"Фантастика 2024-47". Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Льгов Андрей
– Не бойся, закон не будет нарушен, и схватка будет честной. Но – если каким-то образом иномирянину удастся победить – он все равно должен немедленно умереть. От ран, от потери крови, он несчастного случая – от чего угодно. Хотя предвижу в этом варианте крайне нежелательные волнения в народе… Плохо. Надо сделать так, чтоб его смерть не вызвала ни малейших подозрений. Ни малейших, подчеркиваю. Итак, какие будут предложения?
– У меня их нет, поскольку в них нет надобности, – надменно вскинул голову Император. – Неужели кто-либо из вас _на самом деле_ допускает, что обычный человек способен победить Глезенгх'арра?
– Иномирянин не обычный человек, – возразил Нессекар. – И кто знает, какими свойствами наделила Рангара Ола бездна, его исторгшая?
– У меня есть план на случай победы иномирянина, – произнес Алькондар.
…У Нессекара Кирлаудита загорелись глаза, когда маг закончил излагать свой вариант развития событий.
– Отлично! – похвалил он, хлопнув в ладоши. – Змея воистину коварна, и мозги у тебя, Алькондар, варят по-прежнему неплохо… Но будет одна проблема: Ольгерн Орнет. Гранд-маг достаточно искушен, чтобы узнать истину.
– Значит, его каким-то образом необходимо нейтрализовать. Хотя бы на время спектакля, – сказал Алькондар.
– Я вызову его в Храм, – кивнул жрец. – Отказаться он не посмеет.
За время долгих размышлений в плену Рангар не раз обращался мыслями к таинственному существу (а точнее, как был уверен Рангар, сверхсуществу), которого он про себя называл Покровителем; именно с ним его связывало утраченное кольцо. Связь эту он ощущал порой сильнее, порой слабее, чаще вовсе не замечая ее, но она была: хоть и незримая, но не менее реальная, чем пуповина, соединяющая ребенка с матерью. Пуповина оборвалась с утратой кольца и возникновением гасящего интерференционного купола, и Рангар долго не мог свыкнуться с чувством пугающей пустоты внутри черепной коробки, словно исчезла значительная и важная часть его мозга, а в образовавшейся каверне воцарился едва ли не межзвездный вакуум…
Рангар иногда пытался представить, как выглядит Покровитель, и чаще всего воображение рисовало некое, сотканное из вихревого огня сверхсущество со всепроникающим взглядом бесконечно мудрых глаз, могучее и доброе, для которого не существовало ни времени, ни расстояний… Конечно, он тут же сам себя подымал на смех, его разум утверждал, что это чушь, и он соглашался с этим утверждением rationalis [разумно обоснованный, целесообразный (лат.)], но… ему почти по-детски хотелось, чтобы это было так на самом деле.
Как ни странно, но кое в чем Рангар оказался прав. Для Покровителя ни расстояние, ни время (в обычном смысле) значения практически не имели. Мог он, было бы желание, и предстать в упомянутом "огненном" обличье, как, собственно, и в любом другом, но ни желания, ни необходимости такого воплощения не возникало, и он пребывал в состоянии "чистой" информации, закодированный в модуляциях базисных колебаний информполя; в этом смысле его можно было назвать "информом". Переход в "вещественное", а точнее, в "овеществленное" состояние трудностей не представлял, но таил грозную опасность для той реальности, где этот переход он бы осуществил. Так однажды он едва не погубил собственный, породивший его мир…
Справедливым следовало признать и предположение Рангара о мощи Покровителя; в этом смысле приставка "сверх" в слове "сверхсущество" вполне оправдывала себя, но только в известных пределах, определяемых истиной о том, что все в мире относительно. Могущество Покровителя превосходило силу и возможности человека примерно в той же степени, в какой огонь звездных недр превосходит пламя костра. В то же время он был не только не всесилен, но даже слаб – в сравнении с некоторыми силами вселенной, и мог лишь использовать законы Мироздания, но не нарушать их (и в этом он удивительно походил на человека). Несравнимые по мощи с человеческими интеллектуальный потенциал и мыслительные возможности Покровителя отнюдь не превратили его в пресловутый "холодный и чистый" разум; более того, глубина и всеохватность чувств информа была недоступна человеку, а накал бушевавших в нем эмоций мог просто-напросто человека убить. Однако если подавляющее большинство сфер бытия Покровителя не имели даже отдаленных аналогий с существом человека, то в эмоциональной сфере соотнести, сопоставить можно было многое. Радость и печаль, любовь и сострадание, восторг победы и боль утраты, уверенность и сомнение – эти и множество других чувств, определяющих эмоциональный спектр человека, мощными аккордами звучали и в главной части информационной матрицы Покровителя, которую люди называют душой.
