Сергей Палий - Бумеранг
— Верю, — кивнул я, принимая окончательное решение. — Значит: ниги в руки и вперед. Мне нужно полчаса, чтобы подготовится и докупить кое-какие гаджеты.
— Мне — столько же. Броню тяжелую не надевай — увязнешь.
— Кого учишь, фонящее тело.
— Вторых номеров брать будем?
— Не стоит, пусть ребята пока поменьше знают. Дольше Зону потопчут.
— Согласен. А Дроя с Зеленым?
Я посмотрел на Госта в упор. Коротко ответил:
— Нет. И можешь сколько влезет думать, что я жадная скотина.
— Чего мне думать? — пожал он плечами, вставая. — Я это и так знаю, родной.
Глава третья. В гостях у эскулапа
Размытый блин солнца тусклым пятном висел за пеленой облаков, быстро текущей с запада на восток. Где-то высоко гулял сильный ветер, перегоняющий атмосферные фронты с места на место, но здесь, на бескрайней пустоши Болота, было относительно тихо и спокойно. И от этой фальши вдоль хребта пробегали мурашки.
Отражение светлой небесной кляксы дрожало на глянцевитой поверхности жижи, из которой там и тут торчали черные осколки древесных стволов. А воображение услужливо дорисовывало унылую картину…
На острые березовые колья насажены безликие люди, и их тела извиваются в предсмертной агонии. Кого-то пронзило вдоль позвоночника, кого-то через брюшину. Кто-то висит на раздробленной конечности. А между корчащимися в страшных муках людьми медленно прохаживается сутулое чудовище-надзиратель с тлеющим оловянным взглядом и изредка взмахивает тяжелой лапой, Хрясть! Длинные когти сносят очередной жертве башку, и она катится по вязкой болотной топи, останавливается, оседает, рефлекторно хватает немеющим ртом воздух, захлебывается и в конце концов тонет, оставляя лишь несколько брюхатых пузырей. Монстр-надзиратель внимательно смотрит на обезглавленное тело. Но вот что странно: вместо крови из обрубка шеи вдруг начинает вытекать густая темно-зеленая сукровица с мелкими крупицами ряски. Тварь разевает гигантскую пасть, полную мелких зубов-бритв, и принимается высасывать из артерий покойника эту дрянь…
Хлесткий удар мигом сбил наплывающую галлюцинацию. Я мотнул головой, поморгал и показал Госту жестом, что все нормально.
— Ты точно в порядке, родной? — обеспокоенно уточнил он, опуская «Потрошитель».
Я поправил дыхательную маску, прикрывающую нижнюю половину лица. Объяснил:
— Фильтр отошел, черт бы его побрал. Болотного газа, видно, глотнул.
— Так и понял.
— Что я сделал?
— Шел-шел, а потом как шуганешься, и в сторону, словно кровососа в балетной пачке увидал. Еле поймал сайгака.
— Спасибо.
Да уж, братцы, в этих местах нужно быть начеку. Чуть расслабился, нюхнул ядовитых испарений — и выхватил веселые глюки. Пара минут такого «наркоза», и ты уже с выражением вселенского счастья на роже маршируешь прямиком в глубокую топь. Казус может выйти, прямо скажем, неимоверный.
Мы месили берцами вонючую грязь уже пару часов. Южная граница болот пролегала не очень далеко от Периметра, но казалось, что до цивилизации — километров двадцать, не меньше. Отсутствие дороги в привычном понимании этого слова только укрепляло неуютное ощущение оторванности от обитаемого мира. Тропка вихляла между заводями и крошечными ручейками с едва заметным течением, то исчезая под мутной водой, то вновь выскакивая на поверхность. Точнее, это я для себя охарактеризовал пунктирную полоску твердой почвы как тропку, на самом же деле здесь никто никогда не ходил.
По одному из немногих проверенных путей мы не пошли сознательно. Дело в том, что севернее находились многочисленные логова ренегатов — самой низшей касты в Зоне, которая состояла из мародеров, предателей и безбашенных рецидивистов, стреляющих в кого ни попадя по поводу и без. Даже бандиты старались не связываться с этими оторвышами, могущими прирезать за банку тушенки. Как таковой организованной структуры ренегаты не имели и нападали в основном на неопытных сталкеров, но ожидать от них можно было чего угодно. И поэтому, несмотря на приличную экипировку, мы решили обойти скопления этой нечисти стороной, чтобы не тратить время на не слишком опасные, но выматывающие стычки.
