Аллан Коул - Вихрь
Махони насмешливо посмотрел на плечи Стэна.
– Не могу разобраться с твоими эполетами. На этот раз у тебя чин выше, или ты должен поцеловать мое кольцо?
Стэн рассмеялся. На душе вдруг стало хорошо. На свете существовало совсем немного людей, с которыми он чувствовал себя совершенно свободно, не говоря уже о том, что он относился к Махони, как к своему учителю, хотя за долгие годы знакомства они не раз спасали друг другу жизнь.
– Черт подери, – отозвался Стэн. – Я и понятия не имею, за какой чин мне сейчас платят деньги. Давайте остановимся на том, что я буду называть вас "сэр". Мы успеем чего-нибудь выпить?
Махони покачал головой.
– К сожалению, меня зовет дорога долга, и это совсем не легкий путь. Очень скоро мне придется выступить с очередной, еще более бессмысленной речью перед Парламентом. Несмотря на мою любовь топтаться на подиуме, рыгать стреггом и проклинать несуществующие души политиков, я думаю, что босс, – Махони указал большим пальцем на апартаменты Императора, – захочет со мной встретиться.
– Проклятье, – проворчал Стэн. – Вы и я сражались на войне для того, чтобы покончить с войнами и заговорами, а они до сих пор не дают нам возможности немножко посекретничать.
Махони наморщил лоб, явно о чем-то размышляя.
– Почему бы не скоротать пару минут перед моей речью? У нас появится возможность поговорить, да и прогуляться нам обоим совсем не повредит. Политическая ересь подождет – если у тебя, конечно, есть время.
– У меня есть время.
* * *– Кажется, где-то здесь, – заметил Махони, – находилась мастерская Императора? Он делал какие-то музыкальные инструменты...
– Гитары, – подсказал Стэн.
– Интересно, почему они так и не отстроили мастерскую после... его возвращения? – спросил Махони.
Стэн пожал плечами. Ему очень хотелось немного выпустить пар, но Махони упорно переводил разговор на всякую ерунду.
– Мы с тобой побывали в переделках, не так ли? – Тут небрежный тон Махони резко изменился. – Проклятье, ты чертовски долго включаешься, мой мальчик! Продолжай улыбаться. Мы только сейчас оказались вне досягаемости параболических микрофонов, но тут стоят скрытые камеры, при помощи которых наш разговор могут прочитать по губам.
Стэн быстро исправил свою промашку. Он снова стал профессионалом.
– А откуда вы знаете, что сейчас за нами никто не следит?
– У меня есть экземпляр всех секретных планов – и изменений к ним – замка Арундель. Одна из женщин, работающих в техническом отделе, кое-что мне должна.
– Что происходит?
– Черт побери, Стэн, как бы я хотел дать тебе прямой ответ. Или чтобы у нас было больше двух минут до того момента, когда мы снова попадем в поле действия микрофонов. Потому что я и сам не до конца уверен. Хотя некоторые вещи... Здесь что-то не то. Насколько мне известно, с тех самых пор, каконвернулся. – Махони крякнул. – А может быть, я просто постепенно превращаюсь в старого, выжившего из ума параноика. Но вина, с моей точки зрения, лежит на Императоре.
Стэн почувствовал, как его охватывает облегчение. Вот оно – кто-то еще подтвердил его подозрения.
– Если я попытаюсь рассказать тебе подробности, ты наверняка подумаешь, что я тронулся, – продолжал Махони. – Потому что... Все это мелочи. Мелочи, которые ведут к очень серьезным проблемам.
– Например, новые ребята в сером, – предположил Стэн. – Внутренняя Безопасность.
– Это как раз не мелочь. Они не подчиняются ни "Меркурию", ни "Богомолам". Самое странное, что чем ближе они к Императору, тем больше создается впечатление, что они его дети, будь они прокляты. Пора!
– Верно. Мы просто устали. Последнее время мысль о том, чтобы удалиться на покой и осесть окончательно на Мостике, кажется мне все более и более привлекательной, – тут же подхватил Стэн. – Пусть дела делаются сами, без меня.
– Я всегда говорил, что тебе не хватает тщеславия, – заметил Махони.
– И чем старше я становлюсь, тем это становится заметнее.
– Чисто, – перебил его Махони. – Ты много времени проводишь при дворе?
– Пожалуй, нет.
– Раньше это было место, где Император собирал всяких мерзких типов или тупиц с деньгами. Награди их титулами, посели здесь на Прайме, и они не смогут устроить какое-нибудь безобразие на своих мирах. Большинство из них продолжают оставаться расфуфыренными павлинами. Однако у меня складывается впечатление, что Император проводит в их обществе все больше и больше времени. Кроме того, здесь начинают появляться люди, которые вовсе не являются пустоголовыми щеголями.
