Василий Головачев - Укрой меня от замыслов коварных
В Москву Роман прибыл в среду вечером. Вьюгин лично отвёз его на машине домой.
– Жди вызова, – сказал он, прощаясь.
– Но я ещё не решил, – пробормотал Роман, – надо это мне или нет.
– Решил, – засмеялся Афанасий. – Не обманывай себя. У тебя всё получилось. Я сам не рассчитывал на такой успех. К тому же ты не можешь не признать, что предлагаемая нами работа интересна.
Роман промолчал.
Он вспоминал слова Олега Харитоновича и понимал, что теперь и в самом деле перешёл черту, отделявшую аналитика и активника, человека, оценивающего события, от человека, пытавшегося их изменить.
Дома его ждал сюрприз.
Дверь открыла Даниэла с ложкой в руке; она готовила ужин.
Роман онемел.
Девушка виновато посмотрела на него.
– Я ждала тебя вчера.
– Я был…
– Неважно, где ты был. Ужин почти готов: твой любимый корсиканский салат, запечённая в фольге форель. Может быть, зайдёшь?
Роман закрыл за собой дверь и обнял уютную, тёплую, домашнюю Даниэлу, вдруг поверив, что это и есть счастье.
Замысел второй
1
Предприятие «ПО Севмаш» было основано в Северодвинске в тысяча девятьсот тридцать девятом году. Основными направлениями его деятельности считались: производство военной техники для Военно-морского флота России и зарубежных заказчиков, производство морской техники для добычи нефти и газа, продукции для машиностроительной, нефтегазовой и металлургической промышленности, гражданское судостроение, проектирование кораблей, морских сооружений, оборудования для промышленности различных отраслей, утилизация судов и прочее.
С момента основания на «Севмаше» были построены десятки надводных кораблей, а также ледостойкие платформы для разработки уникальных газоконденсатных месторождений в Баренцевом море. Кроме того, изготавливались сотни судов различного класса типа мини-балкеров, буксиров, понтонов, барж и рыборазводных заводов, не считая танкеров и океанских мегаяхт, жилых модулей для северных территорий и контейнеров для упаковки ядерного топлива.
Однако главным направлением работы предприятия было и осталось проектирование и создание подводных лодок, в том числе самых мощных и современных в мире атомных субмарин.
Именно здесь сошёл со стапелей в апреле две тысячи седьмого года «Юрий Долгорукий», атомный ракетоносец класса «Борей», а затем с промежутками в один-два года ещё несколько океанских субмарин этого проекта, отличающихся бесшумностью хода, глубиной погружения и беспрецедентным вооружением.
Здесь же в мае две тысячи тринадцатого года был заложен ракетоносец пятого поколения класса «Арктида», которому прочили безусловное преимущество над любой подводной лодкой зарубежных государств и даже над соединениями лодок.
Спуск на воду этого ракетоносца планировался двадцатого октября две тысячи шестнадцатого года, то есть этой осенью, в связи с чем отделу Афанасия Вьюгина вдруг дали задание изучить особенности подводной субмарины и подходы к «Севмашу». С предполагаемой возможностью участия в спуске корабля на воду.
– «Перун», – прочитал вслух Афанасий имя субмарины, качнул головой. – Впечатляет! И «стрелы» у него не хуже, чем у мифического бога.
Вьюгин имел в виду новые ракеты «Булава-2», успешно прошедшие испытания весной. Ракеты имели по десять разделяющихся, способных активно маневрировать боевых частей и могли преодолевать любые противоракетные системы, имевшиеся у других государств. Американцы, склонные к фантазиям и страхам, дали ракете название «Беспощадная».
Вьюгин усмехнулся. Название соответствовало истине. Единственным недостатком ракеты можно было считать её почти полное отсутствие. Для оснащения одной подводной лодки, того же «Перуна», требовалось двадцать четыре таких ракеты, а российская промышленность не могла произвести их в одночасье.
Компьютер выдал пакет данных о самой лодке.
Афанасий самолично сварил себе кофе – в отделе стоял неплохой кофе-автомат – и принялся изучать особенности «Перуна».
Особенности тоже впечатляли.
Длина субмарины превышала двести метров.
Ходовая рубка практически отсутствовала. Вернее, она была утоплена в оболочке лёгкого корпуса и возвышалась над ним всего на полтора метра. Это улучшало аэродинамику корабля, повышало скорость хода и снижало его шумность.
Прочный корпус ракетоносца был разделён на четырнадцать отсеков, три из которых имели особые спасательные шахты с выходом на кормовые и носовые торпедные аппараты.
Ракетные шахты прятались в «горбу» лодки, за овальным вздутием ходовой рубки. Шахты были наклонными, что позволяло субмарине вести стрельбу на ходу.
Под водой она могла идти со скоростью шестидесяти узлов, над водой – около тридцати.
