Данила Врангель - Славянский стилет
– Выбора нет? – спросил Музыкант.
– Я не вижу.
Как это так – нет выбора? Это смешно любому нормальному мыслящему человеку. Всё таки Катаяма не дотянул до русского. Впрочем, его, скорее всего, подводит текст. А он так гордится своим русским языком! Баран японский. Где Философ?
– Где Философ?
– Неизвестно.
– Он что, отошёл от дел?
– Он должен быть на совещании.
Философ. Тоже не ясная личность. Вне морали. Что ему надо? Зачем все эти фокусы с исчезновениями… Психополе выдумал… Он что, не пьёт? Да нет, вроде пьёт… Меня не интересуют выдуманные блага человечества!.. Ладно, пускай.… Но уважай интерес других.… Хоть пригуби… Философ.… Впрочем, верить то, получается, можно только ему.
– Катаяма, что сообщает штаб операции «Ганг»?
– Они передали, что их автономный отряд работает уже давно и без прикрытия. Обещают сто процентов выполнения своих обязательств.
– Сто процентов?
– Да.
– Хохлы. Сто процентов. Такой цифры и в природе-то нет.
– Они верят в своих специалистов. Сообщают, что у них большой опыт по пуску высокоточных ракет.
– А при чём здесь ракеты?
– Я не знаю; я передаю текст.
– Так, хорошо. Давай начнём всё с начала. Включай блок-схему. Начнём с Магистра.
Глава 50
Ева сидела за столом в ночном ресторане, закинув ногу за ногу. Она курила сигарету, держала в руке бокал с шампанским вином и просто смотрела на людей – мужчин и женщин пришедших сюда с одной целью – убить в себе одиночество. Любым способом. Вырваться за пределы себя и слиться с окружающим миром. Это не всегда заканчивается удачно. Но такова жизнь. Удачи не было бы вообще, по определению, если бы она была частой гостью в жизни людей.
На подиуме извивались танцовщицы и танцоры. Мужчины и женщины. Тоже пытаются выйти за пределы себя. У каждого свой способ.
Звучала ритмическая, сексуальная музыка. Музыканты, которые её сочинили и записали в студии, склонившись над своими инструментами, занимались тем же. Возможно не осознавая.
Вырваться на волю любым доступным способом, – нарушая моральные табу, совершая невероятно глупые вещи. Сознательно ломая перспективы жизни, отрицая себя вообще, одновременно обожая и фетишируя то, что во сне, – это есть жизнь. Не более, но и не менее.
Ева затянулась сигаретой и отпила из бокала. Вся жизнь борьба. Борьба с собой за право выйти на волю досрочно. За право амнистироваться и быть свободным. Разве не так? – задала она сама себе вопрос. Наверное, так, – ответила.
Мимо прошелестела парочка в сторону выхода. Он обнимал её за талию, она положила ему руку на плечо. Куда же они? Наверное, скоро вернутся, убедившись, что выйти на волю не так просто.
Отпила ещё шампанского. Ева знала, где выход к свободе. Она подозревала, что про этот выход знали ещё некоторые люди. Но на эту тему не поговоришь.
К её столику подошёл красавец мулат, с серьгой в ухе. Но не влюбленный в себя, это было видно.
– Разрешите к вам присесть? – учтиво спросил он, глядя на неё угольными глазами.
– Я вам, наверное, нравлюсь?
Мулат помолчал пару секунд. Сказал:
– Да. Вы мне нравитесь. Я бы не подошёл к вам, если бы это было не так.
– Присаживайтесь.
– Благодарю.
Мулат сел напротив неё. Спросил:
– Вы, наверное, из России? Славянская женщина всегда в центре внимания настоящих мачо. Вы не возражаете, если я представлюсь? – Он слегка приблизился к ней и проговорил, глядя в глаза: «Адам». Та, что в центре внимания настоящих мачо, тоже слегка придвинулась к собеседнику и представилась: «Ева».
Собеседник невозмутимо глядел на неё. Сказал:
– Видите, как прекрасно. Дальше можно даже вообще ничего не говорить.
– Я не против тишины. Молчание в себе несёт всё. Вижу, что вы это понимаете. Скажите мне, Адам, как вы выходите на свободу? Вы должны понять меня.
– Вот сейчас, в разговоре с вами, я выхожу на свободу, если вас это интересует. Могу уточнить: не со всеми женщинами, а именно с такими, как вы, Ева.
– Я не могу вам поверить. Но это даже прекрасно! Верить – это тоже опутывать себя цепями. Я рада, что не верю вам.
– Вы интересный собеседник. Я понимаю каждое ваше слово. Скажите, а как вы выходите на свободу?
– Выпрыгивая из сотого этажа.
– И часто вы используете этот метод?
– Вы знаете, пока только один раз. Но думаю, этому способу нет равных. И поэтому я в печали. Этот прыжок может плохо закончиться. И я даже догадываюсь как. Но выбора уже нет. Я прыгнула.
