Сергей Демченко - Ангел
Я высоко поднял руку в знак прощания, и повернулся к ним спиною. Передо мной забрезжила едва различимая грань бесконечно далёкого настоящего, из которой призывным дымком струился настойчивый Зов… Далековато ж я забрался! Мне мимоходом подумалось, что, прежде чем им воплотить мои пожелания здравия в необозримом будущем, мне придётся сегодня как следует выполнить свои "убойные обязанности". Я заспешил.
Когда я «уходил», за мной прозрачными шлейфами зависти тянулись их молчаливые взгляды. Отчего-то мне на миг показалось, что они с куда большим облегчением приняли бы свою духовную смерть, чем отпустили меня по своей воле живым туда, где кипит столь заветная для них реальность существования. Куда охотнее они оставили б меня рядом с собою, в качестве интересного собеседника, с которым можно проводить часы и тысячелетия Бесконечности, болтая о пустяках и скучающими взорами обводя Сущее… Я их почти понимал. Когда твоё существование — сплошной ковёр тягучей неопределённости, так легко мечтать о смене декораций. Пусть даже таким эгоистичным способом.
…Я смутно помню, что в момент моего «зависания» у границы яви и владения Теней эта гнусь, уже приходящая в себя, замахнулась на меня торенором и сделала шаг. Ко мне. Шагнула, намереваясь продолжить бой, ещё когда из её собственного разорванного живота торчали обрывки медленно втягивающихся туда кишок. Словно со стороны я видел собственное тело, как-то отрешённо замершее перед атакующим Хаара. Никак не реагирующее на летящего к нему с безумным видом демона. Словно стоящее на страже кучи тряпья ватное чучело, в котором никогда не было жизни, мысли и движения, моя замершая в прострации плоть даже не делала слабых попыток поднять навстречу опасности оружие. Оно пыльным, изуродованным манекеном торчало посреди словно чуждой уже мне реальности, всем своим видом злорадно говоря о том, что более не нуждается ни в чьей нерадивой опеке. Что я, непозволительно долго умничавший среди призрачных далей, теперь безнадёжно опаздываю. Выходило, что моя разгульная душа, мартышкой по веткам скакавшая туда-сюда по измерениям, бросила без должного присмотра что-то важное. То, без чего она, не возвращайся я так вовремя, рисковала присоединиться к тем же Теням?! Стать осколком чаши без содержимого…
Такой расклад меня не устраивал. Как-никак, я — лицо назначенное. Я в ответе за это дурацкое тело, что, выходит, нельзя ни на минуту бросить без няньки, несмотря на его размеры и степень физического развития. Это верно так же, как и то, что вроде лично духовный «я» отвечаю за всё ему порученное. Так что, досадуя про себя на свою оплошность, выразившуюся в излишней болтливости с ничем полезным на данный момент не занятыми личностями, шустро заношу странно невесомую ногу над «порогом», напрягаюсь… И остаюсь на месте. Лишь слегка проникнув, вдавившись в какую-то упругую преграду, я оказываюсь ею мягко, но настойчиво откинутым назад. Это походило на остановку перед стоп-линией, пересечь которую означало бы совершить некое кощунство перед тем, кто воздвиг её на границе желаемого и действительного. Как бы то ни было, я по-прежнему топчусь на месте. Недоумевая по ходу действия, отчего ж это я не могу оказаться быстро в зале корабля, именно в то самое время, как этот урод вот-вот просто и безнаказанно развалит меня надвое. Четвертует, не получая сдачи. Нечто похожее на шок состояние заставляет покрыться подобием испарины. Какого ляда я так задерживаюсь в этом с ума меня сводящем междумирье? Отчего мне так тяжело вырваться из той затхлой и плесневелой серости, и вернуться туда, куда просто должен?! Оттуда ведь льётся свет, и моё место пока ещё там!
Я забился сильнее, отчаяннее и решительнее. Я прилагал неимоверные усилия, дёргаясь, как дурная муха, увязшая в крепкой ловчей сети старого, опытного паука… Замолотил в вязкую стену кулаками и ногами, будто надеясь одолеть то, что воздвигло передо мною коварный предатель Время. Быть так подло, словно наивный ребёнок, обманутым самым бестелесным и тихим из составляющих Сущего, означало лишь одно, — оно вышло. Закончилось, если вам так угодно, господа. Время это, отведённое на решение всех насущных проблем. Как же так? Должен признаться, я растерялся. По моим прикидкам, в моём распоряжении было ещё никак не менее девяти с половиною минут! Неужели Тени меня банально надули?! Нет, не может этого быть, не в их власти творить такие вольности с составляющими Бытия… Эй, ну, кто там?! Пустите ж, чёрт возьми! Мне нужно туда, и нужно до зарезу! Непонятно для чего лихорадочно оглядываю помещение. Нет, всё верно! Демон, как в замедленном движении плёнки, набирает скорость как раз с того места, где я оставил его пытающимся сохранить здоровье и целостность головы на плечах. Всё так же робко сжался в своём уголке Фогель, едва заметно сменив позу… Я отсутствовал здесь миг, не более.
