Сверх (СИ) - Останин Виталий Сергеевич

Оба бросились на меня. Кабанов — блокируя руки, а Абрамов — попытался протаранить живот. Первого я сумел стряхнуть, положил ладонь на затылок и с силой толкнул в сторону ближайшей стены — пусть с ней обнимается. А вот от мишки-единорога увернуться полностью не смог. Слишком мало было место.

Его рог не пробил мне живот, как планировалось, а лишь вырвал кусок плоти из бока. От боли я взревел и на какое-то время потерял над собой контроль. Еще профессор Вавилов о таком предупреждал. Мол, в боевой форме человеческий разум хоть и сохраняется, но при этом идет по пути простейших решений. То есть — больно? Ударь в ответ! Да так, чтобы обидчик больше никогда тебе не сделал больно!

Другими словами, выключившись на пару секунд, в себя я пришел уже когда запускал медведя в окно. Надо полагать, схватил его за этот самый рог, раскрутил вокруг себя и уже готовился отпускать — с третьего, на минуточку, этажа. И отпустил бы — и плевать, что такая туша, да еще и с приданным ускорением, могла запросто разбиться в лепешку. Но тут зафиксировал движение воздуха и слегка изменил планы.

Вместо того, чтобы отпустить летающего медведя, я продолжил движение и разжал пальцы только когда траектория анималиста совпала с трассой Бегуна. Два тела встретились, и оглашая помещения воплями, вылетели из зала.

Тут же повернулся туда, где должен был целовать стену Кабанов. Обнаружил его там, где он и должен находится. Потерявший ориентацию Силач мотал головой и пытался встать на ноги. А по лестнице уже дробно стучали ботинки поднимающегося спецназа.

Так, с придурками разобрался, теперь нужно было решить — я оказываю сопротивление или пытаюсь бежать? В сценарии учебной миссии не было никаких инструкций, кроме простейшей вводной — террористы сверхи захватили заложников и удерживают их в зданиях. Значит ли это, что я свободен в выборе пути?

Впрочем, какая мне разница? У бойцов ККС есть четкая цель — зайти, зачистить, освободить. А мне эти игрища на слаживание нужны? Ну, так-то по кругу — да. Но не в исполнении с обиженными альфачами, которые просто горят желанием устроить матч-реванш. Обиделись, они, видите ли, что их в казарме мордой по полу повозили. Решили использовать обучение, как предлог, чтобы отыграться!

И ведь, не придерешься! У них имелась боевая задача — связать сверха-злодея боем до подхода спецназа. Они с ней справились — я был полностью занят их компанией. Ну, а если бы кто и пострадал в процессе, на то у вас, товарищи суперлюди, есть нечеловеческая регенерация. Так что терпите, ибо нефиг.

Полагаю, если бы один из участников учений в процессе бы погиб, никто из военных и слезинки не проронил бы. Подумаешь, один из малолетних преступников выбыл. Туда и дорога. Главное, что вверенный личный состав не пострадал.

И вот эта, кстати, мысль, про бойцов спецназа, меня и зацепила. Я подумал, что альфачи же захотят продолжить, пока такая возможность есть. И с них станется устроить драку со мной уже в тот момент, когда кэкээсники на позиции выйдут. А значит, те в процессе могут и пострадать. Вот швырну я Кабанова или Абрамова неудачно, врежется он в людей, а те ведь существа хрупкие. Или Одинцов зацепит кого-нибудь из них, кидаясь строительным мусором — вот, тоже, нашел оружие против морфа в боевой форме.

Поэтому, я решил не сидеть сиднем, "прикрываясь" заложниками, а сиганул в окно. Понимал, что оно под прицелом находится, но плюнув на это обстоятельства. Эти игры мне уже надоели.

Оказался прав. Стоило только оказаться на стене рядом с окном, и вбить покрывшиеся роговыми наростами пальцы в кирпичи на манер альпинистских крюков, как по спине тут же ударили шарики с краской. От души так, с десяток сразу. И голос в громкоговоритель тут же проорал:

— Глебов убит! Выйти из боя.

Видать, краска в тех шариках была красной.