Мулат с интересом смотрел на неё. Сказал:
– Я вам завидую. Этот метод не для меня. Вы не против танцев?
– Нет, пожалуйста.
Они вышли на площадку перед подиумом и стали медленно исполнять любовное классическое сближение.
Вскоре вернулись за столик. Адам заказал ещё шампанского, и они с Евой выпили. Она взяла из вазы с фруктами, стоящей на столе, яблоко, и протянула ему.
– Возьмите. Это очень освежает. – И улыбнулась.
Глава 51
– Сдавай; ещё; ммм… ещё; стоп – себе.
Зашелестели карты в руках банкующего.
– Я всё, – сказал. Вскрываемся?
Кинули карты на стол.
– Очко, – хладнокровно резюмировал свой набор банкующий. Двое его напарников хмуро глядели на карты.
– Мать недостроенных аэробусов, ты нас разводишь, проговорил один из них. – Семь раз подряд очко? Втирай мозги Эйнштейну.
– Очко – оно и есть очко. Вопросы есть? – спокойно проговорил банкующий.
– Сдавай, – мрачно сказал верзила в голубом комбинезоне.
– Ребята, расписки, – напомнил чемпион карточной баталии. Двое его коллег накарябали на бумажках цифры. – Доллар пойдёт? – спросил верзила в голубом комбинезоне. – Нет, ответил чемпион. – Нафига мне твой доллар. Рубль или евро. Ещё лучше швейцарский франк. Ведь мы же договорились о долларе ни слова, – взвился банкующий. – Не доставай меня своим долларом. Тем более, когда вернёмся, его может и не быть.
– Хорошо, как скажешь. Пусть будет франк. Швейцария хорошая, спокойная страна. Деньги у неё красивые. Мужики такие длинноногие нарисованы, типа тебя. И морды такие же.
– Не достанешь, – проговорил чемпион. – Не та школа.
– Сдавай, – проговорил третий игрок; крепыш среднего роста, блондин весь заросший русой, кучерявой бородой. Он тоже был в голубом комбинезоне. На груди болтался крест из белого металла. – Сдавай, повторил он, – а я переменю позу, может удача попрёт.
Бородатый перевернулся вверх ногами и завис вниз головой.
– Сомневаюсь, что от этого будет удача, – проговорил верзила. – Но это твои проблемы.
Снова прогнали партию, и снова банкир сгрёб все деньги.
– Дай карты, – сказал верзила. Повернулся в сторону и прыгнул в дальний угол комнаты. Там стоял спектрометр молекулярного уровня. Верзила стал проверять карты. Чемпион принялся что-то насвистывать и смотреть в потолок. Потом завалился на спину, кувырнулся через себя, занял прежнее положение и усмехнулся:
– Ищи, ищи, Джо. Это тебе не золотоносный песок в тазике промывать.
Джо упорно копался в колоде, проверяя каждую карту.
– А за простой с кого, с тебя? С тебя Джо, с тебя. Время деньги. Не мы – вы придумали. Помни об этом!
Бородатый с крестом сказал банкиру:
– Ваня, ты хоть совесть поимей. Ведь точно, бабушкину мать, обуваешь. Я не верю! Я изучил теорию хаоса и теорию случайных чисел. Изучил специально, чтобы здесь, в этой комнате чувствовать себя уверенно.
– Ну и на здоровье! Учи ещё. Но расписки пиши.
Вернулся верзила с мрачным и стеснительным видом.
– Всё нормально. Но я имею право на проверку?
– Имеешь, имеешь, – добродушно разрешил банкир.
Снова раскинули колоду и снова деньги забрал банкир.
– Это у вас родственное, наверное? – спросил бородатый с крестом.
– Данила, родственное у вас, у обоих. Я играю обыкновенно и честно. А вы что-то мутите, считаете, колдуете, а в итоге одни расписки. Джо! – добродушно обратился он к верзиле. – А у тебя денег хватит?
– Корову продам.
– Ну, тогда я спокоен. Залог есть. Курнём?
– Давай, – вздохнув, согласился нерусский Джо. – Забивай.
– Да забил уже. Вон, висит под потолком.
Бородатый с крестом подпрыгнул и достал длинную папиросу, забитую гашишем.
В этот момент помещение, где развлекались игроки, тряхнуло.
– Что это? – испуганно спросил Джо.
– Тьфу, чёрт, – раздражённо проговорил банкир – Я совсем забыл. Прибыл «Прогресс» с Земли. Мы должны были его встретить, но не вышло – корову выигрывали. Причалил на управлении из ЦУПА или на автомате.
Банкир подплыл к центральному пульту космической станции «МКС» и с размаху бахнул рукой по большой кнопке. Моментально загорелся экран над пультом. Из экрана глядели злые глаза командующего полётом.
– Чередниченко, в чём дело? Опять отказ системы теплоснабжения?
Командир экипажа, полковник Чередниченко, за долю секунды принял усталый, измученный вид и, глядя прямо в глаза командующего, проговорил хриплым голосом:
