Никита Аверин - Метро 2033. Крым. Последняя надежда (сборник)
У Контейнера вдруг закружилась голова. От хиппарей отделилась маленькая тень и спросила тонким девичьим голосом:
– Как вам кулеш? Понравился?
Из последних сил, уже проваливаясь в забытье, Контейнер подтянул к себе котелок и понюхал. Пахло странно – но даже обостренное обоняние листоноши не предупредило его о неизвестном наркотике.
– Сука, – сказал он. Тень ответила переливчатым хихиканьем.
Потом Контейнер потерял сознание.
* * *Очнулся он в темноте – настолько плотной и густой, что, даже открыв глаза, он не сразу понял, что действительно пришел в сознание. В ушах гудело, во рту было гадко.
«Что же они нам подмешали, сволочи?»
Сделав пару глубоких вдохов и выдохов – провентилировав легкие и насытив кровь кислородом, Контейнер сел. Могучий организм листоноши боролся с токсинами, в печени покалывало. После недолгой рези в глазах заработало ночное зрение.
«Так, где это мы? Ага, понятно. Яма. Земляная тюрьма. Она же – зиндан. Сверху решетка, поверх нее – лист жести, поэтому тут так темно.
Атаманша Пеева в глубоком отрубе, едва дышит. Боевой Зяблик Олька дышит часто и неровно, веки подрагивают, видимо, что-то снится – значит, скоро проснется. Старпом Ренькас спит, как младенец, чуть ли не улыбаясь во сне. Капитан Олег Игоревич в кататонии. Псины Кармы не видать – ну да, она умная тварь, она кулеш не ела. Юнга Мишка лежит, как бревно.
Подсчет окончен. Бравый разведывательно-диверсионный отряд остатков клана Листонош в ходе выполнения миссии был обманут и одурманен бандой хиппарей, накачан наркотиками и посажен в яму. Печальный финал героического задания.
Хотя почему – финал? Вроде все живы, еще побарахтаемся. Откуда такая тоска? Интоксикация, вот откуда. Здорово нам дали по мозгам».
Контейнер встряхнулся, как капитанская псина после купания, и пошел будить отряд.
Зяблик и Ренькас очнулись легко и быстро. Пеева просыпалась мучительно долго, а очнувшись окончательно, уползла в сторонку блевать. Капитана разбудить не удалось – он дышал, пульс был ровный, но ни на какие внешние раздражители не реагировал, будто впал в кому. А вот юнга Мишка…
Видимо, для молодого и истощенного наркотиками организма доза кулеша оказалась летальной. Мальчишка успел окоченеть, никаких шансов на реанимацию.
– Вот гады, – возмутилась Олька Зяблик. – Детей травят, твари!
– Добро пожаловать в прекрасный новый мир, – цинично проговорил Ренькас. – Здесь мутантов убивают и сваливают в братские могилы, а детям предлагают выбор – идти служить в армию или тихо гнить от наркотиков. Всех несогласных сажают в земляные ямы. Ах, как славно живется в освобожденном от мутантов Крыму! Да здравствует Союз Вольных Городов Крыма! Многая лета Ферзю и жирному ублюдку Правдорубу!
– Хватит, – сказал Контейнер. Он понимал, что так из старпома выходит испуг, но сарказм был тут неуместен. – Надо думать, как отсюда выбраться и что делать потом.
– Как выбраться, я пока не знаю, – хрипло сказала атаманша Пеева, – а вот что делать потом – прекрасно себе представляю. Я ведь эту стерву узнала…
– Какую еще стерву? – не поняла Олька.
– А ты что, не узнала повариху? Ту, что нас кулешом угостила? Это ж Светка Новикова, потаскушка лагерная! Наркоманка конченная! Я ей кишки выпущу, спину сломаю, голову оторву! Паскуда!
Запас ругательств в лексиконе атаманши внушал уважение.
Ее гневные вопли привлекли внимание охраны. Лист жести мерзко загромыхал и сдвинулся в сторону. В яму упали косые лучи солнца. Над краем ямы показалась бритая голова охранника.
– А ну тихо там! – рявкнул он. – Молча сидеть! А то помоями оболью!
– Пожрать дай, – потребовал Контейнер. Надо было любой ценой заставить охранника открыть решетку и спуститься в яму, остальное было бы уже делом техники.
– Еще чего! Жрать не положено! И так вон харю отъел! – заржал охранник.
– Ну хоть парашу спусти, – попросил Ренькас. – Что нам, на стены гадить? С нами женщины!
– Ссы, куда хочешь, – охранник был неумолим.
– А нас в кустики проводишь? – хлопнула ресницами Олька.
– Не-а. Знаем мы вас – сначала в кустики отпусти, потом обедом накорми, потом – женись. Вам только и надо, чтобы мужику на шею сесть! – охранник откровенно издевался.
– И долго нам тут еще сидеть? – поинтересовалась атаманша Пеева.
– Пока атаманша не придет!
– Какая еще атаманша? – прищурилась Пеева.
– Светка Новикова, новая наша атаманша.
– Убью сучку… – прошипела Пеева.
Тут сверху донеслось негромкое рычание. Охранник обернулся – и его сбила с ног темная лохматая тень. Охранник плюхнулся спиной на решетку и попытался было сопротивляться, но против Кармы у него шансов не было. Огромная, будто у крокодила, собачья пасть сомкнулась на горле бедолаги, клацнули могучие челюсти, хлынула кровь. Не удовлетворившись достигнутым результатом, Карма взяла голову истекающего кровью охранника – судя по фонтанирующей алой жидкости, собака прокусила тому обе сонные артерии – и как следует встряхнула. Хрустнули шейные позвонки.
– У него на поясе ключ от замка, – подал голос капитан Олег Игоревич. – Я… То есть, Карма не может отцепить, там карабин с муфтой, надо отвинчивать. И Карма советует поторопиться – у охраны скоро пересменка.
Контейнер прищурился:
– Как это – Карма рекомендует? Она что у вас, телепат?
– Не совсем, – смутился капитан. – Потом объясню. Давайте выбираться отсюда.
Вдвоем с капитаном Контейнер образовали подножие человеческой пирамиды; Пеева и Ренькас, залезши на плечи, стали вторым ярусом, а Боевой Зяблик Олька, как самый легкий член команды, вылезла на «третий этаж» и с трудом, но дотянулась до ключа.
Остальное было делом техники. Олька открыла и отбросила подвесной замок, запиравший решетку. Сняла с себя ремень (штаны чуть не свалились, к вящей радости Ренькаса), перекинула его через решетку, Карма взяла ремень в зубы и потащила. Силищи в собаке было немерено. Через образовавшуюся щель команда выбралась наружу. Контейнер огляделся.
Зиндан располагался на краю лагеря хиппарей – сборища палаток и хижин на самой дальней оконечности Казантипа. В лагере все еще спали – судя по высоте солнца над горизонтом, стояло раннее утро, а хиппари привыкли пробуждаться к обеду. Кое-где еще тлели ночные костерки, и стоял над хижинами устойчивый сладковатый смрад. На другом конце лагеря виднелись более капитальные постройки – бетонный блокпост и парочка трейлеров, врытых в землю.
– Нам туда, – определил Контейнер. – Там наверняка штаб. У меня глаз наметанный.
– Подождите, – сказал Олег Игоревич. – Мы Мишку забыли. Надо похоронить по-человечески.
– Нет времени, – отрезал Контейнер. – Если нас опять повяжут или убьют, что более вероятно, такие, как Мишка, будут дохнуть каждый день – от наркотиков, от голода, от войны. Юнга сам сделал свой выбор. Наше дело – сделать так, что гады вроде Ферзя и Правдоруба не давали пацанам такого гадкого выбора – стать наркоманом или пушечным мясом.
Капитан вздохнул и сказал:
– Вы правы…
Они отошли от зиндана метров на сто, когда в лагере хиппарей поднялся шум – видимо, кто-то обнаружил мертвого часового. Отряду пришлось плюхнуться на пузо и остаток пути проделать так.
На самой границе песчаного пляжа, где поросшая жесткой колючкой сухая крымская земля сменялась мелким, точно пудра, белесым порошком, был небольшой овражек; в нем и залегли.
– Они будут искать нас в сторону трассы – подумают, что мы сбежали, – сказала атаманша Пеева, прекрасно знающая здешние места. – Но я убегать не собираюсь. Мне еще с Новиковой побеседовать надо. Тоже мне, атаманша выискалась! Самозванка обдолбанная!
– Стремно тут как-то, – пожаловался Ренькас. – Путей отступления нет. Если найдут – прижмут к морю, и крышка.
– Не найдут, – заверил капитан Олег Игоревич. – Если попробуют, нас Карма предупредит. Она учует их раньше, чем они нас.
– Кстати, о Карме, – встрял Контейнер. – Она мутант? Телепат? Как вы общаетесь? Обещали рассказать – так рассказывайте.
– Ну… – Олег Игоревич замялся, – бачите, шановный, тут все не так просто. Карма, безусловно, мутант. И я, увы, тоже. Дальше больше того: мы с ней – один и тот же мутант.
– Это как? – выкатила глаза Олька Зяблик.
– А вот так. Симбиоз человека и собаки в высшем своем проявлении. Мы с ней однажды попали в одну неприятную ситуацию… Короче говоря, я чуть не погиб, а она меня вытащила, без сознания. А когда я очнулся, у нас оказался один разум на двоих.
– Ни хрена себе, – пробормотал Ренькас.
– Вот такие пироги, – развел руками капитан. – Связь поддерживаем на расстоянии до ста метров, проверено. Если хотите, могу сходить – собачьим своим телом – на разведку, я тут буду видеть, слышать и обонять все, что будет видеть, слышать и обонять Карма.
– Рано, – сказал Контейнер. – Пусть сначала хиппари угомонятся.
