Алексей Селецкий - Нелюдь
неодобрительно покачал головой. – Эк тебя, парень, развезло. В руках себя держать нужно, в руках. Давит тебя или тошнит, а в любой обстановке ты должен быть как огурчик. И при необходимости таким же огурчиком закусывать. Если уж просто в городе невмоготу, представь, что с тобой будет…
– Что у вас тут? Случилось что-то или только намечается?
– А ничего пока не случилось. Ровным счетом ничего, – Олег хитро прищурился. – Местные проблемы. Вот о чем они говорят и что из них может вырасти – это как раз ты мне должен ответить, ведун.
– Обязательно. Как разберусь, так сразу и скажу. Но если хочешь побыстрее – лучше нам не ходить вокруг да около. Свое расследование ведь уже провели, точно? Опять какая-нибудь компания сверх нормы похулиганила?
– Расследование… Ну ты загнул. Да нечего там расследовать, говорят тебе! Пробовали уже. Лес прочесали, нашли поляну, где эта компания отдыхала – и опять ничего. Хотя зола еще теплая была. Посидели люди у костра, чай попили и разошлись. Даже костерок аккуратно загасили. Один только заблудился. Судя по всему, из них, но кто там был, что делали – не говорит. И у него следов никаких, разве что от обуви.
– А как он заблудился, выяснили?
– Лес его завел. Сам по себе, ни с того, ни с сего. Чем-то не понравился парень.
– Так может, это он и есть? Тот, кто все это натворил?
– Нет. Это, скорее всего, с ним так же. На него показали или метку какую-нибудь поставили. А дальше уже лес сам справился. Просто, правда? Даже изящно, леший их побери! Никакой траты энергии… Ну, почти никакой. Своих следов – тоже нет, не сами водили. Не проклятие, не заклятие, не сглаз и тэ дэ.
– Погоди, погоди! Ты сказал – метку поставили?
– Если и была, то или она исчезла, или нам ее не видно.
– Но хоть какие-то следы должны были сохраниться?
– Ты что, в самом деле не понял?! Хотя да, тебя же Иваныч толком ничему не научил. И потом упустили, не это главным посчитали. Ладно, придется сейчас объяснять. Как ты думаешь, что лесу помогает одного человека от другого отличать?
– Что-то вроде нашего верхнего зрения, наверное. Биоэнергоинформационный отпечаток.
– Ого, как загибать умеешь! Почти угадал. Но только почти. Ну хорошо, есть этот самый отпечаток. Так что же, его по всему лесу за человеком передавать? Как портрет преступника? Если, допустим, нагадил в одном месте, а ведет его за десяток километров?
– Не обязательно… Все, понял, признаю свою ошибку, лежачего не бьют! Если и была метка, то ее уже не отличить, так? То ли ее лес поставил, то ли для леса?
– Точно. Можно, конечно, разобраться, да вот только времени не было. Не вязать же этого парня, не сидеть с ним три дня и три ночи! А так вот сразу – не понять. Да и не это важно. Ты лучше подумай, кто у нас мог бы такое сделать, а? И сколько времени бы потребовалось?
Немного помолчали. Александр глядел на остывающий чай и вертел в пальцах пряник. Потом так же механически начал подбрасывать.
Взлет – шлепок о широкую ладонь. Взлет – шлепок. Взлет – шлепок. Наконец вместо следующего шлепка раздался короткий сухой хруст. С ладони на пол посыпались крошки.
– Не нравится мне это, Олег. Слишком легко получилось, слишком
быстро лес ответил. А ведь никто из наших не учуял, верно ведь? И никаких следов.
– Это еще не все, Саша, – под тяжелым взглядом хозяина крошки заскользили в угол, прижались там небольшой горкой. – Ты у нас недавно. Многое узнал, да кое-что надо почувствовать. И на шкуре, и вообще. Не человеческое это. Не умеют этого люди, не дано им. Вот так, чтобы с лесом договориться… Никогда не было. На моей памяти – точно, да и другие не слышали. Человек это тоже смог бы, но по-другому. Силой своей, Словом, подчинением леса – бывало. Так, как на этот раз – нет. Нету сейчас никого, кто так умеет. И при этом еще и силу такую накопил. Из наших – нет, точно знаю, а из людей – и быть не может.
– Однако вот нашелся же умелец. И именно на нашу голову. Везет городу на чудеса в последнее время!
– Везет, – кивнул Олег. – И все они друг за друга цепляются.
– Хреново.
– Точно.
Помолчали немного. Действительно хреново. Ожидали, что много будет работы, но вот что столько и такой – никто и не мог угадать. Не думали, не гадали, никак не ожидали такого вот… Пусть не конца, а продолжения, но все же, все же… Никакое ясновидение и предсказание не помогло.
