Гавряев Витальевич - Просто Иван
Когда уже улеглась пыль поднятая колёсами чужеземных автомобилей: выждав ещё минут десять, Иван, даже не обратил внимания на то, как сильно промокла на спине его гимнастёрка, он молча поднялся и устало побрёл прямо через трещащий ветками кустарник, в котором он до этого лежал притаившись. Игнат Хватов, также встал и двинулся в направлении - куда были отбуксированы трофейные мотоциклы.
А там, уже по-хозяйски неспешно орудовали пулемётчики: Марк скрутил с мото-коляски MG и методом 'научного тыка‟ его осваивал. Савелий, держа в руках второй пулемет, внимательно наблюдал за действиями своего друга - иногда давая советы. Щеглов, завладев планшетом штабс-ефрейтора, изучал извлечённую карту - негромко бормоча себе пол нос:
- У этих паскудников, даже карты намного лучше и подробнее чем наши. Да. Эти сволочи основательно готовились к нападению на нас: все карты отпечатаны в типографии и я больше чем уверен, что наделали их в немалом количестве...
Разложив пару немецких палаток-накидок, Сотник сортировал извлекаемое на божий свет трофейное имущество, возимое убитыми немцами в мотоциклах; а трое новых членов команды с хмурым выражением лица, - мешая друг другу локтями, копали яму.
- Что командир, решил отправить их в штаб Духонина⁶? - Поинтересовался Игнат, кивнув в сторону копающих бойцов своим покрытым густой чёрной щетиной подбородком.
Копающие яму бойцы, услышав такие слова, нервно вздрогнули и затравлено заозиралась по сторонам. А самый молодой из них - по виду вылитый подросток: затравленно и жалостливо посмотрел на лейтенанта своими серыми, широко раскрытыми от испуга глазами.
- Я сейчас тебя туда отправлю, балабол. - Огрызнулся Щеглов, отрываясь от изучения карты. - Нужно немцев прикопать: как-никак они тоже люди. Не дело, если их дикий зверь по лесу растаскает.
- Вот ещё здрасти. Делать нам нечего, как только поганого врага хоронить. - Лицо Хватова подёрнуло презрительной улыбкой и он зло сплюнул на землю. - Я вообще-то, их сюда не звал...
- А их никто сюда и не звал! - По слегка подёргивающемуся веку правого глаза Щеглова, можно было понять, что он и сам, был на взводе и удерживал себя от неконтролируемого срыва на ретивом подчинённом из последних сил. - Поэтому мы и будем их убивать, и закапывать: снова убивать, и вновь закапывать! И так, покуда у нас будет биться сердце, или последняя вражина, поджав ободранный хвост не убежит к себе домой повизгивая от страха!
Эта небольшая эмоциональная тирада, обдала всех как холодной водой: и больше никто из бойцов не желал выражать своё недовольство по поводу похорон фрицев или ещё чего-либо. Все молча занялись своими делами. Вскоре появился старшина: он бесшумно вышел из густого подлеска, невозмутимо прошёл мимо Игната и, усевшись возле раскладывавшего на расстеленных накидках трофеев Сотника, приступил к чистке самозарядной винтовки.
- Семченко, - проговорил Дзюба, не отвлекаясь от разборки оружия, - Подь к дороге Ляксандр батькович, там подле неё схоронись понадёжнее и понаблюдай трохи за ней. Тебя опосля Сотник сменит.
К моменту когда Григорий Иванович с довольным видом человека выполнившего самую важную часть своей работы, отложил свою винтовку в сторону: трое недавно присоединившихся к отряду бойцов уже закончили утрамбовывать лопатками получившийся холмик и сиротливо стояли возле разграбленных мотоциклов. Они были растеряны, и дабы это скрыть, делали вид что о чём-то беседуют, и жадно посматривали, как Лейтенант с рядовым Сотником делили на всех галеты и плитку шоколада из трофейных запасов.