Но я, в принципе этого и добивался. Теперь из-за меня, по крайней мере, люди не пострадают. А победа в таких учениях мне даром не нужна. По крайней мере, до тех пор, пока военные не возьмутся за ум, и не начнут учить сверхов, как положено.

Аккуратно спрыгнул на землю и потопал в сторону зоны, обозначенной лентами, где сидели условно убитые. Обнаружил там обоих девчонок из своей команды, помахал им рукой, и тут вдруг услышал крик боли и страха.

А я, напомню, все еще в теле товарища Халкова находился. То есть, обостренный слух, реакции на порядок выше человеческих, и мозг, который действует, как второстепенный орган — рулят инстинкты.

Поэтому среагировал я молниеносно. Навелся на звук, обнаружил вылетевшее из окна четвертого этажа тела, и не тратя времени на размышления, рванул к нему. Набрав достаточную скорость, прыгнул, и в воздухе подхватил человека. Где-то посередине его траектории, которая неизбежно закончилась бы смачным шлепком о земную поверхность.

— Ты как, Андрей? — произнес я уже приземлившись. — Кто это тебя так?

Энергет-пирокинетик Андрей смотрел на меня расширенными от ужаса глазами. Первые секунды он находился в шоке и никак не реагировал на вопрос. Понятное дело — человек уже с жизнью простился, летит себе вниз, и вдруг оказывается на руках у здоровенного зеленого человека.

— Не увидел… — наконец прошептал он.

Ну, конечно! А кто у нас тут такой невидимый? Правильно, Одинцов! Паскуда, со мной не получилось, решил покинувшего их компашку Огонька кончить! Не, ну надо с этим уже делать что-то! Это же, черт возьми, не учебный лагерь, а какой-то полигон для выживания!

Дальше пойдут только Читатели. Надеюсь, их больше, чем случайных людей.

И не забываем держать автора в тонусе, а то он может и сбиться с ритма)

Глава 8

Первая реакция — вернуться в помещение и закончить эти затянувшиеся детские обидки. Сломать пару хребтов и будь, что будет. А потом затянутое красноватой дымкой зрение отметило напрягшихся бойцов кэкээсного спецназа. И у четверых сразу — боевое оружие в руках. Странно, да? Они же на учения ехали. Зачем настоящие стволы?

Нет, стрелять сразу они не начнут. Скорее всего. Так, пригрозят, обозначат "кто здесь власть" и все. Но все равно, оставлять все это так, не стоит. Нужно хотя бы командиру отряда высказать все, что я думаю о нем лично, и о его идиотском плане занятий.

Все эти размышления выдуло из головы ветром, когда из другого окна все того же здания, с отчаянным криком вылетел еще кто-то. Я в этот момент был немного занят тем, что злился на вояк, и ставил на землю перепуганного энергета, поэтому среагировать не успел. Только сморщился, когда человеческое тело с мерзким влажным хрустом упало на камни метрах в двадцати от меня.

Так. Не из нашей компании парень — форма спецназа. А это уже интересно. Бегун наш разбушевался, что ли? Совсем берега потерял? Одно дело — выяснять отношения со мной и другими сверхами, на это спецназовцы глаза бы приподзакрыли. И совсем другое — убить одного из них. Это приговор. Он этого что, не понимает, что ли?

— Огонь! — тут же заорал капитан, командующий группой ККС, заметив движение. — Верхнее окно!

Короткими очередями заработали штурмовые винтовки. Едва заметные с этого расстояния пылевые фонтанчики сообщали, что лупят бойцы довольно точно. Двое человек из группы ККС уже бежали к разбившемуся товарищу. А перед капитаном выскочил из своей скоростной невидимости Родион Одинцов.

Слишком резко, но капитан среагировал удивительно быстро. Тут же упер сверху ствол штурмовой винтовки. Но сверх, как оказалось, и не собирался никого атаковать.

— Там! — проорал он, тыча себе за спину. — Абрамов превратился в какую-то хрень! Ничего не соображает!

Глаза у Бегуна были размером с блюдца, он явно находился в состоянии, близком к панике. То есть не врал, и не пытался выгородить себя, подставляя одного из своих подручных.

— На землю! — прорычал кэкээсник, давя на ствол. Когда Одинцов послушно опустился сперва на колени, а потом упал лицом в землю, бросил своему подчиненному. — Браслеты на него!