Виктор Глумов - Школа наемников
— Мясо еще будешь? — не унимался Гус. — Держи.
Пока гость жевал, хозяин рассказывал, как он охотится на волков: на площадке перед пещерой полно ям с кольями, мутафаги по следам приходят, проваливаются и дохнут.
— Я вот чего не пойму… — продолжал Гус. — Днем они вообще не появляются, на своей территории живут, а чуть стемнеет — рыщут. Я сам из-под Харькова, там ни днем, ни ночью от них спасенья нет, а тут как будто дрессирует их кто. Словно кто-то не велит им до заката переступать невидимую черту.
— Раньше думали, что и мутанты безмозглые, — поддержал разговор Артур. — А потом поняли, что некоторых от людей отличить невозможно. Вот и волки, наверное, умнеют.
— С чего ты так решил?
— Дошло до них, что человек ночью слабее, в темноте не видит, вот и подкрадываются. Им-то все равно, день или ночь.
— Не ошибся я в тебе, — проговорил Гус и раскидал угли. — Давай спать, что ли. Завтра что думаешь делать?
— Осмотреться бы, по скалам полазить. Может, мне показалось, но на востоке удобный подъем…
— Удобный, ну-ну. Я ж говорил: некроз там. Но ты сходи, проверь. Все равно, пока сам не убедишься, без толку предупреждать. Не вздумай лезть в некроз, я видел тех, кого он коснулся, лучше смерть. Держи матрас и шкурку вот, прикройся, а то задубеешь
Матрасом Гус называл кожаный мешок, внутри которого что-то скрипело. Клопов в нем, наверное, видимо-невидимо. Чтобы не заснуть, Артур представлял клопов — огромных, с бурыми брюшками, потом стал представлять, как выбирается по скалам на свободу.
Зарывшийся в тряпье Гус храпел с присвистом, даже скорее сипел, как гусак, собравшийся атаковать. Интересно, он притворяется или на самом деле вырубился? Артур начал громко сопеть — Гус не отреагировал. Но спать все равно было опасно.
Налетели мысли: об отце, о Романе. Сволочь, нежится на его, Артура, перине, а он здесь кормит клопов.
И небось совесть бывшего друга не мучает. Главное — подороже продать и радоваться этому. Гус так же говорит, и тренер говорил: «Стань зверем, этот мир для зверей, мутанты пришли на смену людям и скоро их вытеснят». Пальцы нащупали спусковой крючок. «Хватит, стань таким, как они все. Ты сильнее, умнее, моложе. Прыгни первым и сомкни челюсти на глотке. Убил же мальчишку-омеговца, теперь этого убей. Опереди».
…Кто-то дышит в ухо, шевелит волосы — примеряется, куда лучше ударить. Артур сверху видел себя, спящего, над ним склонился невысокий сутулый человек, в руке у него блестел нож. Вскочить, отбиться, но Артур болтается вверху, под самым сводом пещеры, а тело там. Хлоп — он соединился с телом, ударил врага…
Ба-бах!
Артур вскочил: сон, всего лишь сон. Палец нажал на спусковой крючок, и пистолет выстрелил.
— Тебя что, бешеный мутант покусал? — проворчал Гус и перевернулся на другой бок.
Артур поставил пистолет на предохранитель, но из руки не выпустил. Среди ночи он еще пару раз подскакивал, но Гус мирно посапывал в своем углу.
Глава 8 ПЕРВЫЙ ДЕНЬ НА СВАЛКЕ
Если верить уцелевшим документам, до Погибели было другое летосчисление — вместо сезонов годы. Год делился на четыре фазы, сезон ветра соответствовал времени, которое называлось осень, сезон дождей назывался зимой, сезон солнца — весной и летом. Климат был мягче и прохладнее, на месте Донной пустыни простиралось огромное соленое озеро, именовавшееся Черным морем.
История Пустоши. Древние. Третий курсПосле медицинского осмотра Лекс шагал в знакомый кабинет при штабе, стараясь сосредоточиться. Хотел к Гаю заскочить, но времени не хватило. Лекарь утверждал, что с раненым все хорошо, но сомнения все равно оставались — а вдруг соврал лекарь, чтобы не волновать курсанта в такой важный день?
Спасибо, хоть ночью кошмары не мучили. Ложась спать, Лекс боялся, что убитый (а правильнее было бы сказать — казненный) преступник явится, кровью залитый, в глаза заглянет. Не явился и не заглянул. Лекс пережил первый опыт убийства, принял его и успокоился. Мир казался справедливым и юным, теперь Лекс был уверен: он пройдет испытание, что бы ему ни предложили.
Сегодня офицеров было двое. Одного из них, равнодушного, без шевронов, Лекс помнил с прошлого раза, второй сидел у стены, на лицо его падала тень — не рассмотреть, как и знаки отличия на форме. Лекс решил не обращать на него внимания.
— Здравия желаю! Курсант Лекс прибыл.
Офицер кивнул на стул, пролистал личное дело и уставился на Лекса, как мание перед атакой. Так и казалось, что сейчас прищурит желтоватые глаза, и меж тонких губ появится тонкий, раздвоенный язык.
— Курсант, с первым заданием ты справился превосходно и проявил себя как умелый боец, но этого недостаточно. Наемники из диких тоже обучены кулаками махать, и среди них имеются профессионалы. Офицер должен являть образец мужества, ума и смекалки. Вам предстоит работать с людьми, причем не с равными, а с дикими из Пустоши. — Офицер взял паузу, отложил папку с личным делом, скрестил руки на груди и продолжил: — Как и другие курсанты, ты бывал на Полигоне. Наверняка изучал карту, да?
— Так точно.
— Но людей видел со стороны. — Офицер развернул карту Полигона и подвинул ее к Лексу. — Вот здесь, — ткнул пальцем в скалы на западе, — немного не доходя до старого города, есть плато. «Мясо» вряд ли о нем знает. Твое задание: сколотить команду и к вечеру пятого дня занять эту высоту. Помимо тебя в долину отправятся трое курсантов. Вы должны понять диких и научиться с ними работать. Из оружия у тебя будет только нож. Задание понял?
— Так точно.
— Это не всё. Полигон контролируется, мы будем видеть каждый твой шаг. Тот, кто не справится или проявит себя недостойно, останется там навсегда. В качестве «мяса». Легенду придумаешь сам. Как себя вести, решишь на месте. Задание понял?
— Так точно.
— Да что ты заладил?.. — Офицер поморщился. — У тебя есть шанс отказаться, тогда ты останешься в рядовых. Без права повышения, зато жизнь сохранишь. Если провалишь испытание, сам станешь «мясом». Твое решение?
— Никак нет, я не откажусь.
— Отлично. — Офицер повернулся к напарнику: — Обеспечь курсанта оружием и проводи на Полигон. Лекс, отныне, пока ты в Цитадели, контакты с сокурсниками запрещены. Товарищи, которых ты встретишь на Полигоне, — твои враги. Свободен, курсант.
Лекс думал, что после вчерашнего потерял способность удивляться, но сейчас был ошарашен и растерян, как в детстве. Что же это — убивать друзей? Сокурсников, с которыми в одной казарме столько сезонов прожил? Но приказ обсуждению не подлежит.
Лекс отдал офицеру честь и последовал за сопровождающим. На свету он рассмотрел его нашивки — майор, надо же. Не последний чин, а у бесшевронного на побегушках. Это кто же у нас личные дела смотрит? Подполковник, не меньше! Тут же, на улице, появились правильные вопросы, например: кем контролируется Полигон?.. Да ведь сколотить команду из озлобленных диких в принципе невозможно… А ведь Гай не ошибся, провалившихся на испытании убивают… Хуже, чем убивают, — превращают в манекены для отработки ударов, в живые мишени.
Задавать вопросы майору Лекс не решился, утренняя бодрость сменилась подавленностью.
Возле учебки сопровождающий свернул к раздевалке, потом направился к складу. Лекс очутился в просторном, заставленном шкафами и стеллажами помещении с деревянными скамьями вдоль стены. Здесь пахло потом, грязными носками и одновременно мылом, свежим бельем. Кладовщик уже ждал, это был пожилой ветеран, потерявший в незапамятные времена правую руку, но не ушедший из Омеги. Козырнув майору, он вытянулся, готовый исполнять распоряжение.
— Собери курсанта на Полигон, — приказал сопровождающий и удалился.
Старик обошел Лекса кругом, кивнул своим мыслям, подковылял к стеллажу, выбрал вещь-мешок из ряда одинаковых, протянул Лексу:
— Переодевайся.
Это оказалась одежда диких. Лекс снял форму, сложил аккуратно; усевшись на скамейку, натянул майку и брюки из грубой ткани, напоминающей мешковину, зашнуровал остроносые ботинки с металлическими носами, бежевую бандану положил в карман куртки. На дне мешка валялись длинные лоскуты кожи, украшенные бусинами и когтями.
— Готов? Вот, — кладовщик отдал нож, — это твое единственное оружие. Сможешь раздобыть огнестрел — молодец. Помни: на Полигоне правил нет. Убивай и грабь на здоровье.
Лекс осмотрел нож: раскладной, тяжелый, с деревянной рукоятью, не умещающейся в ладони. Взмахнул рукой — нож выкинул клинок типа «боуи»[1], с зазубринами у основания. Теперь Лекс понял, зачем кожаные ленты, обмотал их вокруг запястий, и к левому браслету прикрепил нож с помощью скобы.
Он справится, он заслужит офицерское звание и доверие Омеги. Кладовщик, склонив голову к плечу, рассматривал курсанта. Глаза у ветерана были красные, нос — рыхлый, пористый. Небось каждый вечер за стену бегает, у диких выпивку покупает. Сам Лекс в самоволку ни разу не ходил, а вот Кир выбирался, потом рассказывал про самогон и женщин…
