Дмитрий - Копетан звезновойщик (СИ)
Этот денек был насыщенным, даже несмотря на то что ни в операционной, ни на фронте работы не было. Бой с Фоу Джи был хорошей проверкой моих навыков сражаться с использованием только одной руки. Я специально тренировался для такого боя, спасибо графу, научил быть предусмотрительным, откочерыжив руку светошашкой. В поединке я не пользовался предвидением, благодаря Укреплению Тела я был быстрее самого тренированного человека и некоторых представителей нечеловеческих рас даже без использования Силы. А моей силы физической было достаточно, чтобы поднять взрослого вуки и отправить его в полет. Не каждого конечно, некоторые из них были весьма массивными, но обычного точно подниму, проверял. Укрепление похоже позволяло изменять организм не только на клеточном, а даже на генном уровне. Поэтому кроме скорости и силы у меня возросла скорость регенерации, появился практически полный иммунитет к большинству болезней и на меня не действуют яды с токсинами, даже в высоких дозах. Разнообразная наркота и дурь на меня тоже не действует, так что тот кто будет меня допрашивать, будет париться очень долго. Ну и скорее всего стареть я буду крайне медленно, из-за того же Укрепления. Шпилька кстати имеет те же преимущества что и я, ибо этой технике я её обучал. Но все равно победа над бундукайцем была натуральным везением, он в свое время мастера - джедая на лопатки положил в минуту. Правда я тоже не лыком шит - все три года, проведенных в этом мире, я только и делал, что неустанно тренировался, постоянно применяя навыки в реальных боях, да еще и обучая падавана. Могу сказать - мы друг друга стоили, по крайней мере когда я встретился с побежденным Джи взглядом, в нем читалось некоторое уважение, правда, именно что некоторое. Но самым интересным был разговор с Баррис, вновь напомнивший мне о событиях на Умбаре… Я действительно был уверен, что поступил правильно, по крайней мере в тех обстоятельствах, но честно признавал, что Совету есть о чем беспокоиться. Я действительно ничего не чувствовал, стреляя в Крэлла. Точно так же, когда зачищал лагерь трандошан, так же, когда вырывал сердце Кэду Бэйну. И так же, когда пристрелил Альто Стратуса. В отличие от Крэлла, Бэйна и трандошанцев, Стратуса я уважал и не желал ему зла, но тем не менее не мог поступить иначе. Вот та черта, о которой я говорил Баррис. Джамбиим был переломным моментом в моей судьбе, моментом выбора, определившим кем я стану и что буду делать. Планета дождя изменила меня, разбив на тысячи осколков мою суть и выковав из этих осколков в пламени войны нового человека, закалив его в крови. В крови врагов… и друзей. И вот, сидя в одиночестве, слушая перестук капель дождя, я вспоминаю. Вспоминаю все, каждую секунду, проведенную там, вспоминаю имена, что выжжены на сердце. И каждый раз засыпая, вижу лица… лица тех, кого больше нет. Тех, кого я не смог спасти. А просыпаясь, я снова оказываюсь в этом кошмаре, который приобретает все новые черты и новые лица глядят на меня мертвым взглядом во снах. В этом взгляде нет ненависти, осуждения, обиды… он пуст, потому что мертвые не чувствуют боли. И я страшусь того дня, когда перестану чувствовать боль. Но не свою, а чужую. Ведь только ощущая именно чужую боль, человек остается человеком. С самого своего появления я несу крест, который каждую секунду становится тяжелее. И ведь я могу его скинуть, могу просто уйти, особенно сейчас. У меня есть корабль с самой совершенной маскировкой, есть оружие, деньги, опыт и навыки. Могу взять и свалить куда подальше. Но я этого не сделаю. Мне просто совесть не позволит бросить всех этих людей и не - людей. Мне плевать на Орден и Республику, но ни в чем не повинных живых существ, которые непременно погибнут, мне искренне жаль и мне в рожу будет плевать собственное отражение, если я их брошу. Пусть голос разума твердит, что пускай Галактика сама разбирается со своим дерьмом, что не зачем во всем винить себя, но иной голос говорит, что я знал и не предотвратил. Обладая знаниями и возможностью, упустил эту самую возможность. Был недостаточно сильным, умным, умелым, чтобы все изменить. Совесть… один мой знакомый назвал её рудиментом человечества и атавизмом общества. Может это и так, но получилось, что сим рудиментом и атавизмом обладаю. Меня воспитывали быть хорошим человеком несмотря ни на что. Для меня это важнее славы, власти, богатства, которые по сути - тлен, в этом убеждаешься побывав дважды за порогом смерти. Пусть я понимаю, что честные и добрые не выживают в жестоком мире, что надо иногда быть безжалостным. Надо, но именно иногда, когда по другому поступить