"Фантастика 2024-21". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Суржевская Марина "Эфф Ир"

— Держи, — отшельник кинул мне камень, рассмотрев несколько упаковок масла, сосисок и сыра.

Я поднял зачарованный предмет. Обычный булыжник с нарисованным на нем Знаком.

— Активируй его касанием, — добавила бабуля, запихивая в рот сушеный банан. — А дальше просто иди по указанному пути.

Я прикоснулся к символу и от камня тут же возникла тонкая, светящаяся желтым, ленточка. Витиеватыми линиями она уходила в черную пустоту изнанки и, похоже, вела, прямо к духу клона.

Подумать только. В своем истинном мире, я только в сказках читал о чем-то подобном, а сейчас вижу своими глазами. Самое интересное, что тут сказки тоже есть. Только, кажется, они все основаны на реальных событиях.

Мы перекинулись еще парой слов с эмпатом и двинулись в ту сторону, куда нам указывал магический камень.

Идти пришлось несколько часов. За это время я успел подумать о том, что надо бы установить прочный контакт с бабулей. А еще лучше — переселить ее в более безопасное место. Если она сможет указывать мне на нужные души, то имея под рукой такого союзника, как Элаиза, я смогу завладеть абсолютно любой способностью в этом мире. А что еще надо для того, чтобы стать самым могущественным человеком на планете?

Духа приручить было не сложно. Едва девочка-призрак увидела, где заканчивается нить, ведущая нас все это время, она подняла руку и заставила фантом подойти к нам. Это был клоун. Но из прошлого столетия.

Человек с напудренным лицом и разукрашенными щеками встал в центр нарисованного на песке символа и очень скоро превратился в монету. Активировав нужный доспех, я поднял серебряник в воздух. Он взмыла на уровень моих глаз, завертелся и приземлился на ладонь.

— Профиль клоуна со способностью клона, — хмыкнул я и убрал монету в карман. — Пора возвращаться. Завтра тяжелый день.

— Завтра уже вторник, — осадила мое одушевление Элаиза. — Я давала время до понедельника.

— Я знаю.

— Решай, коллекционер. Решай скорее. У нас совсем нет времени.

Я кивнул, открыл портал и прыгнул прямо в гостиную своей квартиры.

— Клаус? — я прищурился, чтобы рассмотреть одноклассницу в темноте.

Аристократка сидела на диване, поджав ноги к груди и качалась из стороны в сторону.

— Это я убила его, — дрожащим голосом призналась она.

— Нет-нет, — я закрыл портал, подошел ближе и схватил девочку за плечи. — Ты не при чем.

— Я все вспомнила. Мы с Егором не дрались. Я просто освободилась, подняла его в воздух и выкинула из окна.

— То есть в него не вселялся дух?

— Не знаю, — Клаус уткнулась лицом в колени и зарыдала.

Все намного серьезнее, чем я предполагал. Даже если в Кипятка и вселялся кто-то, даже если он мог левитировать и драться, то Жанне от этого легче не станет. Девочка получила жуткую психологическую травму. И она точно признается в содеянном. На первом же допросе. Вот только что будет потом?

Нет. Я должен ей помочь. Хоть и знаю, что, если однажды правда вскроется — она никогда не простит мне.

— Я сейчас.

Выйдя из гостиной в свою комнату, я достал монету с гипнотизером. Еще раз осмыслил все, что собираюсь сделать. Еще раз глубоко вдохнул и сменил способность. Нашел в одном из ящиков письменного стола йо-йо и вернулся обратно.

— В жизни может произойти все, что угодно, — сказал я и включил только две лампочки на люстре из пяти. — И возможно когда-нибудь ты все узнаешь и возненавидишь меня за это. Но слова, которые я сейчас скажу, ты будешь помнить всегда.

— Что? — Жанна подняла на меня измученный взгляд.

— Я не могу позволить тебе страдать. И делаю это ради тебя. Прости.

Йо-йо раскачался в моей руке, а взгляд аристократки затупился.

Тогда я внушил ей все, что было необходимо. Что после уроков предложил ей переночевать у меня. Что мы отдежурили и вместе отправились домой. Что Кипяток заходил в кабинет русского языка только для того, чтобы снова съязвить. И ничего о метке смертника она отныне не знает.

Я постарался не пропустить ничего, зная, что завтра нас с Клаус первым делом вызовут на допрос. Затем отправил ее спать, а сам позвонил Нокиа и после важного разговора, улегся в гостиной.

Уроки в школе на следующий день отменили. Как раз из-за происшествия. По телевизору ничего не рассказывали, но те, кто учился в первую смену, успели, по крайней мере, подслушать основные версии случившегося.

Серый разбудил меня звонком в дверь. Возвращаясь домой, он решил зайти и сообщить, что милиционеры, приехавшие к школе, говорили что-то про самоубийство Парфенова. И что допрашивали охранника и тот сказал, что точно помнит, как парень на коляске уезжал из школы одним из последних. С еще одним мальчишкой и девчонкой. Как он оказался снова внутри — непонятно.

Новости от моего друга сулили только одно. Что нужно ждать гостей. Если охранник уже сказал, что мы с Клаус и Кипятком выходили из школы, мы на крючке. На нас начнут давить. А вспоминая методы, о которых мне рассказывал Троицкий и какую-нибудь сыворотку правды, которая в этом мире заставляет преступников честно отвечать на вопросы — надо брать инициативу в свои руки. Идти к директору самостоятельно. Строить из себя невинных детей, рассказать липовую версию и спать спокойно. Наверное, лучше так, чем ждать и потом изначально оказаться в позиции виновного, пытавшегося скрыть правду.

— Ракицкий? — сонная Клаус вышла из моей комнаты, пока мы с Серым еще говорили.

— Нас с Жендосом ты не зовешь на ночь, а ее позвал? — удивился бастард.

— Да. Долго рассказывать. Позвоню в выходные, и встретимся. Поболтаем.

Но мой друг ничего не ответил. Он махнул рукой и вышел из квартиры.

— Кажется, он расстроился, — заключила аристократка.

— Да. Я тут уже пару недель не могу найти время с ними встретиться. Обижается, — я закрыл дверь. — Но сейчас у нас есть дела важнее. Нужно дойти до Валентины Рудольфовны и признаться ей в том, что мы последними вчера видели Кипятка.

— Зачем? Что случилось?

— Пойдем перекусим, и я все расскажу.

За завтраком я обрисовал Жанне всю ситуацию и уже через полчаса мы сидели в опустевшей школе на скамейке у кабинета директора.

— Домой хочу, — заныла Клаус. — Папа злится, что вчера я его не предупредила. Зачем мы вообще сюда пришли?

— Потому что мы последними видели живым Кипятка, Клаус, — ответил я раздраженно и обратил внимание на свое колено, которое беспрестанно дергалось от нервов.

— Что нового я могу им сказать? Я же помню, как мы выходили вместе с тобой из школы, потом на тебя напал Вовчик из параллельного класса. Я переждала за дверью, а когда драка закончилась вышла, и мы пошли к тебе.

— А что Кипяток? Остался там?

— Не знаю. Мне было не до него.

Мой гипноз на Клаус действовал отменно. Она помнила ровно то, что я хотел. И наше самовольное сотрудничество со следствием еще лучше убедит всех в нашем желании помочь. При таком раскладе никто и никогда не заподозрит нас в чем-то.

Дверь в кабинет директора открылась. Оттуда выглянула Мирослава Игоревна. Завуч сделала движение головой.

— Ракицкий, Клаус. Заходите.

Мы вошли в старый кабинет Глеба Ростиславовича. С тех пор, как я был здесь в последний раз почти ничего не изменилось. На столе стояла новая лампа, куча разбросанных прежде бумаг теперь прилежно сложена по стопкам. Маленькая фигурка стеклянного кота на столе, рядом с монитором компьютера. И фолиант. Книга о черной магии Кипятка.

— Здравствуйте, полковник, — я поздоровался со своим старым знакомым Троицким.

Тот кивнул в ответ. Он стоял у окна и перебирал свои четки, глядя на проезжающие мимо машины. За столом сидела Валентина Рудольфовна. Завуч стояла у двери.

— Очень интересно, Ракицкий, — прошипела директриса. — Как ты смог в очередной раз вляпаться в темное дело?

— Не уверен, что я имею отношение к нему, Валентина Рудольфовна, — ответил я. — Но как добросовестный гражданин, узнав о гибели своего бывшего одноклассника, я посчитал, что мы с Жанной должны вам сообщить, что видели Егора одними из последних.