"Фантастика 2025-22". Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Хонихоев Виталий

Дождь все еще лил как из ведра, но ветер будто бы ослаб, уже не так хлестал по щекам тугими холодными струями. Арата коснулся плеча и вскрикнул от боли. Казалось, тело в этом месте – одна сплошная рана. Кицунэ, прихрамывая на переднюю лапу, подошла к нему и тяжело легла на живот, окровавленная морда ткнулась Арате в колени, и янтарные умные глаза поймали его потерянный взгляд. Она фыркнула и прижала уши в голове.

– Аканэ-сан… – всхлипнул он и несмело протянул руку, чтобы коснуться ее носа, как прежде. – Прости меня… Прости…

Она дернула ушами, приподнялась на здоровой лапе и повела носом, чуя запах крови. Разодранного плеча коснулся горячий шершавый язык, провел бережно снизу вверх. И сразу пришло облегчение. О нем заботились, его не бросили, его любят не потому что он принесет семье почет, а потому что он – это он. Несмотря на боль, Арата потянулся к лисе и обхватил одной рукой за шею. Аканэ еще никогда на его памяти не была такой большой, он чувствовал себя рядом с ней ребенком, льнул к меховой груди, не ощущая ни противной сырости, ни липкой грязи, ни крови, промокающей одежду.

– Аканэ… – продолжал шептать он точно заклинание.

Кицунэ еще раз лизнула его, а потом вдруг перекинулась человеком и обхватила в ответ тонкими руками.

– Дурак! – пискнула она ему в шею и сгребла в кулак ткань кимоно на спине. – Почему Арата такой дурак? Аканэ бы никогда его не оставила.

Она отпихнула его и еще раз зло ударила ладошками в грудь. Сквозь личину пробились лисьи уши, а клычки стали острее, выступая из-под вздернутой в ярости верхней губы. Арата не мог перестать улыбаться, хотя точно знал, что продолжает плакать. Можно все списать на дождь, но не хочется. Притворяться больше не хочется.

– Давай уйдем отсюда? – попросил он, а потом нахмурился. – Нет, подожди, надо проверить, как остальные жители.

Кицунэ наморщила нос.

– Живых нет.

Почему-то Арата так и думал. Дождь почти сошел на нет, редкие капли разбивались о многочисленные лужи, небо постепенно прояснялось. Стал виден остов дома с развороченной крышей и выбитыми дверьми, озарился тусклым серебристым светом вытоптанный круг с останками монстра, уже почти растворившись в дождевой воде. Арата поднялся, прижимая к себе покалеченную руку. Кицунэ смогла остановить кровь, но надо было найти спокойное место, чтобы залечить рану и избавиться от яда, если он есть. Аканэ-сан снова обернулась крупной лисицей и подставила спину. Отказываться не стал, принял помощь с благодарностью. От Аканэ не пахло диким зверем, для него она в любой из форм пахла лесными ягодами и сочной весенней травой – свободой. Он расслабился и позволил кицунэ нести себя прочь от этого жуткого места.

Наверное, он задремал, потому что открыл глаза, когда луна на небе уже лила свет на промокшую насквозь, уставшую от урагана землю. Рассвет еще не наступил, но бежать и дальше Аканэ-сан не могла, да и смысла не было. Они остановились в молодой рощице у пруда, окруженного густыми зарослями и покрытого тиной. Лягушки уже проснулись и оглашали окрестности жизнерадостным кваканьем. В отличие от человека и ёкая, они были довольны прошедшим дождем, что превратил дороги в кисель, но зато остудил воздух и наполнил его свежестью.

Арата привалился спиной к дереву и вытянул ноги, не обращая внимания на то, что трава под ним мокрая. Все его мысли занимала боль, простреливающая от плеча до самых пальцев и распространившаяся на левую половину тела. Повезло еще, что рука на месте, в тот роковой момент Арата успел дернуться, и зазубренная кость прошла по касательной, лишь разрубила плоть. Аканэ села рядом, от усталости перейдя в форму человека. Она достала что-то из широкого рукава и протянула Арате.

– Вот.

– Что это? – Он нехотя повернул голову, ставшую слишком тяжелой, и увидел на ее раскрытой ладони алый шнурок, завязанный в порванном месте неаккуратным узелком.