Покровитель относился к Рангару как старший брат – к младшему, как отец – к сыну. Да так оно и было – в определенном, конечно, смысле. Поэтому, когда связь прервалась, боль очередной утраты вспышкой с лучами-кинжалами пронзила его, и вселенские струны жалобно застонали, унося в бесконечность вибрацию отчаяния и горя… Тщетно напрягал Покровитель свои сверхчуткие рецепторы, пытаясь уловить слабые всплески знакомого психоизлучения. Континуум молчал, и титанический интеллект, проанализировав все возможности, принял за основу наиболее вероятную… и неверную. В данном случае наиболее вероятной причиной прекращения связи, как нетрудно догадаться даже существам с интеллектом неизмеримо слабее суперинтеллекта информа, была гибель Рангара. Поэтому Покровитель принялся немедленно осуществлять запасной план. Человеку, как известно, свойственно надеяться даже в безнадежных ситуациях, когда и надеяться-то не на что. Информу не была чужда эта странная особенность, но в отличие от слабого человеческого мозга он надеялся не без оснований, а точно просчитал вероятность создания гасящего интерференционного купола и всех последующих событий. И хотя она оказалась удручающе малой, но все же не нулевой, и картинка альтернативного будущего, соответствующего данной вероятности, получилась хоть и слабенькой, дрожащей, размазанной вдоль тончайшей мировой линии, но – различимой. И когда едва уловимый родной резонансный сигнал все-таки прорвался к нему из вселенских глубин, огневой всплеск радости пронзил информматрицу Покровителя.
Случилось это в тот момент, когда Рангар очутился на Арене, которая находилась вне интерференционного купола.
К сожалению, контакт без кольца был односторонним и будет таковым, если… если только Покровитель не решит стать на грань допустимой мощности воздействия.
Монстр атаковал сразу же после гонга; точно размазанное в пространстве тело вихрем обрушилось на Рангара, но за миг до смертельного столкновения в такой же вихрь превратилась фигура человека, и какое-то время зрители ничего не могли понять и различить в смерчеобразном движении в центре Арены; но вот серый смерч распался на две половинки – черную и белую, – и Глезенгх'арр с Рангаром отскочили друг от друга. Монстр тяжело дышал, и изумление захлестнуло иные чувства в его горящих глазах. Он, конечно, слышал, что ему предстоит сразиться с неким чудо-бойцом, но не принял этого всерьез, так как знал, что ни один человек на всем Коарме не устоит против него и нескольких занов. И он был уверен, что его первая же атака станет последней, и он обретет обещанную Императором свободу на безлюдном, но полном вкусной дичи острове в теплом Южном море. Но ему не только не удалось убить противника, но и случилось самому пропустить удар, от которого сломались с глухим хрустом три ребра, а ведь кости Глезенгх'арра были намного прочнее костей обычного человека!
Рангар встретил атаку Глезенгх'арра "вращательной защитой", разработанной его Учителем на основе парадоксальной техники известного в прошлом его мира боевого искусства под названием "айкидо". Вот только работать Рангару пришлось на пределе собственных скоростных возможностей, ибо темп боя – совершенно невероятный с точки зрения мастеров прошлого – задал монстр. Тем не менее Рангару удалось на какие-то мгновения прервать град мощных целенаправленных ударов, хаотизировав движения конечностей противника, и самому нанести удар – уже в совершенно другой, жесткой технике, в сложнейшем прыжке с двумя переворотами, пяткой в подреберье… но Глезенгх'арр успел чуть присесть, и Рангар попал по нижним ребрам правой части грудной клетки.
