"Фантастика 2024-47". Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Льгов Андрей

На следующий день, когда до Шумхара оставалось не более ста лиг, неладное почуяли Лада и Фишур. К этому времени уже не колокольчики тревоги – колокола смертельной опасности набатом гремели в душе Рангара, заставляя болезненно сжиматься сердце. Тень уже закрыла горизонт и продолжала наползать на мир.

Лада ни с того ни с сего начала испуганно озираться, вздрагивать, и наконец не выдержала:

– Рангар, тебе не кажется, что за нами словно кто-то наблюдает… ужасный, безликий… И еще: солнце ярко светит, на небе ни облачка, а будто бы темнее стало… Аль мне чудится?

– Не чудится. Ладушка. К величайшему огорчению.

– Но что это, Рангар? – озабоченно задал вопрос Фишур. – Засада, как тогда, в ущелье?

– Нет, пожалуй… Сдается мне, это похлеще той засады, и только теперь за нас взялись по-настоящему.

И словно вторя сумрачным словам Рангара, странным, неровным светом замерцало кольцо на его руке. Но сейчас в нем совсем не ощущалось той всесокрушающей мощи, уже приходившей на помощь Рангару и не раз спасавшей его от гибели. Оно даже не потеплело, пугая Рангара несовместимым со светом холодом. Неужели сейчас они столкнулись с такой СИЛОЙ, перед которой может спасовать и его неведомый заступник и защитник? В памяти почему-то всплыл рассказ Тангора о виденной им в детстве охоте черного удава килькорбуа на ушастика. Тогда Тангор вспомнил об этом накануне битвы в Холодном ущелье, ставшей последней битвой в его жизни. Почему он сейчас подумал об этом? Образ дрожащего от ужаса пушистого зверька, идущего в пасть громадной змее, представился вдруг так явно, что Рангар даже зажмурился. Неужели он идет к своей последней битве? Впрочем, как бы там ни было, он не станет, как какой-то там зверек, дрожать от ужаса. Вот только Лада… и Фишур… Им-то зачем гибнуть? И он вновь окажется виноват в смерти двух людей, и не просто людей… любимой и единственного друга.

Рангар решительно остановил тарха.

– Дальше я поеду один, – произнес он, придав голосу максимальную твердость.

Но, как оказалось, от него ожидали чего-то подобного. Лада спрыгнула с козел, подошла к Рангару и снизу вверх пристально посмотрела ему в глаза.

– Моя жизнь оборвется в тот же миг, когда ты покинешь меня, – сказала она, и такая спокойная решимость прозвучала в ее тоне, что Рангар понял: Лада не шутит.

– Что касается меня, Рангар, то весь смысл моей жизни заключается сейчас в возможности сопровождать тебя к той цели, к которой ведут тебя высшие силы, – сказал Фишур. – Я верю в пророчество Калевана Дора и знаю, что только на этом пути, где-то впереди, единственная возможность спасти Ульму… и если ты лишишь меня этой возможности, то я, не задумываясь, лишу себя жизни.

– Пойми, Рангар, – Лада положила руку на колено Рангару, – нам сейчас нельзя расставаться. Судьбу не обманешь, а она недаром сплела линии наших жизней в одну. Так что либо мы прорвемся и на этот раз, либо наши души вместе улетят на небесный остров.

Если бы так, с тоской подумал Рангар, если бы так… А ведь может быть, что он уцелеет один. И что тогда он скажет своей совести, чем оправдается перед самим собой?.. Ведь он уже однажды остался один – в той, прошлой жизни. Неужели он проклят некими высшими силами и у него такая судьба _в любом из миров_?

Он спрыгнул с тарха и обнял Ладу. Девушка спрятала лицо у него на груди и тихонько заплакала.

– Ну что ж… – сердце Рангара рвалось на части, когда он произносил эти слова, – вместе так вместе. До конца.

И вновь зацокали копыта по каменным плитам, но теперь слышалось ему: "Ги-бель, ги-бель…" Но тут же холодная ярость поднялась в нем из глубины души, начисто сметая упаднические, погребальные мысли и чувства, с которыми немудрено проиграть схватку, даже не вступив в нее. Нет, он будет драться, мобилизовав все силы, все свое мастерство, за живых Ладу и Фишура, за мертвого Тангора. За себя, демон побери. И как ни противна стала ему насильственная смерть, как ни претит убийство, он будет убивать – если не найдет другого выхода. Иногда зло можно победить, только уничтожив его. А если он проиграет (в сознании метеором промелькнула фразочка "Против лома нет приема")… Что ж, в этом случае он скажет, умирая: "Я сделал все, что мог".

…Ну и занесло тебя, сказал чей-то голос из-за завесы, ты бы еще вспомнил о "последней гордости солдата" или другом каком пафосном дерьме, а что остается делать, возразил Рангар, настоящие воспоминания-то вы украли у меня, они остались там, откуда ты говоришь сейчас, там, может, и я бы думал по-другому, но я здесь, на Коарме, и мне надо выполнить ваше дерьмовое задание, о котором я так толком и не знаю ничего, и постараться, чтобы остались в живых Лада и Фишур, до и самому уцелеть не помешало бы, хотя я и подозреваю, что вы выкинули какую-то гнусную шутку со мной и с моей жизнью, а для этого скорее всего снова придется драться и убивать, а ты хоть знаешь, хрен берхов, что такое _убить живого человека_, пусть даже последнего негодяя, и кок это отвратительно и омерзительно, и страшно, да-да, страшно, а если этот человек не негодяй, а просто выполняет приказ, а так вполне нормальный, хороший человек, и у него есть семья, и он кого-то любит и кто-то любит его, а ты его должен убить, чтобы спасти свою шкуру или того, кого любишь сам.

Цокали копыта, светило солнце, но незримая тень уже закрыла полнеба.

Сумерки спустились, когда до города оставалось не более тридцати лиг.

– Будем располагаться на ночлег, – коротко произнес Рангар. Последние несколько тэнов его не покидало предельное напряжение всех органов чувств, восприятие обострилось настолько, что он слышал шорох насекомых в траве, видел в вечернем небе за четверть лиги темные зигзаги крылатых ящериц морайа, улавливал влажный, прелый запах от лежащего в двух лигах к западу лесного болотца. И чувством, которому нет названия, он ощущал зловещую Тень. Сейчас она уже закрывала все небо.

Исключительно тщательно выбирал на сей раз Рангар пристанище для ночлега; остановился он на маленькой рощице слева от дороги всего в семидесяти шагах от нее. Он сам замаскировал фургон, разыскал родничок и сводил тархов на водопой; затем привязал их и положил перед каждым охапку свежей душистой травы, будто что-то подсказывало ему, что этот раз – последний, когда он может позаботиться об этих добрых и преданных животных.

За ужином он попросил Фишура:

– Не пей сегодня, ладно? Завтра нам всем нужна будет ясная голова.

Фишур послушно спрятал флягу. Он тоже чувствовал, что завтрашний день будет совсем особым, и пережить его будет очень трудно. Если вообще возможно.

– Этой ночью будем дежурить только мы с Фишуром, – тоном, не допускающим возражений, сказал Рангар. – Вначале я, затем Фишур, потом снова я Ты будешь спать и постараешься как можно лучше отдохнуть Завтра тебе понадобятся все твои силы.

– Да, Рангар, – едва слышно откликнулась девушка. Вот уже вторые сутки, как будто бы чья-то беспощадная рука сдавила ей сердце, да так и не отпускала. Такого она не испытывала даже перед Холодным ущельем.

…Уже засыпая, она отдернула полог фургона, словно повинуясь какому-то внутреннему толчку.

Облитый призрачным изумрудным светом взошедшего Гор-Туарма, Рангар сидел в странной позе с поджатыми и скрещенными ногами и вертикально соединенными перед грудью ладонями. Глаза его были устремлены вверх, такие же темные и бездонные, как и небо, которое в них отражалось.

Утром она застала его в том же положении, похожего на каменное изваяние в сером мареве рассвета, и рука, не отпускавшая ее сердце, сдавила его еще сильнее.

Но тут Рангар взглянул на нее, улыбнулся, и глаза его вспыхнули нежностью:

– Проснулась, Ладушка? Ну и славно.

И страшная чужая рука отпустила сердце, и оно забилось вольно и ровно, разве что чуть учащенно, разгоняя застывшую кровь по жилам; и впервые после смерти Тангора настоящая, а не наигранная улыбка осветила ее лицо, и она потянулась к Рангару, как цветок к солнцу.