Алекс Орлов - Конвой. Схватка без правил. Возвращение не предусмотрено. Ультиматум
– Прошу вас следовать за мной, господа, – произнес встретивший Эдгара человек, в котором без труда узнавался коллега Диаса и Хайме.
Следуя за ним, гости прошли по узкому коридорчику и остановились возле первой в длинном ряду двери.
– Внутрь должен войти только мистер Хубер, – предупредил охранник.
– Разумеется, – за всех ответил Хубер и толкнул дверь.
62
Первые несколько минут Дзефирелли и Хубер не стесняясь рассматривали друг друга, поскольку до этого были знакомы только по фото или видеозаписи.
– Удивлены, что я назначил вам встречу? – спросил Хубер.
– Ничуть, – ответил Дзефирелли. – Как только убили генерала Роммеля, я понял, что для Большой Четверки настали трудные времена. А почему вы остановились именно на моей персоне? Мы ведь не ладили...
– Не ладили – это, пожалуй, мягко сказано, – улыбнувшись, заметил Хубер. – Мне приходилось тратить большие деньги, чтобы наемные специалисты постоянно выслеживали вас. Признаюсь вам, Колин, сейчас я рад, что у них ничего не вышло. В противном случае мне бы сейчас не к кому было обратиться.
– Вы уверены, что я приму ваше предложение, мистер Хубер?
– Представьте себе – уверен. Иначе бы я не тащился в такую даль, ежеминутно рискуя попасть под прицел истребителей.
– Что заставляет вас так думать?
– Простая логика. – Хубер пожал плечами. – Вам ведь не так уж важно было уничтожить Большую Четверку, Колин. Вам хотелось сразиться с максимально сильным противником – вы неисправимый оппозиционер. Теперь, когда мое могущество подорвано и есть силы, способные стереть меня в порошок, борьба со мной уже не является для вас приоритетной целью. Разве я не прав?..
– Но ведь вы нарушали закон, Хубер. Вы до сих пор остаетесь потенциальным клиентом государственной исправительной системы.
– Да бросьте, Колин, – отмахнулся Хубер, – мы с вами прекрасно знаем, что остановить таких людей, как я, и не преступить при этом закон самому невозможно. В этом и состоит проблема сбора доказательной базы. Чуть что не по закону – и ценные улики можно выбрасывать...
Дзефирелли улыбнулся.
– Э-э, да вы, я вижу, просто дразните меня, – догадался Хубер.
– О'кей, Эдгар, выкладывайте ваше предложение.
– Предложение простое: ваши – действия, наши – деньги. Все, чем располагаю я, Джулиано Манкуццо и Филипп Леконт, будет работать на вас. Наша конечная цель – создание нормального, лояльного к бизнесу правительства, которое бы не устраивало из крупнейшего государства какой-то экспериментальный полигон.
Хубер замолчал и стал наблюдать за Дзефирелли, который сосредоточенно соображал.
– Это у вас что – жареная картошка? – неожиданно спросил Хубер, указывая на вазочку с картофелем.
– Да, картошка.
– Вполне обыкновенная?
– Я какая же еще? – удивился Дзефирелли.
– Тогда я попробую.
– Конечно, это мое скромное угощение. Чем же вы питаетесь, если не секрет, мистер Хубер?
– Дома?
– Ну хотя бы дома.
– У себя на Бронтзее я стараюсь придерживаться здорового образа жизни. Корнеплоды с Дудифа, витаминные дольгеры, сок молочного дерева...
– Негусто, – покачал головой Дзефирелли. – Совсем негусто. И с женой, я слышал, у вас проблемы...
Хубер грустно улыбнулся и, похрустев картошкой, заметил:
– Это уже не мои проблемы, это ее проблемы. Если меня не убьют прихвостни этого Кевиши, я с ней разведусь. Не пожалею никаких денег.
63
Когда до позиций примарского флота оставалось пятьсот километров, эскадра адмирала Сванга начала замедлять движение, чтобы перегруппироваться в последний раз.
Оказавшись от первоначальной тактики охвата противника эрцкрейсерами, адмирал решил выставить на фланги крейсеры, поскольку для поддержки огнем у них не хватало боеприпасов, а в атаке много стрелять не требовалось.
На их долю выпадала роль отвлекающей силы, в то время как основной удар должны были нанести эрцкрейсеры.
Сомневаться перед битвой военачальнику не полагалось, однако Сванг не мог не сомневаться. Он был опытным воином и понимал, что примары начали закладывать основу своего успеха еще на перехватах тылового обеспечения урайской эскадры. Они не могли противопоставить противнику равное количество кораблей, а потому избрали другую тактику – обескровливания мощной флотской группировки.
Впрочем, и тех ресурсов, которые удалось накопить, вполне хватало для нанесения примарам поражения, однако для этого урайские суда должны были пройти к месту сражения беспрепятственно. А именно этого противник и не допустил. Все началось с обстрела автоматическими станциями и с попыток вражеских грабберов взломать компьютерные коды управления.
И одно, и другое нападение были отбиты, однако противник беспокоил эскадру на протяжении всех восемнадцати часов движения. У экипажей урайских судов не было ни одной спокойной минуты, поскольку примарская авиация, не считаясь ни с какими потерями, атаковала огромные корабли раз за разом. В ход шли торпеды, сдвоенные и строенные ракеты «лингер», старые баржи, груженные списанными донными минами, по которым суда урайцев были вынуждены открывать шквальный огонь.
Позже примары принялись бросать на врага корабли, набитые обычным мусором, но и их урайской эскадре приходилось расстреливать со всей основательностью.
Наблюдая за складывающейся ситуацией, адмирал Сванг понимал, что теряет очки, а его противник их набирает. И хотя эскадре удалось уничтожить почти семь тысяч судов малой авиации, давление оставшихся пяти тысяч единиц не ослабевало. Места погибших машин занимали резервные, а когда их не хватало, примары формировали сводные отряды.
Зенитчики-урайцы уже валились с ног, а орудия главных калибров были не в состоянии выставить огневой заслон – теперь они приберегали заряды для крупных целей.
Крепко досталась и урайским рейдерам, которые из-за слабости их собственной малой авиации контратаковали противника в лоб, принимая удары торпед и «лингеров». Из двух сотен судов восемьдесят три рейдера были разбиты полностью и еще около тридцати едва передвигались. В их командах скопилось много раненых, и боеспособными эти суда назвать было нельзя. Из тех рейдеров, которые выглядели достаточно хорошо, лишь немногие могли продержаться в бою более пятнадцати минут – их боезапас был истрачен.
Минные корабли, на которые возлагались большие надежды, оставались бездеятельными из-за слишком плотного характера столкновений, которые больше напоминали абордажные схватки. В таких условиях применять минные сети было невозможно из-за опасности поразить своих.
