Леонид Кондратьев - Товарищ Ссешес
Нет, все же народ подобрался хороший: все моментально успокоились, а парни потупились — стыдно, видимо, стало, что на невиновных детей навели поклеп. Олег так вообще даже покраснел. Да и старшина сразу воспрял — и давай меня вопросами забрасывать:
— Так кто же это? Командир, неужто ты его не видел?
Ну началось! Где был, что делал — вот любопытный! Не понятно, что ли? Пил, курил и шлялся по падшим женщинам! Что еще можно делать в этой чаще! Правда, ни первого, ни второго, ни тем более третьего тут не наблюдалось.
— Кто это? Тут загадка похитрее! Скорее всего, правильный вопрос звучит так: что это? Неужели не догадались, где такую челюсть в последний раз видели? Ну кто первый? Правда, сушеного слизня не обещаю. Сам бы не отказался.
Всегда было интересно смотреть за изменениями, происходящими на лице человека, который только что сделал находку или догадался о чем-нибудь. Еще в бытность преподавателем любил подсматривать такие вот моменты озарения у студентов — когда лицо разглаживается, а в глазах появляется безграничное удивление окружающим миром и всей сложностью простоты его устройства. Вот и теперь, рассматривая выражение лица Сергея, словившего «У», как сказали бы в Китае, я силой воли гасил на своей физиономии довольную улыбку — в комплекте с клыками она выглядела не особенно дружелюбно. Зачем пугать окружающих? Через секунду тишины Сергей выпалил:
— Так это что? Статуя? А как такое возможно?
Нет, это просто праздник какой-то! Теперь в состояние полной прострации скатились все окружающие, кроме драконов, тем ожившей статуей больше, ожившей статуей меньше, если она невкусная (а она невкусная — вчерась пробовали), то и хрен с ней. Как такое возможно, как такое возможно? Тьфу! Блин, да если бы я знал, как такое возможно. Единственное предположение, которое возникает в голове, звучит слишком фантастически.
Все то же утро. Сергей Корчагин
Стояли мы, значит, как молнией прибитые, а Ссешес и сказал:
— Вероятнее всего, мы с вами вчера умудрились откопать голема. Причем не стандартного, а, скорее, экспериментальную разведывательную модель. В пользу этого говорят следующие факты: бесшумность и успешность проведенной акции, чрезмерное любопытство, проявленное сразу после пробуждения. Все указывает на наличие развитого интеллекта, высокую подвижность и координацию движений.
Тут Сергеич добавил свои пять копеек:
— Так это что вообще — живое? И от чего проснулось?
— Старшина, не о том ты думаешь. Вопрос надо было задавать таким образом: почему все находящиеся здесь живы? Если это все же разведывательно-диверсионный голем, то лежал он тут еще с тех времен. А за десять тысяч лет кристаллы-накопители с занесенной в них поведенческой программой должны были стереться даже просто от старости. Особенно в условиях почти полного отсутствия магического фона. У голема со стертой поведенческой моделью остается только одно любимое занятие — крушить всё вокруг. Вот мне и интересно, почему я вижу вас живыми, а не в виде фарша и требухи на деревьях?
Страшно стало до мурашек. Как подумал, что ночью, пока спали, это мертвенное, холодное изваяние вокруг ходило, аж передернуло — если оно мешки от любопытства рвало, то ведь могло тем же макаром нас загрызть. Страх-то какой. Это что теперь делать? Даже если ночью караулить — так оно же каменное. Что ему наши пули? Вот это надо срочно и выяснить:
— Командир, что делать, если оно на нас нападет, например, сегодня ночью?
— Ну, судя по отломанным хвостам, голем сделан из довольно хрупкого материала. При попадании пуль из вашего оружия должны будут откалываться довольно значительные куски. Также можно просто использовать винтовки как дубины — результат должен быть. Кстати, Сергеич, что-нибудь пропало?
— Только еда, остатки вчерашнего мяса, килограмм десять. Костей тоже нет.
— Хм! Голем, питающийся органикой? Как? Кремнийорганика? Зачем? — Ушедший в глубины своих размышлений командир говорил все тише и тише. — Если только для восстановления отломанных частей? Хм! Универсальный разведывательно-диверсионный голем с возможностью саморемонта в тылу врага? Так, примерно понятно!
Повернув голову в мою сторону, Ссешес выдал результаты своих размышлений:
— Я вроде догадался, почему вы все живы. Если бы не ты, без трупов бы не обошлось.
— Не понял, а я тут при чем?
Тут ребята тоже вклинились и чуть ли не хором спросили:
— Давай, Серега, колись!
А я что? Стою глазами хлопаю. Когда это умудрился всех спасти? И чем?
— Ну так вот! Когда Сергей вчера голема откопал, он отломал от него немало кусков. Но думается, это вас и спасло. Голем был больше заинтересован в своем ремонте, чем в ваших жизнях. Да и подозрение у меня имеется, что клыки и когти у него не основное оружие. Повезло нам, что Серега хвосты пообломал.