Ели мизерную пайку в полной тишине, и лишь по окончанию скромной трапезы, лейтенант отослал Сотника на смену Семченко и обратился к новым бойцам:
- А сейчас соколы вы мои ясные, расскажите, кто вы такие и какими судьбами здесь оказались?
Двое солдат посмотрели на самого высокого из них и тот, сняв пилотку и норовисто привычным движением оправив рукою волосы, вышел немного вперёд. Это был худощавый светловолосый парень, с сильно выдающимся кадыком на шее и странными - небольшими островками растительности на подбородке и скулах нижней челюсти. Говорил он окая и сбиваясь от того что не на шутку сильно нервничал:
- Стало быть мы с шестьсот семьдесят девятого стрелкового полка. Вот. Знать это, выступили мы после того как нас немец бомбами и снарядами закидал. Вот, Вышли из Семятыче и пошли знать занимать наши основные позиции. Вот. А по пути на нас Немчура и напала с права стало быть ударили. Стрельба, грохот. Я, с Миколой и Протасом, стало быть в этой неразберихе еле до леса добежали. Вот. Отстреляли мы все патроны по Немчуре, и давича до своих пробиваемся. Вот.
- Стало быть вы так и тащите свои пустые винтовки! - С кривоватой ухмылкой поинтересовался Дзюба. - А что не бросили их как ненужный груз.
Светловолосой красноармеец обиженно встрепенулся - как ошпаренный, с нескрываемой злобой посмотрел на Григория Ивановича, и через секунду взяв себя в руки ответил:
- Вы товарищи старшина над нами не смейтесь: мы оружие ни за что не бросим. Вот
- Цыц старшина! - Рявкнул Щеглов. - Здесь я всё решаю...
В общем, когда всё было выяснено, и уточнено то, с благословения лейтенанта, через пять минут в отряде начался медицинский час - благодаря трофейным аптечкам сделали перевязку всем раненным. Итогом этого стало то, что Дзюба ещё долго удивлённо цокал и приговаривал:
- Ваня я дыть всякое видел. Но чтобы рана на плече и спине зажила так быстро, ни в жизнь не видел. Но почему тогда твой бок не заживает так же лихо как на собаке? ...
Глава 7
Чем ближе подбирались бойцы отряда Щеглова к окраине леса, тем сильнее становился тяжёлый, неприятно-сладковатый запах смерти. Вот уже сквозь деревья, стала хорошо видна огромная поляна, которую пересекала насыпная дорога. А левее того места куда вышли бойцы: у самой кромки леса стояла советская пушка. Её осиротевший ствол замер, продолжая смотреть в сторону дороги, где ещё были видны последствия её последнего боя: немного отъехав от тракта, стоял покрытый окалиной 'безголовый‟ танк, чья оторванная башня с укороченной пушкой лежала вверх тормашками метрах в десяти от него. В кювете самой дороги валялись два опрокинутых остова больших обгоревших грузовиков. По самой дороге, шли неприятельские войска и среди них выделялась группа техников, они заканчивали цеплять к тягачу гусенично-колёсный бронетранспортёр с развороченным от взрыва капотом.
У войны мерзкое - совершенно не человеческое лицо, и последствия её ужасной поступи по планете, противны нормальному человеческому сознанию. Сейчас под это определение вполне подходила позиция, с которой неизвестные артиллеристы вели свой героический бой, - она то и стала для них последним пристанищем. Ещё на подходе к пушке были видны два распухших от жары человеческих тела: они лежали рядом, один - видимо заряжающий, лежал на боку и сжимал своими мёртвыми - почерневшими руками снаряд, - другой покоится почти под самым казёнником орудия. Когда окруженцы морщась от запаха, предварительно замотав лица запасными нательными рубахами, подошли поближе, то обнаружили ещё и три индивидуальных стрелковых ячейки с погибшими в них бойцами - правда, все они были безоружными.
