Птица в клетке (СИ) - Демеш Илья

Эффект от пропущенных ударов был накопительным, Хиаши постепенно замедлялся, терял резвость в движениях, перестал контратаковать, полностью сосредоточившись на защите, но Неджи сумел найти прореху в обороне ужалить по солнечному сцеплению. Удар не был идеальным, и вместо того, чтобы обездвижить соперника, лишь сковал его движения. Неджи продолжал свою серию ударов, не думая, что его предыдущей атаке удастся поразить главу клана. Юный Хьюга мог остановить новый удар, так как он уже победил, Хиаши не успевал ни увернуться, ни заблокировать ладонь, но Неджи не стал, а вместо этого вложил побольше чакры. Последнее касание было за ним.

Хиаши лежал на полу, будучи не в силах подняться. Пару мгновений Неджи не знал не только как поступить, но и чего ожидать дальше. Лёгкое опустошение после столь бурного всплеска эмоций всё же нагнало парня. Он хотел было шагнуть вперёд, стиснув зубы в ожидании активации печати и погасив Додзюцу. Несмотря на то, что глава клана с Неджи так не поступал, момент сейчас был самым подходящим. Самое то, чтобы осадить зарвавшегося юнца и указать побочной ветви её место. Но вместо активации печати нечто другое заставило Неджи застыть. Он словно увидел призрака из далёкого прошлого. Открытая улыбка, так похожая на улыбку его отца, озарила лицо Хиаши.

— Ты силен Неджи и станешь сильнее, чем любой из нашего клана за последний век, — Хиаши замолчал на секунду, словно собираясь с мыслями, а затем продолжил: — Я всю жизнь думал, что незаслуженно стал главой. Ведь твой отец всегда был сильнее и лучше меня, хоть я и был старше. Казалось, сама печать не лишила его свободы, а подарила её. И даже его сын был талантливее, чем две моих дочки. И будь моя воля, я бы умер тогда вместо брата. Но, как не смешно, даже выбор за меня сделал он. Свиток на столе — письмо Хизаши, шиноби Скрытого Облака позволили ему записать последние слова. Я давно должен был тебе его дать, но боялся, что ты лишишься желания превзойти всю главную ветвь. Прочти его, — выдал практически на одном дыхании и, засмеявшись, добавил: — Я же пока попробую прийти в себя и хотя бы встать.

Неджи на ватных ногах вернулся в кабинет дяди. Изуродованные останки отца продолжали лежать в центре комнаты. Хьюга с силой перевёл взгляд на лежавший на столе потрёпанный свиток. Он казался тяжёлым в руках, Неджи не знал, сколько времени он так простоял, но всё же, решившись, он на выдохе его развернул. Тонкий каллиграфический почерк отца несколько отличался от такового у дяди. Ему заниматься печатями для фуина… Хьюга активировал Бьякуган, чтобы убедиться в подлинности письма, и заметил отголоски столь родной чакры.

Отец писал, что это он вместе с дедом придумали этот план. Хиаши был против и сам хотел умереть, не поддаваясь ни на какие уговоры, и Хизаши пришлось поднять руку на главу клана, но больше всего эмоций вызвали последние строки письма.

Я выбрал смерть не для того, чтобы спасти главу клана. Я выбрал смерть, чтобы спасти собственного брата. Когда я применил к брату Шотей, то чувствовал себя максимально свободным. Выкуй свою собственную судьбу сам, Неджи. Твоя участь та, которую ты создашь собственными руками.

Неджи с силой швырнул свиток в противоположный конец комнаты, скатился на пол, опираясь спиной на стену, и, положив локти на колени, руками забурился в волосы. Множество вопросов крутилось у него в голове. Почему он променял их с матерью на жизнь брата? Знала ли мать о том, что произошло на самом деле? А если знала, то почему молчала? Почему Хиаши всё это время молчал и показал это письмо только сейчас? Это ведь не было секретом, который нужно было скрывать, да и поверить в реальность происходящего было крайне сложно.

Но фрагменты начали складываться с огромной скоростью, словно кусочки паззла, позволяя взглянуть на картину целиком. Бой на турнире против представителя главной ветви был последним разом, когда на нём активировали печать, если вычесть за скобки избиение того урода. Именно Хиаши остановил это. Больше на нём никто не применял такого способа наказания. Тренировки и техники, которые он демонстрировал своим дочерям в зоне действия Бьякугана Неджи. Именно он прекратил жгучее жжение из-за попытки самостоятельного взлома печати. Спарринги, в которых он демонстрировал на практике новые клановые техники и позволял испытать их на собственной шкуре. Слова Ханаби, что Хиаши уделял Неджи больше времени нежели собственным дочерям. Полная картина не только шокировала парня, но и злила.