– Вы не заметили, что Император стал особенно вспыльчивым последнее время? – спросил Стэн.
– Видишь ли, – ответил Махони и собрался было развести руки в стороны, но потом передумал, – подобное дерьмо – ну, идеи, вроде того, что у нашего Императора нервы стали ни к черту – не знаю, мне кажется, это не очень важно. Может быть, он всегда был таким. Может быть, он слишком много сил отдает тому, чтобы собрать обломки Империи воедино. Я... я, честное слово, не знаю, – повторил Махони.
– А вот и еще один вопрос, – настаивал Стэн. – Возможно, самый главный вопрос из всех: можно ли спасти нашу чертову Империю? Или таанская война и Тайный Совет довели ее до такого состояния, что все усилия бесполезны?
– Осторожно... три, два, давай... Повторяю, Стэн, могу сказать тебе только одно – данных недостаточно.
Они продолжали шагать вперед, обогнули искусственную гору, которую Император построил исключительно ради того, чтобы не видеть, как придурки в Парламенте занимаются пустословием. Наконец Махони объявил, что они вышли за пределы досягаемости подслушивающих устройств, и поинтересовался новым заданием Стэна.
– У нас есть целых десять минут, так что давай поподробнее.
Стэн так и сделал. Махони главным образом молчал, только время от времени фыркал или качал головой.
– Вот еще один пример того, в чем я пытаюсь разобраться, – вздохнул он. – Созвездие Алтай. Босс отлично понимает, что там происходит, только мне не ясно, почему он ничего не предпринимал так долго, отговариваясь тем, что у него были другие, более серьезные дела. А хуже всего то, что он приказал тебе туда отправиться и благословить от его имени Хакана. Он ведь мог, и это было бы куда разумнее, отправить тебя в тот регион, чтобы ты разобрался в ситуации, а потом принять решение, стоит ли ему поддерживать этого ворюгу или лучше послать небольшой отряд "Богомолов", чтобы они перерезали ему глотку. Слушай, мне только что пришла в голову одна идея. Складывается впечатление, что наш Император больше не обладает присущим ему раньше терпением и глубиной. А это очень серьезно.
– Проблема заключается в том, – проговорил Стэн немного грустно, – что, насколько я понимаю, вся власть сосредоточена в руках Императора.
– Уверен, все так или иначе образуется, – загадочно проговорил Махони. – Ну, приближаемся к "жучкам". Давай поговорим о моих делах. Надеюсь, ты понимаешь, я выслушивал тебя не только потому, что меня занимают твои идиотские проблемы. Для подобных глупостей существуют священники.
Стэн рассмеялся – он почувствовал, что ему стало очень хорошо. Сейчас Махони демонстрировал ему на языке "Богомолов" свое сочувствие: "Прости, приятель, я понимаю, что ты истекаешь кровью и вот-вот умрешь, но не мог бы ты сделать так, чтобы твоя кровь не была такой красной – терпеть не могу этот цвет".
– Во-первых, вот. – Рука Махони коснулась руки Стэна – старый друг передал ему небольшой пластиковый кружок. – Он реагирует на температуру тела. Держи его при себе. Если уронишь, он обуглится.
– Что это?
– Очень сложная компьютерная программа – на самом деле их три. Тебе нужно подобраться к терминалу какого-нибудь имперского компьютера, имеющего вход ВСЕ/ОБ. Первая уничтожит все имеющиеся сведения во всех имперских базах данных, включая "Богомолов" и информацию, предназначенную только для глаз Императора, про некоего Яна Махони. Вторая сделает то же самое для Стэна; третья – для твоего головореза Килгура. После завершения работы эта штука самоуничтожается.
– Ну и зачем она мне нужна? – Стэн был совершенно искренне изумлен.
Махони ничего ему не ответил.
– И еще вот что, слушай меня очень внимательно, поскольку я не собираюсь это повторять и хочу, чтобы информация накрепко застряла в твоем мозгу. Если начнется светопреставление, а ты поймешь, когда это произойдет, первым делом отправляйся домой. Там есть для тебя кое-что интересное.
– На Мос...
– Думай, черт тебя подери! – рявкнул Махони. Неожиданно он изменил тон. – И сказал: "Проклятье, надеюсь, в самой глубине ее души".
Махони рассмеялся, а Стэн, который прекрасно ориентировался в ситуациях, когда требовалось изобразить веселье, подхватил его смех.
