"Фантастика 2024-42". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Перемолотов Владимир Васильевич

– …полноценное исследование должно включать тестирование всех жидкостей испытуемого… организма, как то: кровь, слюна, яд и прочие выделения. – Руки женщины между тем действовали четко и уверенно, извлекая из клетки вялую тушку, расправляя крылья, замеряя хвост. – Мы ограничимся определением типа яда и дозы, воздействующей на человека.

Взяв колбу, она перехватила кошмарика, сжала хвост так крепко, что из усеянной мелкими зубками пасти раздался сиплый жалобный хрип.

– Следует также изучить свойства шерсти, кожи, провести вскрытие и исследование внутренних органов.

Студенты медленно бледнели, наблюдая, как острый нож сбривает на подстеленную бумагу разноцветную шерсть.

– Но мы ограничимся только первым пунктом, – оглядев подопечных, успокаивающе заметила женщина. – Замечу только, что перед этим опытный экземпляр следует очистить от грязи.

Вольд смущенно уткнулся взглядом в парту. И принялся торопливо записывать излагаемые ровным голосом подробности.

– Первое, что делается, – это определяется тип действующего вещества в яде, – выставив в штатив десяток пробирок, говорила мастер.

В каждую она капнула по дозе яда, выдавленного из зверушки. Влила туда же понемногу жидкости из разноцветных фиалов.

– И что мы наблюдаем? – любуясь разноцветной пеной, клубящейся в пробирках, риторически вопросила мастер.

– Разрешите? – поднял руку Марен. – Обнаружены токсины, провоцирующие мышечные спазмы и действующие на разум…

– Правильно, теперь следует определить конкретное действующее вещество, проведя типовые реакции по стандартам, указанным в учебнике Ринала Эгера…

Вольд писал, писал и писал…

Реакции, четкие пояснения, пускай порой и неаппетитные. Методики, указания. Почему магистр Леснид говорил, что мастер Эйден безалаберна? Она очень, очень аккуратна.

В конце занятия, собирая полуживых от яда хорьков, мастер Эйден приказала:

– К следующему уроку вы разделитесь на пять групп и проведете подробный анализ этого яда. Повторите типовые реакции и уточните дозы воздействия на человеческий организм. Подготовьте реагенты. Ах да… Вольд и Вирина, за вами – уборка.

Подхватив обе клетки, женщина покинула зал.

Синица вздохнул, глядя на уставленный бутылками и пробирками стол, затем на соседку. Ну даже в помывке стеклянных колбочек можно найти что-то приятное.

Зима прошла под знаком практических опытов и домашних заданий. И еще – неспешных прогулок вокруг Ледяного озера под руку с прелестной целительницей. Кутаясь в пушистые меха, присланные с его родины, они сидели на берегу, тихо разговаривая, осторожно сплетая пальцы и согревая их дыханием. Бархатное небо и острые иглы звезд отражались в незамерзающей воде, и казалось, что никого, кроме них, в мире нет.

Сухая трава крошилась под ногами, когда он кружил девушку под отголоски доносящейся издали музыки. Там, где-то далеко бухали фейерверки, студенты отмечали окончание учебного семестра. А он впервые не заботился о том, чтобы подучить что-то к следующему…

Лучше тихо прокрасться в конюшни, забраться на чердак и сидеть там, обнимая девушку за тонкую талию, и мечтать. О ее теплых мягких губах, например.

Вирина стала ему другом. Настоящим. И не только другом…

Весна была полна радости, домашних заданий и экзаменов. Все остальное проходило как-то мимо Синицы. Даже зачет по комплексным эликсирам и ингредиентам, в них используемым, не затронул глубин его окунувшейся в романтику души. Сдал и сдал… Хотя один разговор, случайно услышанный им, показался ему интересным. Он как раз сидел на чердаке конюшни, на их любимом месте, с нетерпением ожидая подругу, дабы проводить ее в город, на праздник. Пятидневье Божественной милости славилось своими ярмарками, на которые приезжали караваны из всех соседних стран. Они собирались посетить тот, с которым обычно прибывала тетушка Вирины. Заодно можно было бы посмотреть на редкости с Востока…

