Лаборатории. Он был в курсе всех их дел, он будто заранее знал, что они одобрят, чем возмутятся, что им понравится, и понимал почему.

– Как тебе Новый зал встреч? – спросила Равна.

– Очень нравится!

Тимору Ристлингу было уже четырнадцать, но выглядел он по-прежнему на шесть или семь лет. Он ходил прихрамывая, его била спастическая дрожь. Равна очень боялась, что у него есть и ментальные ограничения: Тимор отлично считал без калькулятора, но отставал почти во всем прочем. И не очень помогало, что его Лучшим Другом была вспыльчивая четверка, считавшая мальчика своей синекурой. Белль Орнрикак тащилась за ними, и в глазах ее был расчетливый блеск.

Впрочем, сейчас ограничения Тимора были почти незаметны. Он держал Равну за руку и чуть ли не тащил ее вперед. Дрожь можно было счесть проявлением восторга перед тем, что сделано было по предложениям Невила в грузовом трюме «Внеполосного».

Помещение было тридцать метров на двадцать. Равна и Фам отлично воспользовались его малой частью на пути сюда, спрятавшись там от таможенников Гармоничного Покоя. Сейчас здесь было почти пусто, и внутренняя сторона лежала на уровне земли. Поперек грузового люка построили деревянно-кирпичную стену, изолирующую от непогоды.

Интерьер Невил перестроил частично из местных материалов, частично переделав стены в точки доступа и игровые станции. Он декорировал помещение в стиле, бывшем, по его признанию, жалкой имитацией страумского. Тимор провел Равну по полу, выложенному разноцветной плиткой, показывая чудо за чудом.

– Вон видишь наверху? – Он задрал голову, чуть покачиваясь в своем неустойчивом равновесии. – Это небо Страума-Главного. Я его помню перед самым отлетом в Верхнюю Лабораторию. У меня там друзья были в начальной школе.

Она знала, что при отлете ему было четыре года, но почему-то эти воспоминания остались.

– Тут очень мило, Тимор.

– Да нет, тут красиво! Спасибо тебе, что его для нас построила.

– Не я одна это сделала, – ответила Равна.

На самом деле практически все детали были не ее. Почти все придумали Невил с друзьями, но Невил счел, что пусть лучше вся слава достанется ей.

Белль прошмыгнула вокруг Равны поближе к Тимору. Стая в основном смотрела на станции, где были запущены охотничьи игры, но голос у нее был скучающий:

– Я слыхала, что это совсем не похоже на настоящий Край. Эти штучки Детям очень скоро надоедят.

– А вот и нет! – ответил Тимор излишне громко. – Мне тут очень нравится, и это еще не все! Пойдем покажу.

Он отвернулся, оставив Белль смотреть на экраны с жадностью игромана. Только когда Равна прошла мимо, стая опомнилась и пошла следом.

Тимор увел их с площадок игр и спорта вверх по пандусу. Здесь оживленные звуки игровой зоны глушились активной акустикой «Внеполосного». Вокруг проекционного дисплейного пространства сидело десять или двенадцать старших Детей. Может быть, незнакомая игра или… тут она заметила Невила, стоявшего чуть позади стульев. Как будто тоже только что пришел. Она двинулась было к нему, но Тимор дернул ее за рукав:

– Ты видишь, что они делают?

В пространстве между стульями и стеной плавали какие-то изощренные модели. Возле каждого из ребят висели в воздухе окошки. Модели были похожи на что-то сетевое, но…

Равна покачала головой.

– Овин объяснит!

И Тимор потянул ее туда, где сидели Овин Верринг и Эльспа Латтерби.

Овин при ее появлении поднял голову, на лице его мелькнуло удивление и, быть может, нервозность. Он ее не ждал.

– Равна, здравствуй!

– Привет! – сказала Эльспа, слегка помахав рукой.

Равна улыбнулась в ответ.

– Так что это вы делаете? – Она оглядела всю группу. Кроме Хейды Ойслер, здесь собрались самые серьезные Дети. – Это не игра?

– Нет, – покачала головой Эльспа. – Мы пытаемся научиться…

Хейда пришла ей на помощь:

– Ты не задумывалась, почему мы не настаивали на праве пользоваться автоматикой «Внеполосного»?

– Немножко.

На самом деле большинство Детей сопротивлялось изучению программирования почти так же сильно, как и освоению более примитивных навыков.

– Причин две, – сказала Хейда. – Во-первых, тебе он нужен для твоих проектов, но не менее важно – этот звездолет глуп как булыжник.

– Это лучшее, что может здесь существовать, Хейда.

– А мне очень нравится! – вставил Тимор.

– Ладно, – усмехнулась Хейда, – не как булыжник. Как этот… каменный наконечник для стрелы. Важно, что толку от него ноль, если…

Овин покачал головой и перебил:

– Хейда в своей воспитанной манере пытается сказать, что… – он на секунду задумался: вероятно, пытался подобрать менее невоспитанные слова, – сейчас, когда мы получили доступ в неучебные часы, может быть, нам бы следовало научиться приспосабливаться и использовать технику «Внеполосного» наилучшим образом. Пока что мы визуализируем проблему – обычно это самое трудное. Давай мы тебе покажем.

Он обернулся к остальным. Все они вдруг жуть до чего заинтересовались деталями висящего перед каждым изображения. То, что Равна видела, выглядело как программирование изобразительного искусства, но выполненное каким-то невероятным обходным путем. Эльспа Латтерби подняла голову:

– Есть, все чисто. Давай, Овин.

Конструкция, формирующаяся в пространстве между ребятами, на предмет искусства не была похожа. Она состояла из тысяч световых точек, соединенных цветными линиями.

Мне кто-нибудь объяснит, что это? – подумала Равна.

Похоже на имитацию сети, но никаких надписей. А вообще-то можно было бы предположить степенную зависимость между связями. Возможно, это…

Овин заговорил снова:

– Это чертовски трудно было сложить с помощью интерфейса «Внеполосного», но мы тут визуализировали карту сети трансдукции тела современного человека. Да, это то, что было в архиве корабля, среднерасовое по Сьяндре Кей. У нас, страумеров, могут быть существенные отличия. Тем не менее… – Он увеличил один из кластеров сети. Остальные сдвинулись в сторону, не исчезая, но давая место. – Вот это, – продолжал Овин, – относится к зоне двигательной стабильности.

Равна кивнула, стараясь не дать улыбке сойти с лица. Она начала догадываться, к чему все это клонится. Уголком глаза она видела, что Невил обходит внешний край группы, двигаясь в ее сторону.

На помощь!

Очевидно, улыбка была одобрительная, потому что Овин продолжал объяснять:

– Это всего лишь пробный эксперимент для куда большего класса проблем – в основном медицинских. Если мы в достаточной степени изучим интерфейс программирования «Внеполосного», то сможем заставить корабль генерировать патологии двигательной зоны и сравнивать их с симптомами, которые есть…