Александр Иванин - Живые в Эпоху мёртвых. Старик
— Федор Ефимович, зайдите ко мне сегодня после пяти. Я вас буду ждать.
И больше ничего. Только прямое указание зайти, без каких-либо объяснений — зачем и для чего. Старик не испугался, он был готов ко всему — от награждения до увольнения. Но в этот раз директор удивил его безмерно.
Когда старик зашел к нему в кабинет, тот сразу указал ему на стул за большим столом для совещания и сам сел напротив.
— Федор Ефимович, мы общежитие и ведомственный жилой фонд передаем городским властям, — начал он. — Вы же в общаге нашей живете?
— Да. У меня комната на двоих.
— Знаете что… У нас высвободилась ведомственная квартира. Я думаю, что вам нужно перебраться туда.
Старик чуть не упал со стула.
— Не удивляйтесь. Я так решил, у меня есть на то свои причины. Квартира будет передана вам в собственность. Я уже распорядился подготовить документы. Все, идите. У меня серьезная встреча через час, а мне еще подготовиться нужно.
Старик вышел из кабинета в полной прострации. Почему он? Ведь есть много других людей, которым квартира нужнее, чем ему. Но ровно через неделю они с Софьюшкой поехали смотреть новое жилье.
Через месяц директор погиб в автомобильной аварии. Тогда говорили многое, но все сходились в едином мнении, что это все не просто так. Потом в течение года на заводе сменилось аж четыре директора. Тут выяснилось, что немаленький ведомственный жилой фонд завода и института директор бесплатно роздал сотрудникам, оставив о себе крепкую добрую память. Новые хозяева щелкали зубами в бессильной злобе, сокрушаясь о потерянном сладком куске, но ничего уже поделать не могли. Еще полгода завод трепыхался в агонии, а потом старик остался без работы.
Новую работу оказалось найти очень сложно. Он был никому не нужен. Их спасало то, что они сдавали комнату Софьюшки. Зато старик вспоминал это непростое время с благодарностью. Пусть они перебивались кое-как, но все это время их жизнь была наполнена такой лучистой любовью, что все остальное было уже не очень важно.
Старик нашел себе работу на новом совместном предприятии. Софьюшка тоже устроилась диспетчером на телефоне в туристической фирме. Жизнь вновь начала налаживаться. Потом Софьюшки не стало. Коварная болезнь сожгла ее как свечку за считаные месяцы.
Тогда Софьюшка запретила ему умирать. Просто запретила, и все. Это были ее последние слова. Он только теперь понял — для чего. Он должен был спасти этих мальчишек и девочку Зою. Ради этого действительно стоило жить.
Кощей наметил себе путь для побега.
Ему нужно было пройти по крыше по всей длине здания на другую сторону, где второй почти такой же трехэтажный корпус практически примыкал к крыше, по которой крался Кощей. Второе здание находилось под прямым углом к первому и утыкалось второй стороной прямо в забор. Точнее, от противоположного торца второго здания до забора было не больше двух-трех метров. Нужно было перебраться на вторую крышу и по ней дойти до самого конца. А там уже каким-либо образом перебраться на деревья, растущие вдоль забора.
Кощей вполне успешно добрался до намеченной точки, откуда нужно было перепрыгнуть на другое здание, но до второй крыши был промежуток метра четыре или даже больше. К таким олимпийским подвигам Кощей был не готов, но деваться некуда. Он уже много прошел, оставались какие-то тридцать метров по горизонтали и еще метров десять вниз, отделявшие его от спасения. Пыток и казни он боялся больше, чем смерти от падения с высоты.
Кощей вытащил очередную капсулу, в которой находился препарат, называемый «камикадзе». После приема ему были гарантированы от получаса до часа сверхсилы, сверхловкости и бесстрашия. Самое главное, что под препаратом нельзя было находиться без движения: сердце могло не выдержать.
Хедхантер вытащил капсулу и покатал ее на ладони. Ярко-красная маленькая штучка совсем не выглядела угрожающе. Он на миг зажмурился и аккуратно положил капсулу прямо на коренные зубы. Пластик лопнул под зубами как семечко от мандарина. Препарат оказался совсем безвкусным. Кощей стал усиленно давить слюну, растворяя жидкое содержимое капсулы.
Сначала его бросило в жар. Частота пульса резко подскочила. Кощей почувствовал, как его мышцы наливаются кровью. В голове резко прояснилось. Он стал видеть и чувствовать намного больше прежнего. Страх покинул его.
Иннокентий несколько раз присел, разогревая мышцы. Путь для разбега он выбрал заранее. Без сапог прыгать было, конечно, удобнее, но снять он их не решался. Распороть ступни при приземлении — это было равносильно падению с высоты, только с затяжным и мучительным путем к смерти. Единственное, что он сделал, — это обвязал свое пончо вокруг пояса, чтобы не мешало во время прыжка.
Кощей зачем-то плюнул через левое плечо и, как следует разбежавшись, оттолкнулся от самого края его крыши.
Перепрыгнул на соседнюю он вполне успешно, и даже с большим запасом, но удар ног по железным листам кровли был громким как выстрел из пушки. Кощей даже не подумал, что может быть такой грохот. Он рассекретил себя. Его преимущество в скрытности было безвозвратно потеряно, осталось только преимущество во времени. Нужно было успеть добежать до противоположного конца крыши и там по месту разбираться, как безопасно спуститься на землю.
Убежать ему не дали. Из окна пятиэтажного здания напротив в него уже стреляли. Хлопки выстрелов и удары пуль о крышу заставили его упасть на брюхо. Ну почему все так погано должно закончиться? Кощей застонал от обиды. Стреляли из пистолета Макарова. Расстояние — около пятидесяти метров. Риск гибели от пистолетной пули был высок. Взбодренное допингом сознание хедхантера это отметило так же ясно, как и крики внизу на земле.
Тело думало за Инокентия. Он скатился ниже по кровле и запрыгнул в слуховое окно на чердак. Отыскав люк хода на верхний этаж, он изо всех сил дернул крышку. Замок там был, но штампованный замок-контролька не смог противостоять его напору. Слабо звякнув дужкой, он разлетелся на детальки. Кощей свалился вниз прямо на головы двоих военных. Те просто курили и не ожидали такой атаки. Первый военный смягчил падение Кощея, а второго он легко, как ребенка, сбросил на пролет вниз. У вояк не было при себе оружия. Вот досада! Кощей кинулся по лестнице вниз, но, услышав звук распахивающейся входной двери, свернул в коридор второго этажа и побежал к окну в дальнем конце. Главное — успеть!
Новое неудобство поджидало его как раз в конце коридора. Там стояла девочка со стеклянным графином в руке. Мерзкая пацанка завизжала высоко и громко, как тревожная серена. Ну что за день такой?! Ему теперь совсем крышка. Если даже успеет выпрыгнуть из окна, его точно догонят.