Вьюгин хмыкнул. Большим специалистом по морским судам он себя не считал, но литературу почитывал и знал, что максимальная скорость новейших американских субмарин была чуть ли не вдвое меньше.
И, наконец, большое значение придавалось вооружению ракетоносца.
Кроме «беспощадных» морских ракет, одновременный залп которых мог уничтожить любое государство или такой остров, как Новая Зеландия, лодка имела подводные ракеты «Шквал» последнего поколения, двигающиеся в воде чуть ли не со скоростью звука, от которых не мог увернуться ни один самый быстроходный корабль, а также магнитные торпеды, зенитные ракетные комплексы «одуванчик», применяемые при всплытии лодки, и звено скоростных катеров для высадки десанта.
– Да! – с чувством сказал Афанасий, дочитав сводку. – Есть над чем задуматься господам за океаном.
Подумал: что же случилось или может случиться, если нам тоже предложили поучаствовать в спуске «Перуна»? Шпионов мы не ловим, слежкой не занимаемся. Значит, готовится диверсия? Теракт?
– Афанасий Дмитриевич, зайди, – прошелестел голос генерала в интеркоме.
Вьюгин выключил аппаратуру, проверил защиту, сунул в рот жвачку и поспешил к начальнику отдела.
На этот раз беседа с ним была короткой.
– Нужна твоя команда сенс-архаровцев, – сказал Георгий Евсеевич, глянув на экран компьютера. – На «Севмаше» сидит «дятел», готовит акцию. Надо вычислить его и нейтрализовать. Дополнительную информацию получим на заводе. Кого возьмёшь?
– Вернулся Чипетин.
– Зяблик. Ещё?
– Джокер, Сауков…
– Крист.
– И Волков.
Начальник отдела взялся за мочку уха.
– Он же ещё не утверждён кадровой комиссией, идёт проверка.
– Если бы не он, Алтына мы не вернули бы.
– Знаю, хорошо, подумаю. Готовь остальных, вылетаем завтра в семь вечера.
– Вы тоже летите?
– Придётся, уж очень важный момент предстоит. Разведка доложит о своих наблюдениях, контрразведка о своих, после чего наш выход на сцену. Хотя об этом никто не должен знать.
Георгий Евсеевич прищурился:
– Или я зря напоминаю об ответственности?
Афанасий сделал официальное лицо. Замечание генерала о секретности работы отдела, в том числе даже от остальных сотрудников ФСБ, подчёркивало необычность этого рода деятельности и соответствовало его содержанию, но повторялось оно так часто, что навязло в ушах.
Начальник отдела окинул лицо подчинённого оценивающим взглядом.
– Навязло в ушах, говоришь?
Афанасий пережил неприятное чувство подслушивания. О способностях Войновича говорили многие факты, однако он редко демонстрировал их среди сотрудников. Во всяком случае, до нынешнего разговора Георгий Евсеевич не проявлял себя как телепат.
Генерал засмеялся.
– До телепата мне далеко. Просто я научился читать твои мысли по глазам. Кстати, посоветовал бы тебе позаниматься с хорошим наставником, задатки сенса у тебя есть.
– Разрешите идти? – вытянулся Афанасий.
– Иди.
Он вышел, смутно недовольный собой («чтение мыслей по глазам» его озадачило, Георгий давно не был так откровенен), подумал: может быть, и в самом деле потренироваться, научиться прятать мысли и эмоции? С кем именно – вопрос не стоял, можно было выбрать любого сенса, хотя сам Афанасий вдруг вспомнил о Романе.
Ему он и позвонил, сев на своё рабочее место.
– Когда? – осведомился Роман, лицо которого осталось совершенно неподвижным. Вьюгин даже позавидовал ему. Самообладание физика действительно было достойно восхищения.
– Вылет завтра вечером.
– Отказаться нельзя?
– Можно, – сказал Афанасий таким тоном, что Волков понимающе усмехнулся.
– Шаг вправо, шаг влево – расстрел?
– Не преувеличивай.
– У нас запуск нового квантора в конце недели, завлаб будет недоволен.
– То есть работу в институте ты не бросил.
– Нет, – односложно ответил Роман.
– Мы мало платим?
– Дело не в деньгах.
Афанасий прислушался к своим ощущениям.
Волков колебался, стоит ему переходить на другую работу или нет. Он не боялся участвовать в спецоперациях конторы и не чувствовал себя лишним в структуре отдела ИПФ, проблема была в другом. Роман выстроил свою линию жизни, став хорошим специалистом-оптиком, и не хотел её менять, несмотря на интерес к психофизической деятельности. Афанасий вдруг остро почувствовал это. Однако Волков уже проявил себя как экстрасенс высокого уровня, о чём, наверно, сам не подозревал, на него можно было положиться, и от того, возможно, зависел успех нового дела.
