"Фантастика 2025-44". Компиляция. Книги 1-26 - Арсентьев Александр Сергеевич

Размышляя и приближаясь к корпусу, я заметил за ним под сенью сосен большой и длиннющий умывальник. Железный и выкрашенный в зеленый цвет. Здесь под открытым небом пионеры чистили зубы и умывались. Я завернул на тонкую асфальтированную дорожку, ведущую к этакому гигантскому корыту с кранами сверху.

Я подошел ближе, оглядел конструкцию и повернул вентиль. Умылся. Вода по трубам через кран начала стекать в корыто и уже оттуда уходила по водоотведению. Горячей воды, естественно, не было. Вообще, если ты едешь в лагерь, то про горячую воду в умывальнике можно забыть. Она нагревалась только в баках душевой, которая стояла отдельным зданием.

Снова захотелось пить, даже после фонтанчика. Есть сомнительное утверждение, что после тренировки некоторое время нельзя пить воду. Оно понятно, когда вес скидываешь, чтобы в меньшую весовую попасть. Жир начинает активнее расходоваться, организм берет из него воду, типа как у верблюда из горба.…………а так, я не сторонник терпеть жажду после треньки. Иначе обезвоживание и загустение крови можно словить. Хотя глыкать воду после тяжелой нагрузки тоже нельзя. Сердце еще молотится, как заведенное, а тут мы ему бац! И новой нагрузочки — дополнительная жидкость и гоняй кровь. Поэтому пить надо маленькими глоточками. И не холодную воду. Но выбора у меня особо не было, вода оказалась ледяной, будто из горного ручья, аж зубы ломит.

Напившись, умывшись и придя в себя, я подошел к стенду «Распорядок дня» — и решил, наконец, изучить расписание. Боковым зрением увидел бегущую компанию боксеров. И во главе змейки, в качестве ее головы, бежал мой новый «друг» Лев. Тренера я не увидел…

Я на секунду замер, проводил боксеров взглядом, их змейка быстро завернула за корпус и исчезла.

Бегать по пересеченной местности куда сложнее, чем по беговой дорожке стадиона. Но зато подобная нагрузка больше соответствовала той, с которой сталкивался боксер, выходя на ринг. И я, если планировал перейти в бокс, должен быть к этому готов. Хотя, как говорится, пионер всегда готов…

Продолжил осмотр стенда. На листе ватмана (находившегося под стеклом) через трафарет, вручную, чья-то заботливая рука нанесла распорядок дня поминутно. Причем к вопросу подошли творчески — тут не было банальных пунктов «подъем» и «завтрак», у кого-то отлично сработало воображение. Верхняя строчка распорядка выглядела так:

Час пришел, вставать пора, с добрым утром, детвора!

Впрочем, подъем меня мало интересовал. Я заскользил взглядом вниз, через «убери постель, умойся, на линейку быстро стройся» и «и тотчас же, по порядку, все ребята — на зарядку», дошёл до следующей активности сразу после тренировки. Понятно, впереди целый час тренировки, а за ним — условно личное время: «кто куда, кто в поход, кто в цветник на огород». Еще несколько часов.

Решено: пойду спать. Как следует выспаться сейчас категорически важно. А если та же Тома начнет приставать, сошлюсь на медицинское освобождение. Покимарю, иначе завтра не то что в тренировке не поучаствую, а ноги не смогу разогнуть. Буду ходить как бракованный Буратино, на прямых ногах.

Я поплелся к корпусу, мелькнула мысль не обходить здание, а залезть в окно, как в детстве. Все окна были раскрыты для проветривания. Тогда мне не придется петлять и обходить корпус, а можно сразу оказаться в палате своего отряда.

Мысль понравилась, и я решил ее реализовать — зашел со стороны окон и тотчас замер, как вкопанный.

Ну здрасьте…

Лева со Шпалой стояли аккурат за поворотом, в теньке, прячась от лучей забирающегося все выше и выше солнца. Лева оперся плечом о стену и наблюдал за своим товарищем. Шпала уселся на подоконнике и с чем-то возился на коленях.

Нет, засадой тут не пахло. Скорее всего, они-то даже не заметили меня у умывальника. Да и сомневаюсь, что у них хватило бы мозгов даже на такую засаду. Однако сразу кидаться на меня никто не стал, больше того, Лев и Шпала, меня не замечая, были заняты тем, что, увильнув с тренировки, курили.

Вернее, только планировали к этому делу приступить. Сигарет у них не нашлось, а если и были, то Тома их наверняка бы нашла. Но пацаны не были бы пацанами, не будь у них запасного плана. Вместо сигареты на куске газеты, покоящейся на коленях Шпалы, лежала щепотка рассыпного чая. Я даже мельком предположил, откуда ноги у этого чая. Мать Сени работала в столовой, и пацаненок вполне мог по указанию шпаны этот самый чай принести.

Шпала сосредоточенно крутил самокрутку, аккуратно оторвав полосу от газеты. Лев сушил намокшие спички — понятия не имею, где он умудрился намочить коробок, но тот немного раскис. Лева выложил спички на подоконнике, прямо под пригревающее солнце. Ну и лузгал семечки, терпеливо наблюдая за процессом.

— Вообще промокла, зараза! — прошипел Лев, сплевывая шелуху.

— А я тебе, Лева, говорил! — забурчал Шпала, которому явно не терпелось скорее покурить.

Я поймал себя на мысли, что вообще-то не испытываю совершенно никакого негатива к парням. Да, мы повздорили, да ребята что-то себе навыдумывали на ровном месте, но с кем не бывает. Я хоть и ребенок, но только внешне, а эта парочка — обыкновенные дети, ровесники моих воспитанников. Потому их увиливание от тренировки и курение на самом-то деле смущало меня куда больше, чем наша ссора. И я одернул себя от желания тотчас оттаскать их за уши.

Можно было попытаться скрыться, чтобы не попадать впросак, но тут у Шпалы упала самокрутка и, гонимая ветерком, прокатилась по асфальту в мою сторону. Шпала и Лева, проводившие самокрутку взглядами, тотчас увидели меня и вылупили глаза от удивления. Все потому, что я самокрутку остановил — наступил на нее кедом и растер об асфальт.

— Курить — здоровью вредить, — отрезал я. — Тренер за такие дела за уши оттаскает. — Я не смог остановиться и добавил с характерной интонацией бывалого педагога: — Вы же себя как спортсменов хороните!

Лица пацанов тотчас вытянулись, а в глазах полыхнула ярость. Единственная самокрутка, которую Шпала с такой тщательностью свернул, оказалась растерта по асфальту. А я нацепил на себя улыбку — мол, простите-извините, случайно вышло.

— Ты че, охренел, козел⁈ — Шпала спрыгнул с подоконника и сжал кулаки. — Да я тебя прямо здесь перемелю.

— А вы почему не на тренировке? — спросил я, будто был их тренером. — Видел, ваши корешки по лагерю бегают., а вы здесь шкеритесь.

— Тебе какое дело? — Лева сунул семечки в карман, отряхнул руки и направился ко мне! — Ну, щегол! Теперь тебя не никто не спасет! Молись!

Преимущество не на моей стороне сейчас явно. Устал, как собака. Быстренько придумал план интересный план.

— Я бы вам не советовал этого делать, — спокойно сказал я.

— А то че? — зашипел Шпала.

— Ха! Он нам что? Угрожает мелкий? — вторил Лева.

— Ниче, — я попятился едва заметным шажками.

Подальше от асфальта, ну или от греха. Потому что если я ненароком уложу одного из них мордой в пол, то ведь он может ударится головой об асфальт.

— Двое на одного? — хмыкнул я.

— Да я тебя один порву! — шипел Лева.

— Слышь! Я первый! — поддержал его друг.

— Один на один по чесноку слабо? — с вызовом произнес я.

— А давай! — Первым отозвался Лева.

— Вечером, как тренера разойдутся, устроим спарринг. Вы же боксеры, перчатки есть?

— Какие, на фиг, перчатки⁈ — возмутился Лева.

— Боксерские. Те самые, в которых вы друг дружке по башке стучите. Наденете и вдоволь настучите мне. Жаловаться не стану, и вы не трепите лишнего. Идёт?

Лев и Шпала нависали надо мной коршунами, но в драку не бросались. Хотя от потасовки нас отделяло совсем чуть-чуть.

— Шпала, держи его! — сухо распорядился Лев.

Я не успел даже посмеяться над тем, что угадал с его прозвищем. Шпала двинулся на меня. Я в ответ посмотрел на него очень серьёзно.

— Хотел по спортивному, но, похоже, придется с последствиями. Не обессудьте, если покалечу, — холодно проговорил я.

Я резко нагнулся и подобрал камень. Небольшой, чуть больше куриного яйца.