Южные районы Болота были мало исследованы, хотя Периметр находился в двух шагах. Казалось бы, поставь ты здесь блокпост, проложи дорогу и ходи напрямик, не делая многокилометрового крюка через Кордон. Ан нет, Зона не так проста. Над самой кромкой южной границы практически постоянно висела плотная цепочка уникальных аномалий, которые встречались только в Болоте. Эту гадость называли «миражами». Самому мне, братцы, их видеть не доводилось, за что я, собственно, был несказанно благодарен судьбе. Ибо те немногие калеки, которые сумели выжить после встречи с «миражами», рассказывали, будто каверзные аномалии гипнотизируют человека, как мифические сирены. Жертва полностью теряет волю, а затем под воздействием неизвестного пси-поля убивает сама себя. Либо в болото сигает, либо вены ножичком вскрывает, либо отягощает внутренности черепа свинцовой пилюлей из собственного пистолета. В общем — кто во что горазд, как говорится. Посему преодолевать этот губительный заслон из «миражей» рисковали только военные, да и те лишь по воздуху, на «вертушках».
Слякоть под ногами хлюпала в такт далеким потрескиваниям камыша и еле слышным завываниям: то ли какой-то мутант жаждал общения, то ли просто выходили наружу из-под жижи болотные газы.
Несмотря на безветренную погоду, вездесущая сырость, словно живое существо, то и дело пыталась проникнуть под одежду. Ни термобелье, ни облегченные комбинезоны «Ветер свободы», ткань которых была пропитана специальным составом, не спасали от ощущения промозглости. А натертые водоотталкивающим воском — берцы, как мы ни старались поменьше лезть в лужи, все равно понемногу пропускали влагу: портки постепенно набухали и мокли.
Чавк, чавк, шлеп. Чавк, чавк, шлеп. Шаг за шагом мы продвигались в глубь мертвой земли, рискуя угодить в гостеприимную трясину.
До темноты нам кровь из носу нужно было добрести до южного рукава Скайки — местной речки, фонящей, что твой реактор. Перебраться через мост, ведущий к центральной части Болота, и разбить лагерь на лодочной станции — согласно последним данным, это место сейчас не контролировалось ренегатами по причине недавнего побоища с целой армией мутантов, которых
Мое внимание внезапно привлекло легкое мерцание на изгибе тропинки. Воздух в этом месте словно загустел, и еле заметные голубоватые искорки плавали в нем, подобно светлячкам.
— Стоп, — окрикнул я Госта. Негромко, но таким тоном, что тот застыл, как изваяние, не решаясь даже опустить ногу, занесенную для следующего шага. — Не нидишь, что ли, куда прешься, пес ты слепой?
Гост осторожно скосил глаза и наконец заметил аномалию. Небольшую, но, очевидно, довольно мощную «электру», раскинувшую свои энергетические щупальца аккурат посреди удобного для прохода места. Метрах в трех правее из затянутой зеленоватой грязью ямки торчала уродливая лапка тушкана, когда-то наверняка покрытая свалявшейся шерстью, язвами и шелушащимися роговыми наростами. А теперь обугленная до костей. И как только эту подземно-городскую тварь занесло в Болото? Вот ведь чудеса бывают.
— Японский городовой, — пробормотал Гост, медленно отступив назад и глянув на свой датчик. — Не почувствовал, как ПДА вибрирует, надо же… Попробуем разрядить или будем искать обходные пути?
— Болтов полно, давай рискнем замкнуть. Вроде бы эта зараза небольшая, далеко не должна шарахнуть.
Мы отошли метров на пятнадцать от «электры» и остановились возле сухой кочки, образующей естественный бруствер. Невысокий, конечно, но иных укрытий вокруг вообще не было. Не за трухлявыми же пеньками от молний прятаться.
Если б вокруг перегородившей дорогу аномалии не простиралась сплошная топь, то я бы, несомненно, предпочел обойти стороной такую «природную электростанцию». Но в нашем случае пришлось бы возвращаться назад и искать новую тропу, а на это могло уйти как десять минут, так и сутки. Петлять по южной кайме Болота — своего рода искусство, требующее исполнять фигуры высшего сталкерского пилотажа. И, доложу вам, мне вовсе не хотелось испытывать на прочность судьбу.
С другой стороны, поведение некоторых аномалий невозможно было предугадать. И «электры», к сожалению, стояли в первых строчках рейтинга непредсказуемых ловушек. Бывали случаи, когда после разрядки энергетические сгустки начинали двигаться в сторону потревожившего их существа и преследовали его до тех пор, пока не набирали достаточно мощности, чтобы испепелить к чертовой бабушке. Путь для отступления у нас, конечно, был, но мне до печеночных коликов не хотелось бегать по болоту от взбесившейся «электры», рискуя оступиться и угодить в трясину.