Лишь только Хаара, с каждой отстукивающей метрономом такт долей секунды, приближается к моей окаменевшей фигуре. Как отыгравший свой акт актёр, переживающий за успех спектакля, из-за плотной занавеси, отделяющей закулисье от главной сцены, я со всё возрастающим ужасом взирал на происходящее. Не в силах даже достучаться до своего безвольного тела сквозь струящееся марево всё так же податливо прогибающегося, но не желавшего пропускать меня, воздуха. Шагнуть за эту ширму, как я понимал, мне уже не суждено. Не понимая ровным счётом ничего, не помня себя от неожиданно охватившей меня паники и всепоглощающего страха, я начинаю кричать и биться торсом о проклятую несуществующую для глаза преграду. Немного утихнув, замечаю краем сознания, что царапаю пальцами эту стену, как стекло, и надрывно, еле сдерживая так и рвущиеся наружу страхи, шепчу:
— Как же так, Господи?! Как же…так… Значит, всё было бессмысленно? Всё было напрасно, и всё это — лишь попытка ещё раз показать нам неизменность правил некой Игры? Вечной, никогда не заканчивающейся Игры…, в которой не может быть победителей? Кроме Тебя самого… А как же Твои слова, Боже, Твои чёткие и недвусмысленные указания?! К чему были все эти жертвы, весь ужас этих смертей, если конец всё равно был предсказуем и именно таким? Таким…глупым…
Мне казалось, что вот так, в этом виде, всё и замрёт. Всё останется так, — недосказанным и с неоднозначно трактуемой концовкой, — словно в немой сцене «недоснятого» каким-то безумцем кино. Где не сумевший найти верного и логичного хода режиссёр предоставляет зрителю возможность в бесконечности вариаций предполагать, чем же конкретно закончилась сия, непонятно о чём снятая, эпопея. С так и летящими где-то в атмосфере ракетами, с застывшими на орбите жестокими пришельцами, коих ещё полон и этот проклятый корабль, потому как они уже появляются в дальних дверях зала…
Оставшиеся на последних метрах плёнки сцены так и застыли перед моим взором. Приближающийся ко «мне» Хаара, жалкий и бесполезный Герхард, и там, на заднем плане, всё также суетятся Первый с Чиком, нажимая какие-то кнопки…
Нажимая кнопки?! Я похолодел, даже не имея для этого в распоряжении тела. Больно толкнувшая сознание догадка, будто ушатом ледяной воды, окатывает мои мысли.
Что-то сделали они с этой «кишкой» под колпаком. Явно сделали! Что лепетал там анаггеалу Нортон про генератор времени?! Ах, да! Генератор перемещений! Временных перемещений… Для чего ему понадобился этот чёртом драный генератор перемещений?! Стоп… Временных?! Твою за ногу…, - опять Энштейн, его теории времени и пространства, что явно хорошо знают эти двое умников; эти проклятые кнопки, у которых они чуть не братались, пока я… И они их нажали!!! Мне тут же стало многое понятно. Моя вольность с хождением "в гости" прямо во время паузы в драке обернулась вот таким казусом. Что-то включив по одному им понятному принципу, причём Маакуа явно внимательно слушал разглагольствования американца, они уже создали сильные первичные волновые колебания временной спирали. И в пространстве возник дурацкий диссонанс растянутых «волокон» Сущего, на одном из концов которых я и завис, как пиджак на вешалке, так неожиданно… Тот, кто обязан был быть здесь, стоять до последнего, чтобы… Вот почему всё так складывается! Вот только на кой чёрт они тут всё это затеяли?! Так не вовремя! Не могли подождать, гении проклятые?! Пока я не успокою вон того типа, что максимум через три секунды срубит моему истукану башню. А так же не разберусь со сворой тех вон ещё шакалов, числом не менее полутора тысяч, что изо всех сил несутся через зал к нашей дружной труппе. А так же…
Время вдруг резко ускорилось. И я вижу, как Первый сотворил странную вещь. Словно не видя, что я не воюю, а выполняю роль тренировочной груши демона, он уже как-то согласно кивает Нортону, будто сдавшись под напором упрямых доводов, и вынимает меч. Но не для того, чтобы прикрыть меня, а чтобы… Первый замахивается от души раз, потом другой — и проламывает… купол! Я столбенею. Что за… И всё бы ничего, но Маакуа, не оборачиваясь, что-то кричит Чику, и тот, подпрыгнув, повисает на краях пролома. Анаггеал подсаживает его, почти пропихивая внутрь… и вот Чик уже ныряет в образовавшийся огромный провал в защите Матки, почти с головою исчезает в её плоти, успев на прощание помахать анаггеалу пухлой рукой… Тот смотрит в ответ печально и одобрительно, и совершает что-то немыслимое, — высвободив конечность, полосует по ней своим мечом — и тут же опускает её, фонтанирующую кровью, в прорубленное «окно» полусферы. Даже отсюда я вижу, как её разом пошедший трещинами материал вокруг пробоины слабо окрашивается бордовыми брызгами…
