"Фантастика 2025-124". Компиляция. Книги 1-22" (СИ) - Кожевников Павел Андреевич

Мы подошли ближе, и я смогла разглядеть каменные столбы.

— Но… здесь же больше тотемных животных, чем существует сейчас племен! — удивилась я. — Вот кошка, а там еще какая-то птица с длинным клювом, гиена, кто-то из псовых вроде шакалов, змея, заяц, верблюд… где же эти племена?

Глава 22

— Эти столбы поставили еще первые шаманы, — вздохнула лекарка, ласково поглаживая обтесанную каменную глыбу, на вершине которой была изображена голова кота, вроде того, что служил сторожем у ЗалиКруны. — Каждый орк связан со своим тотемным животным, способен управлять им лучше, чем другими. Но время шло, и некоторые племена исчезли с лица земли: одни из-за болезней, другие из-за войн или всего вместе.

— А вы? Вы были рождены в племени кошек? — догадалась я. — А к соколам попали после свадьбы… а потом то племя было уничтожено?

— Да. Дикие кошки — последнее из племен, исчезнувших с лица земли. Соколы были родственны им.

— Они погибли из-за войны?

— Нет. Болезнь. Болезни никого не щадят. Я была молода и вышла замуж. Моя мать осталась в племени и должна была лечить их, но… мало кто выжил. Когда Соколы нашли их стоянку, там остались только женщины и дети, которых они приняли в свое племя, а также забрали принадлежавшие им прежде охотничьи территории, — лекарка горько ухмыльнулась, и я вдруг поняла, что она говорит неправду.

— Почему?

— Что?

— Почему вы мне это рассказываете?

— Ты должна это знать, ведь это история и твоего опекуна.

— СакрКруша?

— Он был ребенком, когда погибло его племя.

— Но ведь он может управлять соколами, я видела…

— Да. Он унаследовал эту способность от матери — она была сестрой Вождя Соколов.

В голове всплыли слова СакрКруша о долге женщины.

— И где она сейчас?

— После гибели их племени брат забрал ее с сыном в свой шатер. Но она не пожелала смириться со своей судьбой, и убила себя.

— Как⁈ Зачем⁈

— Она была женой вождя, а стала наложницей — не смогла смириться с этим.

— Почему наложницей? Вы думаете, брат стал бы принуждать ее к кровосмешению? — ужаснулась я.

— Любая женщина, не являющаяся женой, считается наложницей, независимо от того, какие обязанности она выполняет.

— Но почему просто… не знаю… не найти другого подходящего мужа? Или просто жить одной отдельно, в своем шатре? Или уйти к людям?

ЗалиКруна посмотрела на меня как на идиотку, а потом громогласно рассмеялась:

— Жить одной? Ой, насмешила! Жить в одиночестве и содержать себя при этом может разве что лекарка или шаманка, но это искусство, которому нужно учиться с юности и иметь способности. Без мужика в племени не прожить: некому будет охотиться, некому скотиной заниматься. А уйти к людям — какая разница? Что здесь быть нищей, что там. Все равно ни один мужчина не отведет на капище вдову, среди людей все пальцами будут показывать. Нет. Она не согласилась принять свою судьбу и смириться, а другого пути у нее и не было.

— Но как она могла бросить своего ребенка⁈

ЗалиКруна пожала плечами безразлично.

— Вождь его не бросил, вырастил. Но своим сыном не признал, в род не ввел.

— Почему?

— Кто знает? Может, не хотел, чтобы у родных сыновей был соперник. А, может, на сестру злился, что отказалась от его милости.

И тут я поняла. Странная болезнь, что убила только всех мужчин, нежелание матери СакрКруша жить с братом…

— Они убили мужчин племени Диких Кошек, да? Тех, кто выжил после болезни, но был слишком слаб, чтобы сопротивляться, они добили и захватили земли племени. Этого сестра не смогла простить Вождю, поэтому не согласна была жить в его шатре. Она даже убила себя, чтобы отомстить ему, так ведь⁈

ЗалиКруна смерила меня долгим задумчивым взглядом, а потом сказала:

— Я тебе этого не говорила. Наш славный вождь, конечно, никогда не пошел бы на подлость. Племя Диких Котов погубила болезнь, от которой не было спасения, а тех, кто выжил, по милости своей племя Золотых Соколов приняло в свои ряды. Каждый из них прошел через ритуал принятия нового тотема, они теперь и сами Соколы, у них нет другого племени и другого тотема. А мысли одной глупой женщины или действия другой не имеют никакого значения. Идем в шатер, там чай остывает.

