Владимир Контровский - Криптоистория Третьей планеты
Тем временем спутник Ярла — а им был ни кто иной, как Грольф, сумевший выкроить немного времени для астральной охоты — любимого занятия Звёздных Викингов, — развёл костёр. Гореть на безжизненном астероиде нечему — камень и лёд не лучшая замена дровам, — но что за привал без древнего символа? А магия и в пустоте сможет разжечь пламя.
Жёлтым эскам пришлось повозиться, прежде чем им удалось придать своему трофею устойчивую материальную форму — мёртвая Тварь так и норовила бесследно растаять. Когда наконец-то их труды увенчались успехом, оба Искателя облегчённо вздохнули — теперь-то уж добыча никуда не денется. Грольф извлёк из пустоты увесистый мешок с провизией, Гард сотворил бочонок с вином. Привал так привал — в конце концов, после удачной охоты можно позволить себе немного расслабиться. Прямая подпитка энергией — это когда второпях, а вот если с чувством, с толком, с расстановкой…
Однако эски оставались эсками, и разговор пошёл не об охоте и не о тантрических забавах — Грольф видел, что Гард напряжённо о чём-то думает, и ждал, пока тот заговорит сам. Они ели и пили — Грольф ждал. И дождался.
— Ты говорил, что там, на Третьей, Армии Противопоставленных и Захваченной страны, — сказал Ярл, глядя в огонь костра, — вот-вот вцепятся друг другу в глотки. Синклит считает, что Захваченная обречена, но может быть, стоит всё же попытаться? Поток Чёрной Волшбы изменён, а значит, есть надежда на Исцеление. За Жизнь следует бороться до конца…
— С чего это ты вдруг, Гард, решил сделаться большим Хранителем Жизни, чем сами Голубые Маги? В Лабиринтах оборвался Круг Воплощений Принца, а ведь он был твоим лучшим другом!
— Вот именно поэтому, Грольф. Та-Эр навсегда умер ради того, чтобы жила Третья планета — в том числе и народ Захваченной. Ты ведь лучше меня знаешь, что это за народ и насколько он ценен. Разве можно безоглядно и во всём соглашаться с Селианой, будь она даже трижды Мудрой? Или ты, воин, настолько очарован ею? Не путай любовь с долгом, эск!
— Да брось ты, Ярл, — недовольно буркнул Янтарноголубой Маг, — при чём здесь тантрическое искусство Инь-Ворожеи… Просто я не совсем понимаю, что мы можем сделать — это же не Диких Тварей гонять по Дорогам Миров!
— Всё очень просто — нужен Мессия.
— Мессия? — искренне изумился Глава фратрии Ночи. — А при чём здесь мы, Викинги Вселенной? Испокон веку этим занимались Маги-Всеведущие, а не Искатели! Мы охотники, разведчики, бойцы, наконец, но никак не специалисты по инициации мессианства — жёлтая магия на такое не ориентирована. Что ты задумал, Гард?
— Для Пробуждения этого народа, — медленно произнёс Ярл, — не годятся привычные и многократно опробованные схемы. Здесь не примут ни проповедника новой религии, в который уже раз обещающего истинный рай для утомлённых душ; ни учёного-подвижника, создавшего эликсир счастья; ни очередного вождя-спасителя, радеющего за дело народное. Теперь не примут — слишком много накопилось усталости. Тут нужен…
— Поэт?
— Да. Но поэт особого плана, способный затронуть нутряное.
— Возрождающая магия? — эти двое эсков хорошо понимали друг друга.
— Точнее, магия таланта, слова и личности — то есть той Сущности, которая будет инкарнирована в поэте-аборигене.
— Эк ты замахнулся! — Грольф приложился к бочонку и сделал добрый глоток. — Здесь бессилен не только я, всего-навсего бывший Атаман ватаги Звёздных Бродяг…
— Теперь уже Глава фратрии Магов-Хранителей.
— …но и ты с твоим уровнем знаний и магического умения Ярла Янтарных Викингов! Ты берёшься не за своё дело, Гард. Зачем?
Звёздный Викинг ответил не сразу. Он не спеша сотворил фантом-копию Третьей планеты и некоторое время следил за медленно вращающимся в чёрной пустоте голубым шаром.
— Всё дело в том, — сказал он наконец, — что у меня есть на примете одна интересная Сущность, подходящая для этой цели: Маг Вепрь, Тан той самой дружины, что прикрывала прорыв Принца в битве при Лабиринтах. Семнадцать воплощений, из них три магических — Воитель, Бродяга, жрец древнего мистического культа, — причём три инкарнации в Мире Третьей: первобытный охотник, тысяча двести лет назад, вышеупомянутый жрец, сто пятьдесят лет назад, и обвинённый в чёрной магии еретик-бунтарь, приговорённый к аутодафе около двадцати лет назад.
— Подожди, это не его ты тогда вытащил прямо из костра, прогуливаясь неподалёку?
— Его. Умереть мы ему не дали — Кавэлла помогла, у них с Та-Эром тогда отношения были получше, чем они стали чуть позже. Глубинную память Спасённого удалось пробудить, физическое тело реконструировали, девять лет обучения — и в моём полку стало на одного хорошего Мага-бойца больше.
— Обычная схема для Приёмышей-Спасённых, — кивнул Грольф.
— Да, именно так — поначалу. Всего через пять лет после Посвящения Вепрь уже был Атаманом и вёл ватагу, а год назад я с лёгким сердцем даровал ему статус Тана и доверил одну из лучших своих дружин. Доверил, хотя у меня хватает хороших Атаманов для того, чтобы занять место Тана, доблестно павшего в схватке с астральным ящером. Поверь, я очень разборчив в Магах и ни за что не содействовал бы столь стремительному росту выскочки, не стоящего и пары боевых заклятий!
— Ну, хорошо, пусть Вепрь достойный и славный Викинг, но я всё-таки не понимаю…
— Самое главное, — прервал Грольфа Гард, — он сам хочет вернуться в тот Мир, откуда его спасли. Вернуться совсем в ином качестве, дабы помочь этому Миру! Я проверил — и не в одиночку — эта Сущность способна на многое. Во всяком случае, на гораздо большее, чем просто пройти Путь Странника-по-Мирам — пусть даже Путь этот достоин любого по нему идущего. В Душе этого Спасённого сплавились воедино следы всех его былых воплощений, и её магическая склонность многогранна: прежде всего она нацелена на творение духовных жемчужин. Такими Душами обладают великие поэты, художники и гениальные мыслители, очищающие Носителей Разума от грязи.
— Но ведь там, в новой ипостаси, он проживёт совсем недолго — полтора-два года по нашему счёту. А потом Вепрь — или какое там у него будет имя — умрёт; Душа его уйдёт в Тонкий Мир; и одному лишь Вечнотворящему ведомо, когда и где она снова сойдёт в своё очередное воплощение. И он…
— …согласен. Он знает, на что идёт; знает, что его ждёт; знает, что мы не сможем выдернуть его ещё раз — есть определённые ненарушимые законы.
— И всё-таки он…
— И всё-таки он не только согласен, но и настаивает, даже торопит меня. — Ярл залпом осушил чашу с вином.
— Теперь я понимаю… — задумчиво проговорил Грольф. Он снова потянулся было к бочонку, но передумал. — Но остаётся неясным ещё одно: как? Как именно ты собираешься осуществить это своё намерение? Обычная методика инкарнации Мессии предусматривает подмену воплощаемой Души заранее подготовленной другой — лично я, например, на такое высочайшее чародейство не способен. Да и ты, думаю, тоже. Это ведь тебе не десяток Миров пройти насквозь и не Дикую Тварь сокрушить магическим мечом!
— Нам помогут, — коротко уронил Гард.
— Помогут? — недоверчиво переспросил Грольф. — И кто же? Твоя Торис? Судя по тебе, она очень сильная Инь-Ворожея, но вот сможет ли Голубая Амазонка, пусть даже Глава фратрии Ливня…
— Она тоже, хотя гораздо в большей степени я рассчитываю на Селиану. На твою Селиану — не изображай смущение, тебе это не идёт. Кроме того, есть ещё Аббат, настоятель местного прихода Серебряных Магов. Не будешь же ты спорить с тем очевидным фактом, что Познающим сам Вечнотворящий велел заниматься подобными деяниями — ты ведь сам только что об этом упомянул!
— Этот мальчишка? Да он Аббат-то без стандартного года день!
— Этот мальчишка не так прост — я смотрел.
— Но зачем ему это? Ты же знаешь, Серебряные предельно расчётливы. Вот если бы речь шла о каком-нибудь пророке новой веры, тогда понятно, но магический поэт…
— Зачем? — Ярл усмехнулся. — Красный Дракон, подмявший под себя Захваченную страну, изрядно обглодал взлелеянный Серебряными эгрегор Святой Веры, который они так бережно пестовали долгие годы. Это не очень нравится Всеведущим, и любой драконоборец будет для них союзником. Хотя, возможно, у Адептов Слияния есть и ещё какие-то свои, малопонятные для меня соображения. Как бы то ни было, моё предложение содействовать явлению в Захваченной стране Мессии-Поэта, предназначенного пробудить спящих, Аббат принял с воодушевлением. Причём бескорыстно!
