Александр Риттер - И звезды тают, словно снег
– В общем, так, – сказал Султан со вздохом, когда Брэд умолк. – Я понимаю, к чему ты клонишь, однако сам уверен в противоположном. В противном случае я не участвовал бы во всем этом. И советую тебе одуматься. Я еще позвоню тебе.
– Да, конечно, – чуть слышно ответил Брэд, понимая, что проиграл, быть может, самую важную для себя игру, однако говорил он это самому себе, потому что экран монитора уже давно погас.
Среда, 22:02
Султан набрал номер и сказал:
– Действуйте.
Бросив трубку, он опустил голову и, стараясь ни о чем не думать, стал ждать. Ждать ответного звонка, который прозвучит через несколько минут, и голос Шерифа скажет, что все в порядке и волноваться больше не о чем. Пожалуй, никогда прежде ему не было так гадко. И сколько бы он ни пытался не думать о том, что произойдет, это не получалось. В конце концов, Султан не выдержал и достал из потайного бара бутылку коньяка. Сейчас директор Центра готов был продать душу дьяволу, лишь бы можно было бросить дела к чертям собачьим и сбежать куда-нибудь. Но он остался ждать.
«Почему он не согласился? – думал Султан, то и дело протягивая руку к бутылке. – Ведь я сказал ему правду, чистейшую правду! Ведь я не солгал ему ни разу!»
Среда, 22:06
Медленно встав, Брэд подошел к окну и посмотрел на улицу. На улице шел снег. Огромные лучистые снежинки неторопливо кружились в непроглядном черном тумане ночи. Словно крошечные белые звезды, садились они на нагретое теплом комнаты оконное стекло и, тая, тяжелыми слезами стекали вниз.
«Они просто не понимают, что делают. Они лгут всем и каждому, они хоронят то, ради чего лучшие умы клали свои головы и в переносном, и в прямом смысле, и не хотят заглянуть дальше кончика собственного носа. Стоя на краю пропасти, они просто не хотят думать, что будет, если они сделают еще один шаг вперед, и при этом старательно заставляют маршировать туда всех нас. И сами маршируют вслед за нами, – думал Брэд. – И самое обидное, что тут ничего не сделаешь, слишком велики силы противника, и даже твоя геройская смерть ничего не изменит».
Наклонившись вперед, он уперся лбом в стекло, чувствуя, как оно приятно холодит горящую кожу. Он еще пытался придумать хоть что-нибудь, хотя и понимал прекрасно, что сделать ничего не удастся. Время давидов, выигрывающих поединки с голиафами, давно миновало, и если до сих пор ему удавалось как-то выходить победителем из этих тайных схваток, то теперь…
А главное, все бесцельно. Можно попытаться рассказать о страшном заговоре спецслужб (если тебя раньше не убьют или не отправят в сумасшедший дом), можно застрелить убийцу, покушающегося на твою жизнь… Но все это бессмысленно, потому что все равно ничего не даст. Можно бороться в одиночку с отдельными людьми, но не с системой. Звезды для человечества закрыты.
Погрузившись в безвольную апатию от мыслей о бесполезности борьбы и бессмысленности того, что последует за поднятием белого флага, Брэд долго и бездумно смотрел на рисунок капель на стекле, а потом усмехнулся.
«Снежинки совсем как крошечные звезды. Падают с неба и тают. Тают одна за другой, – подумал он с грустной улыбкой. – И звезды тоже тают. Тают, словно снег».
Он поднял руку, чтобы погладить стекло, равнодушно холодное к нему и смертельно горячее для снежинок, и в этот момент оно брызнуло ему в лицо фонтаном алмазных осколков. От тяжелого удара в грудь Брэд откинулся назад, попытался ухватиться руками за подоконник и ничком рухнул на пол.
А крошечные белые звездочки снежинок, танцуя на ветру, влетали сквозь разбитое окно и, опускаясь на его уже мертвое, но еще теплое лицо, таяли и тоненькими струйками стекали на пол.
Среда, 22:12
Телефонный звонок заставил Султана вздрогнуть. Он ждал его и тем не менее вздрогнул. Потому что только один человек мог позвонить ему сюда в это время.
– Скендал ликвидирован, – раздался в трубке глуховатый голос Шерифа.
– Отлично, – ответил Султан и потянулся за второй бутылкой коньяка.
