"Фантастика 2025-102". Компиляция. Книги 1-29 (СИ) - Ковтунов Алексей

Старик тяжело опустился на продавленную койку, обхватил голову руками. И тут Велимир издал такой вой, что братья вздрогнули. В этом звуке смешалось все — и боль от ушибленной челюсти, и досада, и злость на двух идиотов, умудрившихся все испортить.

С утра меня терзало смутное ощущение надвигающегося… ну знаете, такое чувство, когда просыпаешься и сразу понимаешь — день будет так себе. И когда я увидел расписание, понял — интуиция работает как швейцарские часы. Первой парой красовалась физподготовка с Громовым.

В столовой царила атмосфера похоронного бюро — все жевали молча, словно это их последний завтрак перед казнью. Костя сидел тихий как мышь, методично уничтожая яичницу и старательно делая вид, что тарелка — это самое интересное, что он видел в жизни. Впрочем, его поведение легко объяснялось появлением Дианы, которая как бы случайно подсела к нашему столику. Мой бравый друг, похоже, вообще перестал дышать, когда она оказалась рядом. Забавно наблюдать, как парень, способный разорвать на части иномирскую тварь голыми руками, превращается в подростка с первой влюбленностью при виде девушки.

Ох уж эти женщины… я усмехнулся, наблюдая как Костя в третий раз роняет вилку, пытаясь незаметно покоситься на профиль Дианы. И ведь явно чувствует его эмоции, но делает вид, что не замечает.

Размышления прервал звонок, загнавший всех на лужайку перед главным корпусом. День был на редкость паршивый — солнце палило. Пришло бабье лето. Форменные рубашки моментально прилипли к спинам.

Громов материализовался ровно в восемь. Его двухметровая туша отбрасывала тень, в которой мог бы спрятаться весь первый курс целиком. Шрам, рассекающий лицо от лба до подбородка, казался особенно впечатляющим в утреннем свете — словно кто-то попытался разрубить его голову топором, но тот сломался об его череп.

— Что, аристократики, — прогремел он своим фирменным басом. — Думали отсидеться в тенечке?

Я окинул взглядом однокурсников, которые прикидывали шансы на выживание. После недели изнурительных тренировок все были на грани. Картина была так себе.

— Сегодня устроим небольшую прогулку за территорию академии, — Громов растянул губы в улыбке. Первокурсники синхронно побледнели, а кто-то, кажется, тихонько всхлипнул.

Так-так-так… в голове словно включилась тревожная сирена. Артефакты должны были уже привезти.

— Построились в колонну по двое! — рявкнул Громов. — Живее, пока я не решил, что вам нужна дополнительная мотивация!

Толпа моментально пришла в движение, напоминая муравейник, в который кинули петарду. Все толкались, пытаясь найти себе пару и при этом оказаться подальше от преподавателя.

— Шагом марш! — скомандовал Громов, и наша компания потащилась к главному зданию, как стадо баранов на убой.

Мы вошли в прохладный холл главного корпуса, и тут я чуть не споткнулся. В нише, где раньше стояло старое Око, теперь возвышалась новая конструкция.

Главное, чтобы дед Ирины не налажал. Рука машинально нащупала в кармане заранее припрятанную дохлую муху — маленький тест на всякий случай.

Я сосредоточился, направляя тончайшую струйку некротической энергии в крошечное тельце. Слишком мало — не оживет, слишком много — и эта дрянь может засечь всплеск силы. Одно неверное движение, и все взлетит к чертям.

Мертвые ткани насекомого отозвались на прикосновение силы — я почувствовал, как оживают микроскопические мышечные волокна, как начинают проводить импульсы нервные окончания. Встань…

Муха дернулась и взлетела. Костя рядом со мной замер, как олень в свете фар — казалось, он даже дышать перестал. Его лицо приобрело интересный серо-зеленый оттенок, а на лбу выступили капельки пота.

Время, казалось, замедлилось, когда насекомое описало изящную дугу в воздухе и приземлилось прямо на светящийся кристалл. Я почувствовал, как сердце пропустило удар. Секунда тишины показалась вечностью.

Артефакт продолжал равнодушно мерцать, не обращая никакого внимания на маленького разведчика. Ни сигнала тревоги, ни вспышки, ни даже малейшего изменения в пульсации.

Мы с Костей обменялись быстрыми взглядами — в его глазах читалось то же облегчение, что испытывал я. Набрав воздуха в легкие, словно перед прыжком в воду, мы синхронно шагнули мимо артефакта.

Раз… Я считал удары сердца. Два… В ушах шумела кровь. Три…

Тишина. Блаженная, восхитительная тишина. Никакого вопящего сигнала тревоги, никаких вспышек, никаких бегущих со всех сторон охранников. Краем глаза я заметил, как Костя украдкой вытер вспотевший лоб.

Мы двинулись к лесу плотной группой. Он встретил нас прохладной тенью и запахом прелой листвы. Тропинка, на которую указал Громов, выглядела так, словно по ней не ходили со времен основания академии. Поваленные деревья перегораживали путь через каждые десять метров, словно кто-то специально расставил полосу препятствий.

— Сегодня у нас особая программа, — Громов оскалился в улыбке. — Кросс с препятствиями по пересеченной местности. Вон там, — он махнул рукой в сторону едва заметной тропы, — начинается круг. Тропа идет кольцом, расстояние примерно километр, по лесу, куча поваленных деревьев — в общем, идеальные условия для тренировки ловкости и выносливости. На тропинку! — рявкнул. — Кто придет последним — получит дополнительные круги!

Я усмехнулся про себя. Активировал внутреннее зрение, погружаясь в собственный организм. Мышечные волокна отозвались на прикосновение силы — я усилил мышцы, увеличивая их сократительную способность. По ногам прошла приятная тёплая волна.

Сердце застучало ровно и мощно — я слегка модифицировал проводящую систему, ускоряя передачу импульсов. Кровь побежала быстрее, разнося кислород по тканям. В лёгких активировал дополнительные альвеолы, увеличивая газообмен. Молочная кислота теперь расщеплялась вдвое быстрее обычного — усталости можно не бояться.

Бег превратился в полёт. Я чувствовал каждую мышцу, каждое сухожилие. Малейший дисбаланс тут же корректировался целительской силой. Пульс держался в оптимальном диапазоне — не слишком высокий, чтобы не перегружать сердце, но достаточный для максимальной работы мышц.

На втором круге я обогнал половину группы. Диана, раскрасневшаяся и взмокшая, только зло зыркнула исподлобья.

— Смотрите, даже целитель бегает лучше вас! — прогремел голос Громова.

Если бы ты знал… я усмехнулся, перепрыгивая через поваленное дерево. В вашем мире целители еще не додумались использовать силу для улучшения собственного тела.

Я слегка подкорректировал баланс электролитов, компенсируя потерю солей с потом. Увеличил просвет капилляров в работающих мышцах, улучшая микроциркуляцию. Тело работало как идеально настроенный механизм — ни одного лишнего движения, ни капли потраченной впустую энергии.

Час спустя мы выстроились в шеренгу — мокрые, грязные и измотанные. Даже те неудачники, что огребли дополнительные круги, уже отбегались — Громов сжалился над ними, когда один из парней чуть не поздоровался лицом с поваленным деревом.

Наш «любимый» преподаватель прохаживался вдоль строя, словно полководец перед битвой. Его взгляд буквально препарировал каждого студента, отмечая все недостатки. Кто-то все еще пытался отдышаться, кто-то украдкой вытирал пот.

Громов остановился напротив меня, и его вечно недовольная физиономия внезапно изобразила что-то похожее на одобрение:

— А вот с кого надо брать пример! Смотрите, целитель даже не запыхался. А вы, — он повернулся к остальным, — жалкое зрелище!

Когда Громов двинулся дальше, я уловил обрывок разговора двух одногруппников, стоявших рядом.

— … дядя в Дворянской полиции рассказал, — шептал один другому. — Сегодня ночью троих взяли — старика без документов и двоих Потаниных. Представляешь, эти идиоты перегородили дорогу какой-то машине, а потом еще и с полицией в драку полезли…

У меня внутри все похолодело. Потанины? Старик? Твою ж мать. Это же Иринкины родственнички и тот старый некромант.