Меня буквально затрясло от этого открытия. Я закрыла лицо руками, пытаясь не думать, не представлять того, что случилось. Но теперь странные оговорки, обрывки и намеки сложились в единую картину.

Оторвав руки от лица, я увидела, что ЗалиКруна ушла, а я осталась в одиночестве на капище в окружении каменных столпов, увенчанных головами животных. Сколько их здесь? Десять? Двенадцать? Половина племен исчезла с лица земли, просто потому что были слабее. Я заметалась среди каменных глыб, растерявшись, не зная, куда идти. Мое зрение само переключилось, и я увидела зеленое свечение, окружающее все столпы, окутывающее их, ленты, расходящиеся из них, будто ветви дерева — у тех тотемов, чьи племена были еще живы. И обломанные-оборванные у тех, что были уничтожены. Это было так прекрасно и одновременно ужасно.

Я случайно врезалась спиной в столп, растерянно подняла глаза — надо мной возвышалось изображение птицы с длинным клювом, наверное, это аист или цапля. Зеленое свечение змеилось вокруг столпа оборванными лентами, шевелящимися, будто щупальца актинии в подводных течениях. И тут эти щупальца резко обхватили меня со всех сторон.

Я увидела степь и озеро куда меньшее по размеру. Зеленые берега, заболоченные и заиленные, где обитают цапли. Но в этот год все изменилось. Засуха в степи, вода ушла, от озера остался небольшой пруд, погибает на берегу рыба, не успевшая уплыть вместе с ушедшей водой. На берег выходит другое племя… Дикие Кошки. Они всегда были врагами, такова природа их тотемов. Кошки требуют дать им место у воды, уступить, поделиться. Рассказывают, что без воды у них погибает скот. Но Цапли не хотят делиться, боятся, что озеро окончательно будет уничтожено, трава вытоптана чужими стадами. Цапли не держат животных, только охотятся на птиц и ловят рыбу. Мелкие, даже хилые по меркам остальных орков, больше похожие на людей. Они отправляют соседей в сторону родника. Небольшого ручья достаточно, чтобы пережить засуху, но Кошки уже почуяли добычу. Зачем ограничиваться тем, что тебе отдали, если можно захватить все?

Они напали ночью, пользуясь тем, что у членов их племени есть способность видеть в темноте. Цапли сопротивлялись отчаянно, но этого было недостаточно. Мужчины были убиты, их жены и дочери вошли наложницами в чужие шатры. И никто не думал, что это последнее племя, в котором сохранялась способность к водной магии, они слишком хорошо берегли свои тайны.

После гибели Цапель озеро пересохло.

Я отпрыгнула от каменного столпа, хорошо, что его щупальца не могли меня сдержать. Но другие уже тянулись со всех сторон, и я взлетела в воздух, чтобы они не могли до меня дотронуться. Увернувшись от нескольких зеленых лент, я разглядела вдали лагерь орков и ЗалиКруну, что бросила меня на проклятом капище.

Мне хотелось быстрее улететь прочь, но, отдалившись достаточно, я оглянулась и вновь посмотрела на капище. Сверху было видно, что столпы выстроены в ровный круг, похожий на циферблат часов — симметрично, на равном расстоянии друг от друга. Подумалось, что это заклятье, связывающее орков в единое племя, что держит нас здесь, можно уничтожить, разрушив эти столбы. Но затем я заметила зеленое свечение, идущее из земли. Сосредоточившись, я смогла разглядеть… эти столпы будто были деревьями, кроной которых являлись связи с орками. Но была и корневая система — светящиеся нити пронизывали землю и расходились далеко вглубь и в стороны. Поэтому и столпы тех племен, что были уничтожены, все еще были «живы» — корень был не уничтожен. И как-то, исподволь, эта сила прорастала в потомках и родственниках убитых. Потому что на самом деле все тотемы являлись, по сути своей, единой системой.