Внизу фыркали лошадки, тяжелый навозный дух перебивала свежесть раннего утра. Солнце, пробиваясь через узкие вентиляционные щели, разрезало заваленный всяким барахлом пол на куски, словно сладкий медовый пирог. Низкий потолок пересекали толстые деревянные балки, увешанные паутиной. За тонкой перегородкой, где хранились брикеты сена, слышалось шуршание. Мыши вили семейные гнезда. Те самые мелкие белые пушистые зверьки, которых он выловил однажды зимой в подвалах Лабораторного корпуса. Вольд улыбнулся. Вирине они понравились и прожили почти до самого лета в ее комнате, в уютной теплой клетке, а декаду назад целительница выпустила их. Пора создавать семью. Плодиться и размножаться…

Услышав шаги, он насторожился, но затем присел обратно. Это был не легкий, почти танцующий перестук каблучков Вирины, а как бы такое… он нахмурился… скольжение?

На миг выплыв из весеннего дурмана, он сообразил: мастер Эйден. И точно, голос, раздавшийся снизу, был ему знаком. Уверенный тенор перекрыл звук других шагов:

– Господин директор?

– Магистр Эйден.

– Пришли проводить? – Шуршание, звяканье пряжек, перестук хрустальных флаконов.

– Разумеется. Но только дабы удостовериться, что вы благополучно нас покинули. Ради спокойствия моего алхимика.

– Бедный магистр… – Насмешка в голосе.

– Отчего вы его так не любите, моя леди? – Директор прошелся, ведя рукой по закрывающим окна решеткам. Дерево тихо затрещало.

– Вероятно, привычка. Трудноизживаемая.

– Не смешите меня. Ваше поведение зависит только от вашего желания. – Голос директора был сух, как земля после трехмесячной засухи.

Тяжелый вздох.

– О Тьма. Вы меня отчитываете. И вы правы. Но иногда так хочется… – В голосе мастера, нет, уже магистра послышалась усталость.

– Вспомнить молодость? – Вольду послышались веселые нотки. – Вам это удалось. Магистр Леснид теперь долго будет вспоминать вашу очередную защиту.

– О да. Но согласитесь, трансформации живого были весьма удачны.

Снова шелест, звяканье.

– Кстати, откройте тайну. Зачем вы мучили студентов этим несчастным исследованием?

– Это кто кого мучил! Вообще-то это секрет. Но вам скажу. Это подарок. На свадьбу.

– Кому?

Многозначительное молчание.

– О, ну думаю, это удачный выбор.

– Еще бы.

Топот копыт, недовольное лошадиное фырканье. Удаляющиеся шаги.

Вольд потянулся. Интересный разговор, и будь у него желание, он бы пошел к Селену и спросил, чья свадьба имеется в виду, благо аристократ наверняка в курсе. Но у него, Синицы, есть занятие и поважнее.

Вирина и ее желания. Ведь любовь и дружба – главное в жизни, не так ли?

Одно утро

Сознание медленно выплыло из сумрачной дремы. Было тихо и как-то спокойно. Безопасно. Легкий сквозняк запутался в свисающих пологах и охлаждал разгоряченную кожу, спутанные волосы тонкими прядями затеняли лицо, щекотали пересохшие губы. Чуть шершавая льняная ткань немного раздражала спину. Лениво проведя ладонью по простыне, наткнулся на нечто теплое и мягкое. Оно недовольно отмахнулось, перекатываясь куда-то подальше. Ойкнуло, едва не свалившись за край ложа. Неохотно приоткрыв глаза, он наткнулся взглядом на недовольное лицо. Бледное, женское. Замечательно. Все в порядке. Отобрав прядь, намотанную на тонкий палец, развернулся на бок и уткнулся лицом в подушку.

Поймав за хвост промелькнувшую мысль, углубился в дремотное созерцание странной идеи, не имея никакого желания просыпаться окончательно. На грани яви и сна порой находиться очень приятно. Никаких обязанностей, только вольно текущие куда-то образы, пробирающиеся из отделенной части сознания.

С каких это пор он чувствует себя в безопасности во время сна? Не с тех ли, с которых некая бледная, золотокудрая в данный момент особа решила делить с ним постель окончательно и бесповоротно, пусть и не постоянно? И почему он об этом только сейчас задумался? Очень печальное явление в его положении – не замечать очевидного. Впрочем… это же только сейчас, когда сознание прочной стенкой разделено надвое и частично спит.