Сначала казалось, что обойдется. Ну, работы хватало, конечно же. После каждой катастрофы идет ликвидация последствий. Тут уж ничего не поделаешь – кроме того, что в этот момент от тебя требуется. Потом наступила передышка. Тогда она казалась победой. Тогда – это три года назад. Даже три с половиной.
Передышка кончилась быстро. Года не прошло. А может быть, и не было ее, этой передышки, а просто все устали и не заметили, как все изменилось. Искали нечисть, колдунов и прочую чертовщину, а на обычную жизнь не обратили внимания. На простых людей.
Ну, что сказанное от всей души имеет обыкновение сбываться, это не новость. Особенно если что-нибудь нехорошее в сердцах пожелать. Не ногу человек сломает, значит, колесо у машины отвалится. К такому привыкли, и людей с выдающимися достижениями в этой области соседи издавна сторонились. А Древние не видели в них ничего необычного. Оговор, сглаз, проклятия – на это ни силы, ни умения не нужно. Вот поправить…
Не видели необычного. Поэтому и проглядели. Сбываться начало все чаще. И у патентованых-дипломированых шарлатанов кое-что начало получаться всерьез. И вообще способности по части магии и всякой экстрасенсорики начали проявляться все чаще, да такие, что телевизионные чудодеи померкли и забылись.
Впрочем, и без того о них никто уже и не вспоминал, кроме старушек во дворах. Когда учебники и пособия по магии всех цветов лежат на любом книжном лотке, а для экстрасенсов открыты специальные магазины и клубы-библиотеки – чем еще удивить народ? Разве что высадкой инопланетян на Красной Площади. Да и тогда – поговорят в очередях и трамваях, выскажут крепкое рабоче-крестьянское мнение по поводу окончательно погибшей противовоздушной обороны – и разойдутся по своим делам. Потому как инопланетной гуманитарной помощи в ближайшие дни не предвидится, а семью кормить нужно.
А чем удивить человека… извините, Древнего, который несколько месяцев подряд гоняется за нечистью? Который и во сне поддерживает над собой невидимый для обычного глаза купол-вихрь защиты? На глазах которого не бабушка соседке молоко сквасила, а десяток колдунов намеревался конец света устроить – и без малого преуспел?
Видно, что-то опять упустили. И начали меняться люди. Надо же – игрался и придумал!
– Это, в общем, не первый случай. Но раньше были в основном более-менее взрослые люди. Могли где-то увидеть, у кого-то научиться. А нынче вот – пацан. И теперь точно сам по себе, – Олег встал, налил себе воды из крана. Выпил залпом. – Вот оно как получается, Саш. Здесь таких самоучек все больше и больше. Сейчас только об этом и говорят, спорят, что к чему и почему. Скоро Большой Совет, там вообще ни о чем другом речи не будет. Ты представляешь себе, как это все может кончиться?
– Пробовал представить. Еще тогда, когда про Пермяка и его идеи узнал. Ты же мне и объяснял, что может быть. Неконтролируемое применение, охота на ведьм, магические войны – и так далее, вплоть до полного хаоса и всеобщего сумасшествия. И мы свихнемся первыми.
– Где-то так, хотя тогда с другого началось бы и по-другому пошло-поехало. Да-а-а, был бы жив Пермяк, посмотрел бы… Может, и порадовался бы. Ладно, не будем о мертвых на ночь, приснится еще. Тем более что и время нынче как раз подходящее.
– То есть? – брови Александра поползли вверх.
– Эх ты, лесной житель! Совсем счет времени потерял? Какое нынче число?
– Вроде бы двадцать… Погоди, вспомнил! Блин, послезавтра уже Самэйн!
– Он же Хэллоуин, – Олег ухмыльнулся. – Тебе-то и вовсе забывать грешно. Ну, ну, не кипятись! А не можешь сдерживаться – хоть про маскировку не забывай. Отсвечиваешь, как доменная печь. Я тебе не в упрек и не для давления на старую больную мозоль.
Александр мрачно разглядывал блестящие широкие чаинки, колыхавшиеся на дне, словно водоросли. Да, мозоль действительно больная. И не такая старая, как хотелось бы. Может быть, именно поэтому не хочется лишний раз вспоминать, что бывает в ночь на первое ноября. И что вообще есть такой древний праздник. И что каждый его празднует по-своему. Ну и черт с ними. Хотя…
– Вспомнил? А ты что думал, ты мне понадобился, для разговора под чаек? Я бы тогда к тебе сам приехал, приятственно у тебя там, приятственно, и весьма задушевно… Это-то и плохо. Засиделся ты в своем лесу, засиделся, надо тебя на пару месяцев оттуда выковырять. Ладно, не пугайся, маленько вспомнишь старое, поработаешь – и обратно в берлогу. Но не надейся, не навечно. Дел тебе хватит, тут столько гадости – лопатами не разгребешь…
– Олег, с тех пор вроде бы все спокойно проходило. Неужели опять за свое взялись?