нельзя. Проблема в том что это “иногда” может быстро превратиться в “всегда”. Есть два типа людей, которых война изменила в крайней степени. Первые сходят с ума, превращаясь в ослепленных яростью битвы безумцев. Вторые сохраняют рассудок, но черствеют, перестают чувствовать, как клерики из Эквилибриума. Вот и у меня закралась мысль, что постепенно я стану таким же - идеальным орудием, холодным как отточенная сталь, как металл пули, что ждет в стволе пистолета. Либо так, либо я сойду с ума, выбор невелик. И вот теперь я сижу на своей койке в жилом модуле абсолютно один, только я и мрачные мысли. Смешно наверно выглядит взрослый мужик, который депрессует, но в моменты именно вот такого одиночества тяжесть моего креста становится практически невыносимой и в голову лезут нерадостные думы. Когда занят важным делом, тренируешься или сражаешься в бою ты не думаешь, потому что некогда. Но стоит работе, тренировке или битве закончится, на тебя наваливается все это дерьмо. Особенно тяжко одному. Раньше со мной всегда были Оби-Ван, Рекс или Асока, а теперь никого из них нет рядом. Шпилька… глупо отрицать, она брала на себя часть моей ноши. Тогрута всегда находилась рядом, старалась помочь мне… а теперь нас снова разделила судьба и я снова один. Ну в конце концов я сам не хотел с ней сближаться, боясь потерять. Вот только я не представлял как мне тяжко, когда её нет рядом. Я растянулся на койке и закрыл глаза, дабы вновь погрузиться в нескончаемый кошмар. Кошмар, который продолжается даже после пробуждения.
Я вылетел на фронт, как только прекратился дождь, шедший три дня. Все это время мы готовились закрепить свой малый успех большим, прогнув сепаратистскую оборону. Наши силы были разделены на три группы - Север, Юг и Центр, я командовал центральной, которая и будет атаковать первой. В случае успеха и захвата плацдарма, в дело вступают остальные группы войск. Задача - прорвать оборону и окружить разрозненные части противника. Тактика “котлов” неплохо показала себя для противостояния многочисленному, но не очень хорошо организованному противнику. А плохую организацию мы обеспечим внезапностью атаки. Так как авиации и бронетехники ни у нас, ни у конфедератов нет, в дело вступает Бог Войны - артиллерия, которой кстати у обоих сторон было в избытке. После того как мощь сотен тысяч батарей обрушится на врага, в дело вступает пехота. Основной силой моей группы были клоны 165 - ого звездного корпуса, хотя были представлены и иные подразделения. Основная слабость плана - скорость его исполнения, потому как все должно проходить стремительно, иначе противник вспомнит, что он вроде как армия и подготовив оборону, может резко перейти в контрнаступление. Поэтому я не ставил таких амбициозных планов, как командование Вермахта, нашей задачей было лишь сдвинуть фронт и удержать захваченное. Быстро только коты родятся, да и то относительно, а спешка в таком деле как война явно лишняя. Иначе как на Джамбииме, просто растянут наши коммуникации, разделят силы и все, не станет нас. Как будто напоминая о том мире, пошел дождь, но что удивительно, без грозы. Канонада наших пушек еще не смолкла, когда мы приблизились к позициям сепов. Густые джунгли Дронгара давали неплохое укрытие, позволяя перемещать войска незаметно, правда только небольшими группами, поскольку в местном лесу сам черт ногу сломит. Я стоял на наблюдательной позиции, слушая перестук капель и ощущая дрожь земли. Нашим артиллеристам приходилось очень тщательно целиться, дабы не угробить трофеи, ради которых мы тут жопы рвем, а именно боту. Но благодаря действиям Теней, у нас есть достаточно точная и актуальная карта, показывающая диспозицию противника, а уж в профессионализме наших арт - расчетов я не сомневался.
- Сэр, снайперские группы на позициях, мы готовы атаковать. - отрапортовал Фишер. Перед началом операции, которую я окрестил “Бур”, было перехвачено две рейдовых группы, от которых узнали о готовящемся наступлении сепаратистов. Похоже конфедераты не ожидали от нас того же шага, но еще это означало, что в этой операции потери с обоих сторон будут значительны, пусть у нас есть преимущество внезапности, а наша арт - подготовка крепко покосит их ряды.
- Принято, коммандер. Пусть начинают работать как только закончит артиллерия, потом снимаются. Дальше действовать будем мы. - и в этот момент канонада затихла. А через минуту я услышал выстрелы наших винтовок. Не знаю насколько успешный ход - попугать их снайперами после обстрела, но есть шанс, что они будут сидеть тише воды, ниже травы ожидая плазменного “подарка” из лесочка, а мы уж возьмем их тепленькими. Тут засигналил мой комлинк.