Тяжёлые шаги, глубокое дыхание и задвигаемая стенка прервали мысли, заставив Неджи поднять взгляд.

— Зачем? — протянул он, глядя в глаза дяде. Теперь во взгляде юного Хьюги не было ноток игравшего раньше вызова. — Зачем всё это, зачем врать?

— Я тебе не врал, но и не спешил переубеждать в обратном, — ответил Хиаши, остановившись в центре кабинета. — Для тебя я был врагом, для победы над котором нужно было прилагать все силы на собственное развитие. Ради этого ты с головой уходил в тренировки, медитации, рисковал понапрасну, проводил бездумные эксперименты.

— Зачем? — Неджи повторял один и тот же вопрос, так и не слыша ответа на главный вопрос.

— Если бы ты знал правду, то продолжал бы так истязать себя в попытках доказать всем, что ты лучше главной ветви? Пытался бы показать всем, что они ошиблись, выбрав меня вместо твоего отца? — парень хотел было сказать «да», но понимал, что не смог бы ответить на этот вопрос. Он не знал, как бы себя вёл, покажи ему кто это письмо раньше. — А нормально тренировать тебя я бы не смог из-за запретов и ограничений. До меня и Хизаши в главной ветви не рождалось близнецов. Случай с моим братом — единичный. Ты, как и твой отец, члены главной ветви по крови, но вынуждены были остаться в побочной.

— А если бы я проецировал свою злость не на вас, а на других? На Хинату, за то, что она продолжала быть в главной ветви несмотря на мягкость и слабость? Или на Ханаби, за то, что её не сослали в побочную ветвь как моего отца? — Неджи не мог презирать Хиаши как человека, который пожертвовал собственным братом, чтобы выжить, но пытался зацепиться хоть за что-нибудь, чтобы он не выглядел столь безгрешным. И столь длительный обман, игра на чувствах и манипуляция вполне подходили.

А дальше Неджи от шока распахнул глаза настолько широко, что ему показалось, что они должны были вот-вот вывалиться. Хиаши опустился перед ним на колени, склонив голову к полу.

— И за это я готов просить у тебя прощения, — сказал он.

— Пожалуйста, встаньте, — Неджи смог сказать лишь это и перевёл взгляд на изувеченное тело отца. Хиаши, наверное, увидеть подобное состояние брата-близнеца, добровольно пожертвовавшего собой, не менее больно.

Неджи не спешил никуда уходить, продолжая сидеть перед глазами «врага», который незаметно подталкивал вперёд. Иногда в правду тяжелее поверить, чем в самую сложную ложь.

Эпилог

Следующим днём на закрытом кладбище Хьюг собрались практически все члены клана. Те, кто сейчас был в селении. Главная ветвь вместе со старейшинами и побочная. В последний раз такое количество Хьюг в одном месте было на похоронах Хизаши, но тогда гроб был пустым. Сейчас же его отец вновь послужил причиной для единения клана, точнее тот факт, что Неджи сумел вернуть его тело домой. Все собрались вновь лишь для того, чтобы почтить память давно умершего шиноби. Несмотря на то, что тело было изуродовано, изувечено и лишено конечностей, накрывать крышкой никто не спешил. На отца смотрел каждый, но лишь единицы не пытались в спешке отвести взгляд. Это было напоминание слабости клана. Демонстрация платы за вероломное нападение другого селения. Такова цена мира, что спустя прошедшие года звучит лишь как оправдание.

Неджи стоял ближе всех к гробу и смотрел на тело, которое наконец будет захоронено на родной земле, рядом с мамой. Хьюга чувствовал чужие взгляды, направленные ему в спину. В детстве они были полны лишь презрения и высокомерия от главной ветви и неискренней жалости, выглядевшей как подачка, и злорадства от побочной. Со временем во взглядах последних можно было заметить робкую надежду и гордость. Сейчас всё же кардинально изменилось. Уважение и гордость от побочной, а презрение главной, в большинстве своём, уступило заинтересованности, они оценивали Неджи. Были и взгляды, полные скрытой злобы от старших и зависти более молодых представителей основной, но сегодня парню было глубоко наплевать на мнение некоторых соклановцев. Неджи лицезрел, как шиноби, вооружённые цветами, неспешно подходили к могиле отца.