S.T.A.L.K.E.R. Кроличья клетка (СИ) - Нериус Тетти
— Замётано, — я с готовностью кивнул, — тогда выдвигаемся через час.
— Одну минуту, уважаемый! — Виктор Павлович шагнул ко мне ближе и строго пригрозил пальцем у самого моего носа, — раз уж вас наняли охранять Лизу с Костей, так потрудитесь выполнить свою работу блестяще! БЛЕСТЯЩЕ, я сказал! Чтоб не один волос не упал с их голов!
— Ой, да не брюзжи слюной, дедан! — я отвел его руку от лица, чтоб в глаз мне случайно не ткнул, — всё будет зашибись, я ж профи! Кстати, вспомнился мне анекдот… Поймали как-то монолитовцы сталкера, долговца и свободовца, и говорят им: «Тот, кто сможет выпить нашей чудо-воды, победить нашего самого сильного Проповедника, тот возляжет с нашей жрицей!..».
— У «Монолита» нет никаких жриц, — вдруг перебила меня Брелок на полном серьёзе.
— Какая разница, это же анекдот!
— В «Монолите» только мужчины, на то оно и братство.
А ты, блять, кто?! Хотел было завопить я, но вовремя сдержал язык за зубами. Боже ты мой, как же с ней всё плохо!
— Ой, да иди в жопу! — я сердито отмахнулся от фанатички. Испортила, зассыха, хорошую шутку!
— Что ж… — после короткой неловкой паузы, Костя снова взял слово, — Лизонька, думаю, вам надо готовиться к выходу, а я покажу вам, уважаемые наёмники, ваши спальные места. Думаю, вам стоит ночевать у нас…
— Здорово! — буркнул сердито техник и первый покинул лабораторию, — только если что-то из лабы пропадёт, ты Костя, будешь виноват!
Саян счастливо замахал хвостом, наконец, дождавшись, когда любимый друг выйдет к нему. Наклонившись, я ласково потрепал пса за ушами. Он довольно зажмурился, поворачивая голову, подставляя её под мои пальцы.
— И никакой ты не блохастый! — просюсюкал я, когда Лиза, вихляя задом, прошествовала мимо, в одну из комнаток. — Хороший, красивый пёс! Все сучки!.. то есть, девки, твои!
Нам досталась маленькая комнатка, похожая на купе в поезде, с двумя кроватями-полками и вкрученным в стену столом. Саян тут же заскочил на одну из кроватей, бухнувшись на спину, и радостно растопырил лапы в стороны. Сгонять пса я не стал, даже под недовольный взгляд Михайлова. Пусть собака отдыхает! Умаялся он, бедняга, за пару дней. Я сам был готов свалиться на соседнюю кровать, закрыть глаза и продрыхнуть несколько часов. Но, контракт есть контракт. Всего час у нас на отдых.
— Так мы теперь личная охрана?
Брелок стояла, прислонившись хмуро к косяку, скрестив руки на груди, и в упор странно смотрела на меня.
— Да, будем охранять эту девчонку от маньяка. — Я стащил с плеч рюкзак, бросил его под стол, устало усевшись на свободную кровать. Похлопал по мягкому матрасу рядом с собой, приглашая монолитовку сесть, но та даже не шелохнулась. — Ну и чего ты?
— Как тебе эта Лиза? Понравилась?
— Ну, ничего так. Симпатичная, хоть и глуповатая, — я хитро усмехнулся, — а ты чего? Уже ревнуешь?
Замаскированная сектантка не ответила. Скривив губы, опустила голову. От понимания вдоль позвоночника у меня пробежала нервная дрожь.
— Погоди… — прикрыв на секунду глаза, я мотнул головой и шёпотом спросил. — Ты типа, реально ревнуешь? Твою мать…
Вскочив на ноги, я, схватив девушку за локоть, выдернул её из дверного проёма в коридор. Саян мигом перевернулся на живот, хотел слезть с кровати, но я крикнул ему на ходу, чтоб лежал и не ходил за мной. Для разговора с глазу на глаз, и будучи точно уверенным, что тебя никто не подслушает, нужна хорошая звукоизоляция. А если сравнивать с бункером Сахарова, то такая комнатка и здесь есть — это душевая. Включив в маленьком прохладном помещении свет, я втолкнул туда фанатичку и закрыл дверь, на всякий случай, на щеколду. Душевая здесь была почти такой же, как в бункере на Янтаре, с нежно-зелёной кафельной плиткой на стенах и серой на полу. И надеюсь, наш разговор мало кто поймёт, даже если будет плотно прижиматься ухом к стене. Можно будет и включить один из трёх кранов душа.
