Сергей Палий - Безымянка
Вакса больше не перебивал. Он ловил каждое мое слово, открыв рот и машинально теребя пуговицу на своей оранжевой безрукавке. Понимаю, не каждый день приходится узнавать о предстоящем вторжении.
— Но не все так просто, — продолжил я. — Предводитель Нарополя знает о планах бункерского командования и готовит контрудар. По ту сторону границы полно вооруженных ополченцев, готовых пустить кровь зажравшимся горожанам. Они хотят раздвинуть границы Безымянки.
— Будет настоящая мясорубка, — прошептал Вакса. В его голосе проклюнулась гремучая смесь любопытства, испуга и мальчишеского восторга.
— Боюсь, одним побоищем это не кончится, — предположил я. — Грядет затяжной конфликт.
Вакса потер фингал, и глаза его загорелись, словно он нажал на какую-то скрытую кнопку под кожей.
— Война?
— Рано делать выводы, — одернул я, не позволяя блеску в его расширенных зенках разгореться на полную мощность. — В любом случае, нас это не касается.
— Как так? — вскинулся Вакса. — Война всех касается! Я слыхал, как это бывает, не надо ля-ля. Вот дойдет дичье племя до Вокзальной, куда денешься? К мэргам в гнездовье попросишься переночевать?
Я строго посмотрел на него. А внутри, между тем, мерзкий голосок издевательски поинтересовался: «Не думаешь, что пацан прав, и пора наплевать на сомнительные тайны да поскорей уносить ноги?..»
Вакса так и не дождался ответа на свой риторический вопрос. Вместо этого я медленно и доходчиво проговорил:
— Во время церемонии мне нужно будет забрать из обменного стеллажа одну вещь. Так, чтобы никто не заметил. Я сделаю это сам, но будь готов прикрыть, если понадобится.
— Что за вещь?
— Скрипка музейная, — отрезал я и снова сдвинул брови. Ну не говорить же ему, в самом деле, что я сам понятия не имею, какую фиговину собираюсь воровать.
— На фиг тебе скрипка? — обалдел Вакса.
— Когда война кончится, буду по вечерам играть в туннелях увертюры. Для крыс.
Пацан некоторое время потрясенно таращился на меня, потом, наконец, его губы разъехались в улыбке.
— Не, ну серьезно, Орис! На фиг скрипка-то?
— Ты меня прикроешь или нет?
Вакса перестал лыбиться. Коротко кивнул.
— Спасибо. Главное, держись рядом со мной, что бы ни происходило. И вот еще что… — Я вздохнул, понимая, что, взяв с пацана обещание, фактически манипулирую им, использую в качестве живого щита. Не то чтобы на стороне ему было бы намного безопаснее, но авантюра, в которую я собрался ввязаться, предполагала большие риски. Мы условились встретиться с Евой в параллельном туннеле между Московской и Гагаринской, и Вакса должен об этом знать. Я решительно подбил черту: — Скорее всего, когда начнется заваруха, нам придется уйти на территорию Безымянки. На какое-то время.
— Орис, ты волшебных грибов объелся? — Кажется, теперь Вакса испугался не на шутку. Чтобы скрыть страх, он тут же выпалил: — Не, я не трус, но ты же какой-то отстой предлагаешь.
— Егор, я не могу указывать, как тебе поступить, — серьезно ответил я. — Я вообще не имею права просить тебя рисковать и, по здравому рассуждению, должен отправить домой на Вокзальную, подальше от того, что здесь произойдет. Но если отбросить сопливую мораль, то мы оба знаем, что безопасных мест ни тут, ни там, ни где-то еще не существует. Ну и… кроме тебя, я здесь никому не доверяю. Поэтому я спрошу просто: ты со мной?
— Про мораль я не понял, — честно признался Вакса и вновь потер фингал. — А так-то да — с тобой.
Я покивал, с какой-то мазохистской радостью мысленно проклял себя за цинизм по отношению к детям и постарался переключиться на проблемы насущные. Раз уж решил сунуться в серное полымя, значит, надо соответствовать статусу чёрта. Ева сказала, что постепенно я сумею утолить свой голод… Что ж, поглядим.
— Хватай рюкзак, проверь оружие и пошли, — скомандовал я. — Скоро начнется церемония.
На платформе яблоку негде было упасть. Пройти к таможне удалось лишь по краешку, рискуя сверзиться на расчищенные пути и словить плюху от охранников: им поступил приказ к рельсам никого не подпускать.