– Аканэ-сан все равно, что скажут. Аканэ-сан хочет быть со своим человеком.

В этом браслете не осталось прежней силы, он не вернул бы им магическую связь, разорванную вместе с ним в тот момент, когда Арата перестал быть хозяином рыжей кицунэ, но…

Он продел кисть в алое кольцо и поправил узел.

– Теперь я снова твой человек, – улыбнулся он.

У Мацумото и Кенты тоже больше нет никакой связи, и они не перестали после этого быть друг для друга совершенно особенными, важными. Мацумото всегда вел себя так, будто мир людей его тяготит, его сложности не имеют для него значения, однако подобные вещи осознал даже он. Арата увидел на запястье Аканэ ее браслет с колокольчиком и прикрыл глаза, наслаждаясь исцеляющей тишиной приближающегося утра.

В следующий раз он проснулся прямо перед восходом. Короткий сон пошел на пользу не хуже рэйки, и Арата чувствовал себя гораздо лучше. Поднявшись, он подошел к пруду и, скинув с плеч изодранное кимоно, наклонился к воде. Со спокойной глади на него смотрело изможденное отражение. Тут из рукава выпал незнакомый талисман, и Арата с удивлением изучил иероглифы. Они явно имели отношение к особой технике призыва ёкаев, если те, конечно, будут не против явиться, – в Кёкан учили считаться с ними. Но Арата не помнил, чтобы писал такой в последнее время и тем более брал с собой. Он убрал офуда за пояс, решив подумать над этим чуть позже, зачерпнул пахнущей тиной воды и плеснул в лицо.

Что-то плюхнуло неподалеку в зарослях ивняка, будто крупная рыба ударила хвостом. Арата мигом напрягся, попытался выпрямиться, но что-то острое прижалось сзади к шее.

– Не двигайся, человек, – велели ему чуть квакающим голосом.

Лучше было послушаться, что он и сделал. Вокруг тут же все зашуршало, зашелестело, закопошилось. Странно, но при этом Арата не боялся, даже легкой тревоги не возникло. Он развел руки в стороны, медленно поднялся и спросил:

– Могу я взглянуть в твое лицо?

– Ха, лицо, – развеселился незнакомец. – Отчего бы и нет, человек. Смотри.

Острое отстранилось, и Арата повернулся к пруду спиной. Перед ним стоял гараппа, отличающийся от своих сородичей капп разве что ростом да склонностью к смене места обитания. У этого гараппы в руках было самодельное копье с наконечником из заточенного плоского камешка, что обычно можно найти возле горных ручьев. Смотрел ёкай не то чтобы враждебно, скорее настороженно и, наверное, отчаянно. Арате было отлично знакомо это чувство, и взгляд по-совиному круглых, навыкате, глаз он встретил с пониманием.

– Я не причиню вреда, – пообещал Арата. – Со мной была кицунэ, где она?

Аканэ-сан так и не появилась, хотя уж кто-кто, а ёкай уровня гараппы ей не противник, даже раненой. Вот это Арату все же встревожило.

– Кицунэ слаба, она уснула. – Наконечник копья уткнулся Арате в грудь. – Ты оммёдзи. Я вас издалека чую. Почему вы оба тут, а не прогоняете чужака?

– Чужа… – Арата осекся, сообразив, о ком речь. Потому спросил о другом: – Что значит, оба?

Он скосил взгляд за спину гараппе и увидел целую компанию разношерстных ёкаев, которые в обычной ситуации ни за что бы не стали собираться вместе, если это не очередной Хякки яко: зловредная Дзякоцу-баба – старуха с обвитыми змеями длинными руками, тощий инугами [204], похожий больше не на ёкая, а на бродячего пса, на их фоне крупная, почти ростом с невысокого человека, каси – кошка, ворующая мертвецов, смотрелась очень даже важно, так же как и две закадычные подруги, Юки-онна [205] и Цурара-онна [206], одинаково прекрасные и одинаково холодные. В общем, много кто еще, и все они смотрели настороженно, с опаской, но и с надеждой тоже. А вот перед ними, связанный по рукам и ногам, лежал не кто иной, как Мадока Джун. Признаться, Арата так опешил, что долго не мог подобрать слов. Когда это ему, наконец, удалось, Мадока открыл глаза и сам воскликнул: