Сергей Слюсаренко - Тактильные ощущения
Так, бесцельно бредя по лагерю, здороваясь с теми, кто здоровался, дотопал я до сторожки Аякса. Он что-то ковырял в своем огороде.
— Привет Майер, что ищешь? — не оборачиваясь, непонятно как почуяв меня, громко спросил Аякс.
— Да так, ищу то, не знаю, что.., — хоть с ним поговорю. Хотя, какой от него толк? Сторож, он и в Африке сторож.
— Правильно! Зачем искать то, что ты и так имеешь? Вот искать то, чего нет — это диалектично! — Ишь ты! Философ.
— Что Аякс, копаете картошку? Поздновато как-то, лето вон какое было, все уже сто раз созрело, — почему-то я решил прокомментировать его нехитрую деятельность.
— Движение все, цель ничто! — ишь ты, снова философ. — Вот ты, Майер, как остановишься, тоже поймешь это. На, вот тебе ключ на следующий шаг.
Он порылся в кармане рабочего комбинезона и вытащил агрессивного вида ключ с кучей загогулин на бородке.
— Для чего ключ? — не понял я
— Было такое кино. «Ключи от неба». Не смотрел? Это как Паульс сдался… Нет, что я! Как Пауэрса сбили, потом кино снимали про зенитчиков-ракетчиков. Смешной фильм! — по-моему, Аякс впадал в маразм. — Вот возьми ключик. Я так люблю, когда неба много. Надо мне к Везувию поближе, на море. Там такое небо… Ты тоже заходи, если что.
Я смотрел на Аякса. Странные слова. Юродивый с глазами пророка. А он, воспользовавшись моим замешательством, сунул мне в руки ключ.
— Что за ключ, что открывать? — меня уже слегка раздражала эта комедия.
— Девочке скажи спасибо. Потом. Когда она станет такой, какой захочет быть. Её ключ. А дверь… Вот, посмотри на аллее у тебя за спиной есть коттеджи. — Я оглянулся. Ну, коттеджи. Знаю я их.
— Вот иди мимо них, — услышал я голос Аякса за спиной.
Куда идти? Что за бред?
— Куда идти? — спросил я, медленно оборачиваясь к Аяксу.
Но там уже никого не было. Ну, что за придурок?
Мне Танильга оставила ключ, это крайне важно, как я понял. А старик потрепался и смылся. Ну, куда идти? Головоломка. Будем решать. Интересно, у меня ещё что-то от университетских лекций по логике в голове осталось? Подумав немного, я понял, что нет. Поэтому будем рассуждать просто. Ключ необычный. Насколько я помню работы по планированию нашего лагеря, никаких экстравагантных запоров и замков к ним не предполагалось. Если бы тут строилось что-то незаметное, с особыми ключами, то я бы наверняка знал. Хотя с другой стороны, лагерь мы ставили на базе военной части. Давно уже не военной и не части. Так вот. Должны были остаться какие-нибудь строения. Которые не сломали по причине их ненужности. Я точно помню, был такой ангар под землей. Как он по-военному называется? Вспомню, скажу.
На гигантских воротах, закрывающих вход в подземные военные помещения, лежала печать запущенности. Военно-морская краска облезла, обнажив ржавое железо. Однако ворота выглядели могучими и неприступными, как, наверное, и в годы, когда военная часть, на месте которой расположился наш лагерь, была боевой и важной. Присмотревшись, я нашел замочную скважину и с трепетом воткнул ключ. Он повернулся на удивление легко, как в хорошо смазанном и отлаженном замке. Никак не армейского стиля. Несмотря на свою тяжесть, створка ворот отъехала без труда и скрипа. Петли тоже были хорошо смазаны. Кому могло это понадобится? По документам этот диковатый ангар был пустым и заброшенным. В тусклом свете удалось увидеть рубильник, на стенке, внутри этого помещения, сразу за воротами. В надежде, что это освещение, а еще больше надеясь, что ничего не работает и не нужно будет идти дальше, в глубь этого неприятного помещения, я опустил ручку. Внутренности ангара осветил мягкий свет. Да, не повезло. Пришлось идти. Дальше был небольшой зал, в конце его несколько дверей. Открыта была только одна. Она скрывала кабинет. Скромный. Стол, компьютер и странная штуковина. Наверное, принтер. И клавиатура. Непривычные клавиши, с совершенно незнакомыми символами. Прикосновение к клавиатуре разбудило компьютер. Засветился плоский экран. И вывел меню с теми же непонятными символами. Ну, наверное, меню. Это уже сработали привычные ассоциации. Над тем, что я вначале принял за принтер, в воздухе повисла сфера. Глобус, испещренный точками, линиями и странными отметками. Какой-то сказочный идиотизм.
Глава четырнадцатая
— Майер, Майер… Все-таки это ты, — раздался у меня за спиной голос Кондора. — Ты хоть сам понимаешь, зачем полез сюда?
От неожиданности я вздрогнул и пальцы ног похолодели. Но это прошло сразу. Вместо холодного испуга почему-то пришло спокойствие и уверенность в себе. Я даже не стал пытаться отключить висевшее у меня перед глазами трехмерное изображение.
— Да ничего я не понимаю…, — по-моему, я даже голос сохранил спокойным, — я только пытаюсь выяснить, куда я влип. И на кого все время работал.
Конечно, пошло, но других слов я не нашел.
— Грубо мыслишь. Просто не можешь найти нормальных слов, — отрубая фразы, произнес Кондор. — Ты и не узнаешь никогда и ничего. Ни на кого, ни куда. Да ты всю свою жизнь не мог понять, кто ты, а теперь за такие сложные материи берешься.
— Это вы о чем? — удивился не к месту я.
— Вспомни свою жизнь. Сейчас тебе пора её вспомнить. Ты же не веришь, что она пролетит перед глазами в один миг, когда придет время. Сколько раз ты бросал то, что начал, даже не понимая, почему ты делаешь это. Каждый раз потом ты грыз локти, проклиная себя за совершенные ошибки. Ты наивно думал, что сам ошибся, а ведь тобой манипулировали другие! Ты был нужен нам ради достижения наших целей. И сейчас мы использовали тебя сполна. Ты нам помог, спасибо! — Кондор, казалось, торжествовал. Но так же мог бы торжествовать калькулятор, посчитавший синус. Холодно и расчетливо. — Важно, что мы не ошиблись. Это был ты!
— Кем был я? Как же я вам помог? Вы что думаете, я теперь молчать буду? Я не знаю, какие службы вы представляете, но никогда, поверьте, никогда не позволю этой идиотской программе захвата власти продолжиться! — Я, по-моему, горячился и говорил по-книжному.
— Ну-ну, давай. Пойди в милицию и скажи — я тут помог власть в империи захватить шпиёнам, так вы их накажите, пожалуйста. Поверь — тебя сразу посадят. И даже не в тюрьму. В психушку.
— А вы меня совсем за идиота считаете? Если я такой идиот, то, что же вы меня нанимали?
— Да уж, конечно. Будешь искать варианты. Может и найдешь. Но не будь наивным — ты лишь одна из карт в колоде. А в ней тысяча карт. Нам было важно твою разыграть. Теперь она бита. Другие сработают. А ты… Мы все-таки не ошиблись в тебе!
— Это угроза? Да и кто вы, черт возьми?
— Нет — это констатация. А мы — те, кто придет. Не думай, завтра тебя не переедет грузовик. Все будет естественно и жестоко. Хотя жестокость — это сантименты. Ты — отработанный материал. Теперь уже навсегда. Прощай.
Наверное, я должен был огреть его, как в лучших романах, подсвечником по голове. Но мысль пришла слишком поздно… Да и подсвечника, как назло, рядом не оказалось.
После ухода Кондора дверь бункера осталась открытой. Как бы приглашая меня выйти. Трехмерная схема, так поразившая своей реалистичностью, погасла, как только Кондор вышел, и уже ничто не напоминало о том, что происходило здесь всего минуту назад. Всего одну. Всего мгновение, отделявшее меня от чего-то страшного и непонятного. Я не хотел оставаться здесь ни секунды, но и то, что за воротами меня ждет смерть — тоже было ясно. И ужасно своей неопределенностью…
Глава пятнадцатая
На улице моросил невесть откуда взявшийся дождик. Хотя, какая это к фигам улица? Лес. Хоть и до шоссе меньше километра, вечер превратил легкомысленный молодой ельник в дремучую чащу. И щиплющее за спину, мокрую от дождя и липкого пота, чувство того, что за тобой следят. Следят, как следит мальчик за мухой, уже занеся согнутую ладошку перед решающим взмахом. Хлоп, и нету мухи.
Как быстро темнеет. Лес в одно мгновение из мрачного стал непроходимым, а моросящий дождь превратил пешеходную тропинку в растоптанную глину. На следующем повороте тропинка выходила на крутой берег тихой речки и здесь обрывалась. Это давало возможность осмотреться, благо тьма на открытом месте над рекой и над противоположным пологим берегом была не такая непроглядная. Осмотреться не удалось. Резкий свист, как летящий с неба удар бича, бросил меня на землю, и, не удержавшись на песчаном склоне, я заскользил вниз к воде. Скольжение перешло в неуправляемое падение и кувыркание. В очередной раз, развернувшись лицом к небу, я успел заметить на его фоне две небольшие фигурки. Сову, бесславно удирающую во тьму, и малоприметный треугольник, индифферентно висящий надо мной. Мое падение закончилось в теплой по-летнему реке. Что-то подсказало мне уйти глубоко под воду и вынырнуть среди камышей недалекого противоположного берега. Оттуда я следил, как, покружив над водой, украшенной кругами от дождевых капель, странный треугольник скрылся в серости дождя. Интересно, это был только наблюдатель или уже терминатор?