— Так, давай-ка проясним ситуацию, — обернувшись к девушке, я увидел, как она расстёгивает молнию на пёстрой свободовской куртке. — Ты что делаешь?
— Будет секс?
— Нет, не будет!
— Что, совсем?..
— Блять, Брелок… — от таких заявлений фанатички щеки горячо загорелись алым. Потерев пылающее лицо ладонями, я растерянно оглядел узкую душевую, ища хоть какой-то выход из абсурдной странной ситуации. — Я тебя не пойму… Ты сама, реально этого хочешь или что?..
— Я не знаю, — Брелок пожала плечами, теребя смущенно в пальцах замок куртки, — главное, хочешь ли ты меня?
— Какая же ты, блин… — я покачал головой, не находя нужных слов. Не так я представлял себе сотрудничество с этой девушкой. Совсем не так! — Брелок, ты понимаешь, что я тебя изнасиловал? Избил? Сделал тебе больно! По идее ты должна меня ненавидеть! Своего врага, блядь, который это с тобой сотворил!
— То есть… ты меня ненавидишь?.. — тихо спросила фанатичка, не поднимая застывшего взгляда.
— Ты опять меня не понимаешь! — раздраженный ситуацией я сорвался на крик, от чего Брелок, сжалась, отступив назад. Уперлась спиной в противоположную стену. В глазах снова появились знакомые эмоции страха. Вспомнилась уже ненавистная сцена из квартиры в Припяти и пыл тут же остыл. Судорожно выдохнув, я осторожно шагнул ближе к испуганной девушке. — Прости… Давай поговорим на чистоту? Вот, честно… Я чувствую вину, за то, что сделал с тобой. Да, ты виновата, что сожгла документы! Да, я бываю грубым, злым! Да, я устраивал жёсткие допросы, выбивал деньги из должников! Но… до подобного никогда не опускался. А тут как крышу снесло… Может, так смерть Калины повлияла, накипело это. Месяц у меня никого не было, и сорвался я… Прости. Мне дико стыдно. Я себя за это ненавижу, а не тебя. Ну… а ты?..
— Я?.. — Брелок всё еще боязливо осторожно подняла на меня взгляд. — Я тебя не ненавижу. Я уже говорил, что принял это за должное.
— Это не правильно…
— Понимаешь, Игорь… — неуверенно протянув руку, фанатичка взяла мою ладонь, не сильно сжала её, — просто, это моё восприятие. Некоторые мои старшие братья позволяют себе пользоваться младшими братьями и пленными еретиками в своих плотских утехах. Я несколько раз наблюдал это. Их единицы, и младшие боятся говорить другим, под угрозой новых пыток. Но ты не такой как эти братья и не такой как другие еретики.
— Почему это?..
— Ты же не убил меня, — осмелившись посмотреть мне прямо в глаза, Брелок виновато слабо улыбнулась. — Другой бы просто использовал и после пристрелил бы. Или просто ушёл, бросив там.
— Ну я… — теперь настала моя очередь опустить стыдливо голову. — Я вообще-то и хотел уйти… или убить…
— Я знаю, но ты оставил мне еды, — Брелок смущенно рассмеялась, — и ты же зашил мои раны, забинтовал. Я был удивлён и понял тогда, что ты не такой… Я благодарен тебе за это.
— Брелок, это не правильно… — я сокрушено покачал головой. — Ты на меня злиться должна…
— Не хочу… — осторожно придвинувшись ближе, девушка ткнулась носом в моё плечо. Коротко стриженые волосы задели щёку, приятно пощекотав. — Считай это стокгольмским синдромом с примесью мазохизма. Если ты захочешь использовать меня для утоления своих желаний, то я приму их. Я нагрешил порядком, и меня нужно наказать…
— Так… — я крепко зажмурил глаза, увидев мельком в своих вспыхнувших фантазиях снова ту комнату, снова связанную Брелок. Но теперь полностью раздетую, с красными следами после ударов, замутнённым возбуждённым взглядом. Внутри живота знакомо теплеет от мимолётной мысли.
Раза три-четыре я с глупой надеждой предлагал Калине и Ксюше разнообразить интимную жизнь. Взять их жестче, с парой крепких шлепков и связыванием. Официантка мне упорно отказывала, а анархистка обозвала однажды извращенцем и пригрозила совсем порвать нашу связь. Наёмнице Оксанке я об это вообще боялся заикнуться. Зубы были дороже! Поэтому приходилось пороть девок кожаными ремнями только в своей голове. А тут жертва сама просится в руки. В штанах уже стало тесно, хотелось прямо сейчас большего. Брелок, конечно, заметила это, почувствовав, как твердое стало упираться ей в бедро. Чуть отодвинувшись, она всё же посмотрела вниз, на мою ширинку и вопросительно глянула мне в глаза.