Я показал дипломатическую печать на жетоне, и мы протиснулись в спецзону для департаментских сотрудников. За цепью наемников уже толпились дикие. По ту сторону ограждения виднелось чистое пространство для наропольцев, но самих бугров еще заметно не было. Зато рядком стояли ящики, похожие на гробы, но с решетчатыми отверстиями в передней стенке. В них томились преступники, которым светила экстрадиция на территорию Города. Поодаль темнели четыре кубометровых пищевых контейнера и баллоны с артезианской водой.
Внимательно оглядевшись, я, наконец, заметил между колоннами меновое барахло ЦД. Коробки с медикаментами и хирургическим оборудованием, бочки с соляркой, фасованный уголь, поддон с упаковками респираторных патронов и одинокий дубовый стеллаж с кучей мелких ящичков. Он напомнил мне виденную однажды в разоренной библиотеке картотеку. Занятно. Стало быть, где-то среди этих ровных квадратиков приютилась и заветная ячейка 7А.
Эх, как же с виду все мило и по-соседски. Встреча дружественных народцев для обмена любезностями и полезностями. Прямо-таки межплеменная идиллия.
Только вот за красивой оберточной бумажкой — тротил, напичканный ржавыми гвоздями.
Гомон внезапно стих, толпа в центре станции расступилась.
На лестнице показался Натрикс со свитой. Позади старика всплыла, потрясая подбородками, грузная туша Саввы Второго. Начальника мучила одышка, ему явно не терпелось поскорее толкнуть дежурную речь и вернуться в уютный бункер Сталина. По всей видимости, этот разбухший гриб даже не предполагал, что мероприятие может закончиться бойней, и побаивался лишь того, как бы ритуал не отяготился досадными организационными накладками.
К тому времени, когда делегация заняла свои места на передней скамье, мы с Ваксой уже успели сместиться в сторону — поближе к стеллажу. Один из охранников метнул на нас подозрительный взгляд, но решил, видимо, что я слишком прилично одет для воришки, и потерял всякий интерес.
На стороне диких, между тем, тоже наметилось движение. В сопровождении личной охраны и троицы гопников, с которыми меня угораздило столкнуться утром на улице, к публике вышел Эрипио.
Я невольно стиснул зубы при виде этого щеголя.
Предводитель Нарополя был одет с иголочки, держался крайне высокомерно и не обращал внимания на оскорбительные реплики из толпы. Высокий, с массивными плечами и длинными русыми волосами, облаченный в кремовый брючный костюм и бежевые туфли, этот ухоженный павлин выглядел на фоне остальных людей так же уместно, как золотое колечко на фаланге грязного забулдыги. Но за внешним налетом франтовства скрывался человек не менее опасный, чем Натрикс. Эрипио не просто занимал официальный пост главы Нарополя, он контролировал несколько самых мощных организованных бандитских группировок. Агентурная сеть, раскинутая этим напомаженным типом, охватывала практически всю Безымянку и часть Города. Контрразведка ЦД периодически разоблачала крыс и стукачей, сливавших инфу на сторону. Адептов культа Космоса Эрипио тоже использовал в своих целях: верхушке Нарополя была выгодна ситуация, когда непросвещенные массы за призрачную возможность попасть в отряд ждущих готовы были не просто выполнять приказы, но идти на подлость, предательство и даже на братоубийство. Это у нас в Городе деятельность поборников и миссионеров более-менее контролировалась, а в бесконечных туннелях Безымянки поклонение Маяку зачастую доходило до крайней степени фанатизма.
Когда охрана угомонила особо ярых крикунов в толпе, Эрипио взошел на возвышение и остановился, положив руки на деревянную трибуну. Надменность так и сквозила в этом неприятном человеке. Разглядеть выражения его глаз отсюда было невозможно, но я почему-то был уверен, что они полны презрения.
Ревность тонким ледком схватила грудь изнутри, и хотя я понимал, что это коварное чувство здесь и сейчас явно лишнее, не в силах был ничего с ним поделать. Смотрел на бледные пальцы Эрипио и никак не мог отделаться от мысли, что они ласкали Еву. Мою Еву.
Натрикс отделился от свиты и услужливо помог Савве Второму взобраться по ступенькам к противоположной трибуне. Над пестрой массой горожан прошелестела волна снисходительных смешков: люди прекрасно сознавали, какую роль играет начальник Центрального департамента в этой кукольной постановке. Они делали скидку на то, что раз уж начальство взялось ломать комедию под открытие туннеля, то пусть уж ломает ее до конца. Хотя бы не скучно будет.
Увы, жители подземной Самары заблуждались: на импровизированной сцене вместо водевиля грозила вот-вот развернуться трагедия.
— Внимание! — выкрикнул рыжий паренек, которому Сулико ночью надавал пинков. — Соблюдайте тишину!