Меня от таких слов аж в пот бросило. Да если бы я знал, я бы эту статую вообще на куски разбил. Вот уж пронесло, так пронесло. А если бы копал аккуратней? После того как командир с Лешим генератор запустили, тут в округе этой странной энергии, которую командир магией зовет, прибавилось. И уж в целом виде эта статуя, да при подпитке от генератора, от нас мокрого места не оставила бы. Только эти мысли у меня в голове полностью улеглись и я чуть-чуть успокоился, из глубины леса донеслись выстрелы.
Ссешес сразу чуть ли не с рычанием разразился очередью команд:
— Старшина, Юра, хватайте по пулемету и на правую сторону поляны, будете прикрывать отход. Драконов в подземелье, и если твои питомцы хоть на миг оттуда свои чешуйчатые задницы покажут, я за себя не ручаюсь. Гена, на тебе гранаты, пристройся чуть сбоку, и чтобы, пока враги не залягут, я от тебя даже писка не слышал. Олег, радиостанцию, котелок и припасы бегом собрал, руки в ноги, и в подземелье. Замаскируешь вход, и сюда, схватишь пулемет, он будет лежать вон под тем деревом, и с фланга — огонь на подавление короткими очередями. Будешь садить в мать Тьму как в гномью задницу — лично порву…
Ссешес Риллинтар
— Мать — мать — мать — мать! Ректора вашего через двадцать два оборота, и в центр мирового равновесия! Блин, доверился Лешему! Вот получите, распишитесь — подарок в виде неизвестного количества немцев. И видимо, кого-то гонят. Выстрелы с каждой секундой приближаются. Как будто по ниточке идут, или им кто тропинку вытоптал? Так, ладно — собрался! Расклад такой: уж если эти гады прут прямо на нас, и прут, судя по приближению выстрелов, очень быстро, то на поляну они выскочат не задумываясь — в горячке погони не такую хрень люди творят. Как только высунутся из зарослей и пройдут хотя бы несколько шагов, по ним, как договорено, ударят старшина и Юра с двух стволов. «MG-34» машинка надежная и жутко скорострельная. Девятьсот выстрелов в минуту — это внушает. Допустим, по ленте они высадят. Расчет такой: как только пулеметы захлебнутся, их командир обязательно должен подать сигнал к атаке — это единственный способ избежать дальнейших потерь. И вот в этот момент фланговым огнем по немцам должен отработать Олег. А другой фланг… Точняк!
Метнувшись к мешкам, я подхватил одну из сэкономленных «лягух» и понесся на противоположный фланг, одновременно доставая из разгрузки кусок лески. Вот замечательные кустики, как раз подойдут. Растягивая леску, привязанную к комлю небольшой березки, отбивался от мыслей, бродивших в голове. Ну, скажите мне, какая сейчас разница, может или не может существовать голем такой сложности? Даже в Мензоберранзанской академии магии о таких разработках никто не помышлял. Светлые? Они все больше живыми организмами занимались. Дварфы? Так они в магии, кроме рунической, профаны полные. Может, эти атлы и до големов с программой додумали? Собрали, значит, такой магический аналог компьютера и учудили искусственный интеллект. А потом прикопали на всякий пожарный — или того хуже, он сам удрал и прикопался. В Японии, конечно, еще таких не делали, но все к этому шло. Ссвет! На хрен мне эти големы… Тут сейчас стрелять будут, а я о фигне какой-то размышляю.
Быстро протянув вторую леску выше первой на десять сантиметров, связал их вместе и закрепил на взрывателе. Потом аккуратно вытащил предохранительную чеку. После чего резво побежал к ребятам.
К тому времени как я разобрался с минированием, вещи уже были оттранспортированы, поляна почти прибрана, а бойцы пристроились на своих местах. Особенно меня порадовал Сергей, от щедрот капитана обзаведшейся «брамитом» и умудрившийся вспорхнуть со своей винтовкой в развилку вершины довольно густой осинки. Во всяком случае, лично я его заметил не сразу. Залез, кстати, он невысоко — в случае чего спрыгнуть и сделать ноги не составит труда. Только добежал до деревьев и стал метаться в поисках лука и колчана (какая-то добрая душа их тоже, видимо, переместила), как через поляну метнулось что-то огненно-рыжее и закружилось на месте нашего бивуака. Первый же взгляд показал, что это причина наших утренних тревог. Только вот на голема она не походила абсолютно. На поляне, заваливаясь на раненую переднюю правую лапу, металась жутко испуганная лисица. Во всяком случае, отличалось создание от лисицы только размерами и целым букетом из трёх хвостов. Хотя я вживую лисиц и не видел никогда. Тявкая и поскуливая от боли, лиса кружила по поляне и всё больше смещалась в нашу сторону. Ссвет её забери — сейчас даже не завалишь, лук черт-те где, а стрелять по-другому — немцев всполошим. Увидев рядом заинтересованное лицо старшины, высказал всё, что о нем думаю:
